Юрий Грозный, Великий князь всея Руси - Виктор Карлович Старицын
Ввиду появления в казне весьма значительных средств, поступивших помимо Податного и Судебного Приказов, для контроля за расходование денег написал «Уложение о казенном Приказе», учредил сам этот Приказ и назначил дьяка.
По уложению, все денежные средства, собираемые в государстве, должны поступать в этот Приказ и расходоваться по указаниям князя. В ведение этого же Приказа передал и печатание монеты, ранее находившееся в ведении Секретного Приказа. Впрочем, само печатание монеты осталось в том же месте, но учет и расходование денег князь закрепил за казенным Приказом. Головой Приказа назначил боярина Никифора, ранее бывшего Головой Столичного Приказа. На его место назначил дьяка Столичного Приказа Андроника.
На традиционный зимний объезд южной границы Юрий направил вместо себя Голов Воинского и Пограничного Приказов Пантелея и Устина. Сам Юрий решил объехать за зиму вновь присоединенные земли.
Одну треть, прибывших из Булгара и уже отдохнувших войск, направил в Рязанский удел, войско из которого ушло в Чернигов, Новгород-Северский и Переяславль. Одну треть отправил на подкрепление в Балтийский удел брату Владимиру, одну треть оставил во Владимире.
Пантелею повелел вдвое увеличить прием отроков и юнаков в дружины Владимира и уделов. В новых уделах воинского люда было маловато. Большинство гридей погибло на Калке.
Сделав все необходимые распоряжения, Юрий выехал в Чернигов. Чтобы меньше уставать в зимней дороге, еще перед отъездом в Булгар он повелел изготовить себе теплый возок с железной печкой, ложем, столиком и креслом. Чертеж возка нарисовал самолично. Возок тащила пара сильных коней.
Для наложницы Дуняши заказал еще один возок, поменьше. Все же, князю уже стукнуло 35 лет. Следовало беречь здоровье. В непрерывных хлопотах у князя раньше как то не было времени подумать о своих личных удобствах.
В молодом здоровом теле Иван Васильевич, уже давно ощущавший себя Юрием Всеволодовичем, усвоил многие привычки юного князя. Да и не принято было в 13 веке князю путешествовать в возке. Обязан быть впереди своей дружины, на лихом коне! В любую погоду, зимой и летом, в стужу и под дождем!
А ведь глупость это! Впереди должен быть сотник. Даже тысячник должен быть в тылу боевого порядка, видеть бой и управлять им. А князю на поле боя и вовсе не место. Для этого воеводы есть. А князь должен думать. И, все обдумав, повелевать. Так что, пора ввести новую моду на удобные кареты летом и теплые возки зимой. Скоро князья и бояре завалят тележников, кузнецов и столяров заказами на такие же возки, устраиваясь в тепле, в мягком кресле перед столиком, подумал князь.
Затем Юрий достал сумку с письменными отчетами дьяков всех Приказов и с большим интересом приступил к их вдумчивому изучению. Возок, плавно покачиваясь, скользил на широких, обитых железом полозьях по укатанному снегу столбовой дороги. Днем сквозь застекленные окошки поступало достаточно света. А в наступивших вскоре вечерних сумерках зажег масляную лампаду. Доклады приказных Голов следовало критически проверить.
Охрана и обслуга князя ехали верхами о-двуконь. Припасы везли на легких пароконных санях. Запряженных в возки князя и Дуняши коней меняли на ямских станциях. Правда, за границей Рязанского удела ямские станции кончились. Столбовую дорогу на Чернигов еще не начали строить. Скорость движения снизилась. Старый торговый тракт на Чернигов был довольно оживленным, выпадающий снег укатывали купеческие караваны. Однако, в селах и городках, где останавливались на ночлег, менять лошадей удавалось. До Чернигова доехали за 16 дней.
Помывшись в бане и отдохнув, вызвал к себе Голову управы и сначала наместника Евпатия, а затем дьяка удельной управы Павла.
Юрий ожидал, что за прошедшие 4 месяца будут сформированы управы уездов, составлен список волостей с указанием количества дымов и начата нарезка поместий в волостях. Евпатий отвечал, что лично он занимался все это время укреплением южной границы с половецким степями, оголенными из-за катастрофических потерь в черниговских дружинах в битве на Калке, комплектовал и размещал гарнизоны в пограничных крепостях и острогах. И по этой причине делами управы не мог заниматься.
Юрий устроил Евпатию большую выволочку, заявив что это вовсе не дело наместника. Для этого у него должны быть начальник пограничной охраны, начальники гарнизонов и воеводы. Евпатий оправдывался нехваткой толковых помощников и отсутствием помощи со стороны дьяка управы.
Да, подумал Юрий, я был не прав. Дружинник и тысячник Евпатий хороший, но должность наместника он явно не готов исполнять. С тем Евпатия и отпустил.
Дьяк Управы удела Павел разочаровал еще больше. Ранее он был подьячим Податного приказа и отвечал за сбор подымной подати. На новом месте растерялся от огромного количества свалившихся на него новых обязанностей. Работу Управы организовать толком не сумел, а к формированию уездных управ даже не приступил.
— Твоя главная обязанность как дьяка управы удела была набрать в управу нужных людей и расставить их по местам. Ты этого не сделал! — Грозно глядел на Павла князь.
— Я и расставил, да только каких кадров мне из Приказов дали? Всего четырех столоначальников и пять десятков писарчуков! Из них половина молодых. Я их и расставил на должности, да они мало что умеют, — плакался дьяк.
— А почему не привлек бояр тестя моего покойного?
— Так ты же князь батюшка, сам восьмерых в цепи заковал, а всем остальным вотчины урезал, да в поместья обратил! Не хотят они делами заниматься!
— Ну, ты меня удивил! Для этого над тобой наместник есть. Тем, кто работать отказывается, пригрозить всего имущества лишить и на дорожные работы отправить. Наместник это запросто может, моим именем. А у тех, кого я заковал, помощники наверняка были. Их к делу ты сам мог привлечь!
— Да наместник Евпатий сразу после вашего, князь батюшка отъезда, тоже на границу с войском уехал, а я один остался!
Полная задница у меня здесь творится, выругался про себя Юрий. Опять я виноват. Назначил этого дурака, поверил Путяте, что толковый муж это подъячий. А он размазней оказался. Нет, хватит мне в седле скакать, нужно государство строить! Не успеваю в дела вникать. Нужно Приказы сильно перетрясти.
Юрий повелел гарнизонной страже Чернигова срочно доставить к нему всех бояр и дьяков покойного тестя. Отправил гонца во Владимир с повелением Голове Податного приказа Путяте срочно прибыть в Чернигов.
Путята прискакал через 22 дня, с лицом, почерневшим от мороза и ветра. До его приезда Юрий привел в чувство старых бояр тестя. Теперь все они расселись подъячими и столоначальниками в Управе, и скрипели гусиными перьями так, что чуть дым из под перьев не шел. Определили границы уездов. В управы уездов назначили уездных подъячих, начали набирать столоначальников и писарчуков. Приступили к нарезке волостей.
Путяте князь сделал суровый выговор за некудышного назначенца.
— По твоей личной рекомендации я его назначил. Он порученное дело полностью завалил! За 4 месяца ничего толком не сделал.
— Моя вина, князь батюшка, не вели казнить!
— Казнить я тебя не буду, а наказать — накажу. Сам будешь за своего Павла отдуваться. Во Владимире за тебя твой дьяк пока справится. А тебя, без освобождения от должности Головы приказа назначаю моим наместником в Черниговской земле! И чтобы к лету тут все колесом вертелось и зайцем скакало!
Даю тебе срок до осени. Чтобы к осени все управы уездов работали, все поместья заселены были, а все переселенцы были уже в Балтийском уделе. Про подати я тебе ничего не говорю. Ты сам меня можешь научить. Евпатия моего назначь начальником пограничной стражи удела. С этим он справится. Вместо Павла можешь кого-нибудь из своего Приказа назначить.
Собрав напоследок всех служащих управы, пообещал отправить их всех скопом на постройку дорог, если при следующем приезде найдет хоть малейшее упущение. Служащие затрепетали. Они знали, что восемь знатных бояр дорогу уже строили.
Из Чернигова Юрий направился в Киев.
Покачиваясь в кресле, Юрий думал, что на этот раз шагнул слишком широко. Ну да, к этому вынудили обстоятельства. Можно было бы и Галицкое княжество с Турово-Пинским сразу прихватить, но ресурсов и кадров не хватало даже на тот кусок, который «съел».
В Киеве дела обстояли получше, чем в Чернигове, но, тоже далеко не блестяще. Брат Иван сообщил, что 17 знатнейших бояр бывшего Киевского
