Маг 10 (СИ) - Иннокентий Белов
Теперь есть загранник, есть нормальный паспорт, правда, внутренний паспорт мало мне чем поможет, даже в консульство с ним не обратиться, ибо, нет его в этом времени.
Находиться долго у всех на виду в этом районе только мне нежелательно, слишком близко к осетинской границе. Поэтому я тихонько сижу, слушая как хозяйка пересыпает свои последние яблоки в пару пакетов из супермаркета.
Потом она приносит мне горячий и крепкий чай в большой кружке, ставит рядом оба пакета и молча уходит, не слушая мою благодарность.
Через двадцать минут подъезжает машина к дому. И это тоже привет из Советского Союза, вишневая семерка!
Все прямо похоже складывается, как тогда.
Ну, вишневой она была когда-то давно, сейчас скорее бурая от грязи и потеков.
Из машины выбирается с большим трудом толстый пожилой грузин и какое-то время пытается распрямиться, держась за крышу машины. У него серьезные проблемы со спиной, поэтому он раздражен тем, что ради заработка ему приходится терпеть сильную боль.
— Ну, это мой пациент, теперь он от меня никуда не денется, — понимаю я про себя.
Дядька тоже лет шестидесяти пяти, он подзывает меня к машине. Я подхожу, не забыв купленные яблоки.
— Это ты хочишь в Амбролаури? — грузин тоже еще хорошо говорит на русском.
— Добрый день. Хочу я на самом деле подальше. Отстал от автобуса и мне нужно вернуться в Кутаиси. Заплачу в два раза больше, — начинаю я, однако, водитель меня перебивает раздраженно:
— Не смогу, спина, будь она проклята! Долго не смогу ехать, ноги отнимаются! Только в Амбролаури!
— Я помогу со спиной, — внимательно смотрю ему в глаза.
Какие-такие тут могут ездить автобусы, от которых может отстать такой мужчина, как я — это вопрос мутный очень по жизни. И лучше на нем внимание не заострять. Чтобы опять не начинать врать и не обманывать дядьку, как того пожилого мужика на зеленом «Москвиче».
Которого тогда запутал в своих планах сотней рублей около магазина «Кооператор». Теперь сотня долларов на виду, единственное отличие.
До сих пор испытываю чувство стыда за свой обман и как в итоге все вышло. Ведь даже его деньги забрал фактически, хотя и не собирался.
— Как? Многие уже пыталось, — и он резко машет вниз рукой, тут же морщась от боли.
— Я — могу. Отгоните машину с проезда, обопритесь руками на капот и подождите пять минут, пока буду над вами работать. Боль пройдет. Когда пройдет — отвезете меня за двести долларов в Кутаиси.
— А если не пройдет? — дядечка не верит мне.
— Тогда я вам просто подарю те же двести американских денег. Вот, кладу их на сиденье. Но, она пройдет, — я вытаскиваю припасенные пару зеленых бумажек из кармана и оставляю лежать на пассажирском месте.
Ну, это серьезная ставка, в такую никто не откажется сыграть. В этом я уверен.
Дядечка снова, хватаясь за крышу, залезает на переднее сидение и переставляет машину под ближайшее дерево, высокий пирамидальный тополь.
— Вылезайте и обопритесь руками на багажник, — говорю я ему, пока сам кладу на заднее сидение оба пакета с яблоками.
Мужчина хочет поспорить, однако, убеждение и сила в моем голосе заставляет его слушаться меня.
Вытаскиваю из внутреннего кармана куртки один из лечебных камней и вожу пару минут вдоль поясницы и позвоночника, обильно пуская ману. Потратил процентов пять, не меньше, и убрал камень обратно.
Голова хозяйки мини-рынка мелькнула пару раз около окна, потом она вышла за ворота и неотрывно смотрит на мои действия. Смотрит с интересом, однако, ничего не говорит.
— Садитесь, уважаемый. Ехать пора, — только и говорю я дядьке.
Он послушно выпрямляется, идет к водительской двери, открывает ее и садится, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям.
— До свидания! Спасибо, что помогли, — говорю я тетушке, однако, она только молчит.
Как видно, по жизни не очень разговорчивая, только, сейчас она упустила свой шанс вылечить какую-нибудь напасть у себя лично.
Верить нужно случайным путникам и их невероятным предложениям!
Глава 14
Вылеченный от постоянной боли дядечка потрясенно молчал часа полтора, постоянно ерзая за рулем.
Нет, не совсем молчал, один раз все же высказался. Ведь уехал я не так сразу, попросил его остановиться около синагоги и с умным видом ценителя старинной архитектуры два раза обошел ее по кругу, медленно рассматривая красивое каменное здание.
Как самый настоящий турист, который приехал посмотреть именно эту достопримечательность.
Ну, на настоящего туриста я не тяну, у меня нет смартфона и я не снимаю синагогу со всех возможных ракурсов. И еще себя, любимого на ее фоне, не фотаю.
В общем, это стопроцентный провал, Штирлиц! Не бывает таких туристов!
— Нету никого. Уехали все, — только и сказал он после этого.
И дальше мы поехали по вполне неплохим дорогам, гораздо лучше, чем при социализме были.
Почему-то я это отчетливо помню до сих пор, вот как избирательно работает память. Только, для меня всего три года прошло, не успела еще стереться картинка. Ну, хоть чем-то жизнь у людей лучше стала. Правда, и самих людей здесь стало явно меньше, раза в два с половиной с тех пор.
Все уезжают в большие города, да и в Европу выезд свободный.
Дядечка часто останавливается покурить, при мне в машине не хочет, вежливый такой стал сразу.
Зато, курит свой табак с вкусным запахом, а не магазинные сигареты. Сам, наверно, растит в садике или огороде.
На самом деле он просто проверяет свою спину, все хочет понять, куда делась боль. Лицо у него теперь озадаченное, похоже, что мужчина не понимает, как ему реагировать на произошедшее.
То ли признать меня за архангела и склониться в поклоне, то ли — просто помолчать. Однако, я больше никак не даю ему понять, что именно стоит делать, просто сижу и молчу.
Я внимательно рассматриваю мелькающие за окном деревни и городки, вижу, что люди уехали именно из многоэтажных домов, а в сельских домиках жизнь теплится.
На своей земле всяко веселее жить, всегда есть, чем заняться.
Промелькнул Амбролаури, в котором я еще ни разу не останавливался, потом пришел черед Ткибули, где у меня произошла историческая встреча с экипажем патрульного бобика.
Центральную площадь я узнал, прежние магазины не работают, конечно, теперь здесь новые открылись. Только нет больше стендов с газетами «Правда» и «Труд», около которых меня и прихватили. Обычай расклеивать прессу давно уже остался
