90-е: Шоу должно продолжаться – 4 - Саша Фишер
— Лена! — рыкнул я ей прямо в ухо. — Вообще-то я тут работаю, если ты не заметила!
— Ой, прости-прости! — она наконец-то расцепила руки, и я вздохнул свободнее. Бельфегор насупился и наградил меня хмурым взглядом. Света посмотрела с усталым любопытством и что-то прошептала на ухо все еще тусующегося рядом с ней Бегемота. «Хм, а между этими двумя определенно что-то наклевывается…» — мимоходом подумал я.
Но тут же выбросил это все из головы, ухватил за руку Наташу и кивнул ей в сторону сцены, где как раз заканчивал свою третью песню наш «секс-творожок».
— Нам пора на галеры! — крикнул я. Фух, вроде пока голос еще живой. Хотя в горле першит адски, конечно.
— У меня уже все платье промокло! — Наташа провела ладонями по своим бокам. — Ужас, у нас как в тропиках…
— На Гавайях, ага! — я вспомнил про болтающуюся на шее гавайскую гирлянду. — Самое время чемпионат по лимбо устраивать!
— Какой чемпионат? — тонкие брови Наташи на треугольном лице удивленно взлетели вверх.
— Забей, — засмеялся я, запрыгнул на сцену и подал ей руку. Подошел к «творожку» и протянул руку за микрофоном.
— Велиал, спасибо тебе огромное! — сказал он и с чувством пожал мне руку.
— Да не за что, обращайся, — я ободряюще хлопнул его по плечу. Но особо на сантименты времени не было, так что я повернулся к публике.
— В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы, — с таинственным видом проговорил я. — И еще в Африке жара, примерно как у нас сейчас, так что самое время вызвать кое-кого на сцену. И пусть о своей «Африке» он вам сам расскажет. Жан Колокольников, камон, твой выход!
— Уооооооо! — раздался с дальних рядов восторженный крик. Я вытянул шею, чтобы рассмотреть, что такое там происходит.
Глава 16
Движ начался у прилавка Жана. Парни из его компании подняли на плечи одну из девчонок, самую смелую, по всей видимости. Потому что другая вряд ли решилась бы на такой эпатаж. Из одежды на ней были только джинсы, а грудь она прикрывала теми самыми журналами в обеих руках.
Процессия двинулась в сторону сцены, впереди гордо шагал Жан и лупил в мятую алюминиевую кастрюлю, народ свистел и улюлюкал, пропуская редакцию нового журнала к сцене. Бельфегор, увидев такое дело, метнулся к своему синтезатору и добавил происходящему еще немного шума.
— Я в восхищении, моя африканская королева! — выдохнул я в микрофон. — Если бы у меня сейчас была шляпа, то я бы отвесил вам офигенный придворный поклон. Или даже два поклона! Или три…
— Уступай уже сцену, Велиал! — выкрикнул Жан в микрофон Наташи. — Наша очередь выпендриваться!
Надо же, как способен подогреть публику даже намек на голые сиськи! Сейчас даже те, кто тусил где-то в отдалении от сцены, лениво посасывая всякие разные напитки, двинул вперед, и небольшой помост оказался в плотном кольце улюлюкающих и галдящих зрителей. Ну а я, с чувством выполненного долга, спрыгнул вниз и занял свою стандартную позицию возле стола Светы. Только Бельфегор остался за своими клавишами, чтобы в случае чего поддержать Жана импровизированным звуковым сопровождением.
— Ох какая цыпа! — раздался над ухом знакомый голос. И причмокнул еще. — Я бы такую… пофантазировал в разных позах!
— О, здорово, Боба! — я повернулся и протянул своему златозубому знакомому руку. Тот ее пожал, но смотрел не на меня, а на происходящее на сцене. — Ты давно пришел? Что-то не видел тебя!
— Нормуль все, ты же занят был, я видел! — рассеянно махнул рукой Боба, не отрывая взгляд от девушки с журналами. — Ух, какая… Познакомишь нас?
— Я ее сам впервые вижу, — хмыкнул я.
— Тогда сам познакомлюсь, — Боба расплылся в улыбке, которая на его роже смотрелась скорее жутковато.
— Нормально прошел на концерт, проблем не было? — спросил я.
— Да не, мы с братанами честно заплатили тем хмырям на входе, — отмахнулся он. — Чин-чинарем, во! — он продемонстрировал тыльную сторону ладони, на которой имелась уже чуть смазанная печать.
— Надо было меня позвать, я бы бесплатно провел, — сказал я.
— Да не кипишуй, милостыню не просим! — Боба заржал и хлопнул меня по плечу. — Мы же со всем пониманием. Покажь, кстати, в какой стороне коробки?
— Какие коробки? — сначала не понял я. Закрутился, что даже забыл про дурацкий «Слънчев бряг», который Колямба тут на хранение оставил. Притупилась бдительность. Слишком уж гладко все идет пока… Я хлопнул себя по лбу. — А, точняк! Коробки. Вон там в углу стоят, видишь?
Я вытянул руку, показывая, где именно. А Боба продолжал смотреть на сцену.
— Эй, Боба! Ау? — я тряхнул его за плечо.
— Да погоди ты, не горит! — отмахнулся он. — Я все жду, когда эта цыпочка журналы свои уронит…
— Ну да, это точно важно, — хохотнул я и тоже принялся смотреть на то, что там происходило на сцене.
«А Жан неплохо подготовился…» — подумал я, глядя как мой приятель-журналист развел бурную активность и устроил лотерею с вопросами-ответами. Журналы «Африка» в качестве призов. Несколько штук он держал в руках и размахивал ими, призывая публику к правильным ответам. А последние два — суперприз. Понятно, которые. А еще я подумал, что хорошо, что журналами прикрывается не Ирина. А то неудобно могло получиться.
— Уооо! Это нечестно! — обиженно взвыл Боба, когда последние два журнала покинули свое почетное место.
— Что это нечестно? — заржал я. — Одежды-то нет!
— Но что за раскраска еще? — Боба даже кулаки сжал от обиды. — В натуре, как детский сад!
Но публика была счастлива и бесновалась. Грудь девушки прикрывал густой бодиарт в форме африканского континента. Точнее, двух континентов. Смелая девица махала руками и рассылала всем воздушные поцелуи.
Так, пора снова на сцену. Судя по одетым в драные защитные кители и темные очки товарищам, которые засуетились у задника сцены, группа уже готовится.
Я забрался на сцену и навис над все еще болтаюшим в микрофон Жаном. Тот продолжал рассказывать о том, какой замечательный будет у него журнал, как он там много и изобретательно будет освещать жизнь рок-тусовки и
