Волк 5: Лихие 90-е - Никита Киров
Уверен, мои останки тогда тщательно сфотографировали со всех ракурсов, чтобы инспекторы по охране труда показывали эти фотки на неплановом инструктаже во всех депо. Так уж было устроено, что любой несчастный случай на железке освещался со всеми неприятными подробностями.
На охране объекта пьянство тоже не приведёт ни к чему хорошему, ведь здесь есть огнестрельное оружие. И если на смене ещё хоть кто-то может следить, чтобы товарищ не напился, то в общаге этого контроля нет. А там вполне можно спьяну встрять в разборки с местными. С этим надо работать и не допускать, чтобы случилось, даже одного раза достаточно, чтобы вся контора влетела в неприятности.
Но я уже на этом собаку съел, поэтому и посвещал вопросу столько времени. Посетил общагу, там никто после смены не пил, и это хорошо. Всё-таки большинство сотрудников — не взрослые алкоголики, а ещё молодые парни. С другой стороны, многие из них навидались такого дерьма, что вполне могли приложиться к бутылке или к чему похуже.
Об этом всём я и говорил с Лёней Лесняковым и Денисом Машуковым, как старшими смен, а ещё с Женей и Славой, как с замами, ответственными за работу охраны на комбинате. Двойной контроль, Лёня и Денис — мужики прошареные и будут следить за порядком, а Женя и Слава пользовались авторитетом среди ровесников и сослуживцев, их будут слушать. Это работает лучше, чем уговоры и угрозы уволить со стороны начальства.
Ну и среди смен на вахте тоже буду выделять старших, кто надёжный и серьёзный, и кого уважают. Не буду же я сам проверять каждого из трёх десятков сотрудников, потом же их будет ещё больше. Надо эту иерархию организовывать сразу, пока только начали и все ошибки легко увидеть и исправить.
На обед пошли в знакомую нам столовую, которая была в посёлке недалеко от комбината. Сегодня на выбор был плов с говядиной или макароны с котлетой, первого не было, суп не варили. Кроме нас здесь никого, только за стойкой стояла хозяйка, принимающая заказы. Из подсобки играла песня «Ветер знает где меня искать» группы Браво.
— Вот такая вот система, — произнёс я, заканчивая рассказывать свои наблюдения.
— Так понятно, всё как везде, — Лёня пожал плечами, накручивая макароны на вилку. Перед ним стояла большая бутылка кетчупа Довгань, из которой он обильно залил всё блюдо. — Правда, вахта кончится, приедут и набухаются.
— Я же не буду к ним домой ходить и над душой стоять, это их дело, что они там после работы делают. На работе нельзя, с похмелья оружие брать нельзя, и дурь под запретом, но об этом мы сразу говорили со всеми, когда принимали.
— А что с кафе на трассе решили? — спросил Женя, размешивая сахар в чае. — Которое у Рудского было под охраной. Берём?
— Да, — я отодвинул тарелку, в которой был плов. — Но не в ущерб комбинату. Один человек там будет сидеть, можно за хорошую работу здесь отправлять туда на отдых, чтобы шашлыки ел, там обещали бесплатно давать.
— Пузо отрастят себе, кхе! На шашлыках-то.
— В зал сходят, жирок сгонят, у нас все спортивные. А на точке у хозяина куча родственников сидит, помогут отбиться от алкашей, а если кто наедет, сюда позвонят. Ну, — я взял салфетку со стола. — Платят они неплохо, пост охраны содержать можно. Да и я же говорил вам, что там рядом объект, за которым следит вневедомственная, а я уже со всеми группами реагирования признакомился. Позвоним туда, примчатся за сто баксов. Женя, — коротко глянул на него. — А это обязательно прямо сейчас делать?
— А? — он вздохнул и убрал пистолет, который только что сосредоточенно рассматривал, в карман. — Блин, увлёкся, задумался. Да вот, бракованный один попался, у него сточилось что-то. Два раза может стрельнуть, гадина. И клинит ещё постоянно.
— Как старые ПМы, — с видом знатока сказал Лёня. — Надо возвращать, сам не чини, а то ещё на нас пожалуются, что мы сломали.
— Надо всё отстрелять ещё раз, — я поправил кобуру. — Ружья и пистолеты, чтобы сюрпризов не было. Завтра другие пушки возьми, из которых ещё не стреляли. Если ещё какой косячный, лучше сразу узнать.
— Отстреливали же уже, — Женя пожал плечами. — Но привезём. С ружей же ещё не стреляли.
Говорить в последнее время могли только про работу, она сейчас занимала всех, обсудить что-то другое времени не было. Закончив с этой темой, перешли на другую. Лёня сказал про обувь, что закупленные берцы неудобные.
— Мужики в патруле жалуются, что натирают в кровь, твёрдые слишком. Пока разрешил в кроссовках, лишь бы не яркие. А то я сам в этих наших ментовских полуботинках столько ходил, что походу кость искривилась, — бывший опер засмеялся. — По себе знаю, как обувь ноги калечит.
— Я вообще тогда в армейке дыры скотчем заматывал, — добавил Слава. — Сука, все же хорошие стащили, а нам оставили неликвид.
— Займусь вопросом, — пообещал я. — Закажу партию получше.
Мне этот вопрос был понятен и близок. Сам в первой своей жизни двадцать пять лет ходил в депо неудобных форменных ботинках, из-за которых нарастил мозоли, твёрдые как камень. Так что я был полностью согласен, что надо закупить другую партию обуви, лучше и удобнее, пусть это и обойдётся дороже. И на зиму тоже надо хорошую обувь, зимы у нас суровые, а на улице при минус сорока градусах так просто без тёплой обуви не походишь. Хоть бери унты с мехом.
Вернулись к вечеру. Едва добрались до конторы, как через несколько минут там остановилась старенькая милицейская шестёрка с трещиной на лобовом стекле. Оттуда выскочил толстый капитан, мокрый от пота. Селёзнёв, если не путаю, он работал у Петровича в разрешительной системе. Оказывается, в Чите эту партию пистолетов, которые выдали нам, отстреляли не полностью. Я не удивился, ведь инспектор по вооружению сначала хотел спихнуть нам всякий мусор, только потом выдал новые. Да и бардак там тогда был, чего уж говорить.
— Решим вопрос, — сказал я. — Женя, помоги капитану Селезнёву, покажи пушки.
С лицензионно-разрешительным отделом надо дружить, особенно частной охране. Так что хоть время и было позднее, мы помогли капитану закрыть вопрос. Выдали на меня стволы, отстреляли в пулеуловитель, который капитан привёз с собой, и обещали завтра взять офицера с
