Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Куда⁈
— Простите, что обманул вас, Наталья Рудольфовна, но в мои планы адьюлтер не входил, — сообщил я, разбираясь с дверным замком.
И тут произошло то событие, об опасности которого я уже начал забывать.
— Караул! Насилуют! — заорала она, просунувшись между мной и дверью, и застучала локтями по дверному полотну.
Глава 27
— Дайте же мне выйти! — успел крикнуть я.
Ситуаций, когда меня обвиняли в сексуальном насилии, за все мои жизни можно было пересчитать по пальцам одной руки, и сто процентов этих случаев были клеветой. В интимные отношения я вступал только когда полностью был уверен в том, что это желание взаимно, и позволял себе только деликатно подталкивать нерешительную девушку к сексу, но ни в коем случае не принуждать.
Смутно запомнилось, что в один из разов дело даже дошло до суда, и не то счастливая случайность, не то успешные действия адвоката помогли доказать мою невиновность.
Сейчас судебные разбирательства мне не были нужны. Я успел открыть дверь, и мы оба буквально вывалились из кабинета. В коридор уже высыпала половина офиса, в основном, женщины. Дмитрий ошивался где-то далеко позади толпы, никак не реагируя — впрочем, ничего другого я и не ожидал.
— Что… что вы себе позволяете! — воскликнула директриса, глядя на полуобнажённую Наталью Рудольфовну, прижавшуюся ко мне и всем своим видом изображавшей страх и смятение.
— Я закончил работу. Ваша коллега засунула ключ в лифчик и не пускала, пока я не исправлю что-то в отчёте.
— Это ложь!
Я несколько грубо оттолкнул её, схватил за плечо директора филиала, подпоручика Арнаутову, и потащил к ней в кабинет.
— Пойдёмте, я вам кое-что покажу.
— Отпустите меня! — она вывернулась, отскочила в сторону и крикнула куда-то в коридор. — Степа-ан! Зови милицию, у нас насильник!
Меня обступили тесным кругом. У кого-то из молодых дам я заметил в руках раскрытые ножницы. Ох уж эта женская солидарность! Нет, в подобном поведении женского коллектива, мигом ополчившегося против молодого «самца», проявившего агрессию, не было ничего странного и нездорового. Так уж получилось, что у всех приматов мужские особи обычно сильнее и опаснее, чем женские, и природа с глубокой древности отработала механизмы, чтобы этому противостоять.
Двое крепких мужиков-курьеров вышли вперёд, готовые меня схватить, но увидев, что я не представляю угрозы, остановились, ожидая указания.
— Дамы и господа, минуту внимания! — Я поднял и показал планшет-рихнер. — Позвольте мне продемонстрировать кое-что.
Сделал громкость побольше, открыл «Звукозапись» и отмотал на начало записи. Нажал «Воспроизвести», проматывая некоторые паузы и реплики.
'— А что, если мы договоримся… Ну… например… вы закроете глаза на некоторые… некоторые неряшливости… если…
— Если что? Если раздену вас, чтобы достать ключ?
— Ну… не только…
— Ключ вы, как я понял, не достанете? То есть, вы хотите, чтобы…
— Ага!.. Нет, погоди, только после… Караул! Насилуют!
— Дайте же мне выйти!'
Я остановил воспроизведение. В воздухе повисла пауза, директриса отвела глаза — по выражению лица было ясно, что она в курсе финансовых махинаций.
— Вам нужны пояснения? — улыбнулся я. — Полового контакта не было, хотя я получил устное согласие, вернее, требование, чтобы он состоялся. Ключ, как вы видите, действительно был спрятан в глубинах нижнего белья…
— Вы ничего не докажете! — вырвалось у директрисы.
— А мне не нужно ничего доказывать,
— А я знала, что они топливо сливают!.. — послышался тоненький голосок откуда-то с задних рядов. — Слышала разговор…
Она замолчала — видимо, девушку кто-то одёрнул. Можно было порадоваться проснувшейся честности, но, скорее всего, всё было не так. Как это часто бывает, всегда находится кто-то, желающий в подходящий момент поставить подножку провинившемуся начальству.
— В общем, дорогие дамы, так поступим. Я напишу комментарий, что потеря расходных средств произошла не по злому умыслу, а из-за халатности и цифровой безграмотности. Напишу рекомендацию о выделении бОльшего числа рихнеров на подразделение, а также на обучение штата основам работы в учётных программах. Чтобы окончательно уже перешли на электронный документооборот.
В толпе послышался ропот:
— Ещё чего… ничего нет надёжнее бумаги…
— Давно пора…
— Зачем это нам…
— Тише! А сейчас, пожалуйста, напоите меня и моего крепостного чаем, и мы…
Я не успел договорить фразу. Через толпу рванула стройная тень, затем цепкие пальцы ухватились за планшет, который я всё ещё держал в руках.
— Отдай! Отдай! — шипела Наталья Рудольфовна.
Благо, двое мужиков, стоящий рядом, расцепили нас, потому что драться с девушкой, которой десятью минутами ранее едва не вступил в интимную связь — мне точно не хотелось.
Я обратил внимание, что Дмитрий всё это время стоит сзади и светит на меня камерой телефона. Закончив и отправившись домой, я спросил:
— Ты зачем снимал?
— Да так! Для личного архива, люблю всякие такие потасовки снимать.
— А я уж думал — для доказательств в случае суда.
— Ну, тут, барь, не боись, я б за тебя вписался, без базара! Когда бабы начинают барагозить…
Далее последовал полный маскулинного шовинизма монолог про сущность женского характера и случаи несправедливых наказаний за сексуальное насилие — ни опровергнуть, ни поддерживать его я не стал, потому что тема была слишком сложной и противоречивой, а я банально устал. Сказал только, чтобы больше не снимал про меня никаких видео, и тем более —не выкладывал никуда, пригрозив штрафами и продажей.
Нет, всё чаще думалось мне, всё же, Сид как камердинер был куда лучше. Да и просто как компаньон и приятель. Но уговор — есть уговор, я обещал дать ему свободу — я дал, и жалеть об этом не собирался.
На следующий день был последний город, старинное Сухово Городище, бетонная крепость с двумя десятками многоэтажек, стоящая на берегу большого болотистого озера.
— Вот это Большая Шиза, а там за островом, где разделяется — Малая Шиза, — снова рассказал Дмитрий. — Василиски здесь отменные водятся. Ну, мелкие-полосатые которые, съедобные. Которые тебя сами не схарчат.
— На вкус они как?
— Ну, как лягушки.
Я вгляделся в снежную гладь озера, которую пересекал одинокий снегоход. Дмитрий хохотнул:
— Ты не вглядывайся, барь, они в спячке все! Под корягами, на дне. Потом вода спадает, лёд с воздушной прослойкой остаётся, они вылезают и подо льдом ползуют, тут их и берут.
— Я понимаю. А почему озеро так называется?
— А что-то с греческого. Тут первооткрыватель был этот… Дмитрий, как его… На «И» фамилия.
— Ипсиланти? — вспомнил я фамилию греческого офицера из истории параллельных миров.
— Во! Он. Он как-то по-хитрому назвал, вроде как Шизонерия, то бишь «разделяющаяся вода». Но потом народ сократил.
— Прекрасно.
Проверка в этом городке оказалась быстрой и особых нарушений не выявила. По сложившейся традиции перед перелётом мы по дороге в геликоптерный аэродром присели перекусить в столовке — прямо скажем, весьма дорогой и со скудным меню.
И когда я допивал чай, соврешенно неожиданно для меня телефон прорезался десятком сообщений.
— О, письма прилетели! — синхронно со звуковым оповещением сообщил Дмитрий, зарывшись в свой телефон. — Тут рядом военная база, видимо, выгрузка быстрее, чем от гражданки прилетела.
От Сида:
«Баря, приветъ! Зову тебя барей по привычке, ничего? Как ты там? Рассказывай, посылай фотографии хоть — интересно же! И если надо приехать — пиши. Высылаю тебе два строительных проекта от бюро, про которое говорили перед вылетом, оцени, какой лучше?»
От мамы:
«Какъ ты тамъ, не простыл? Говорятъ, надо есть мёдъ и пить чай съ цитрусовыми».
От Мариэтты Генриховны:
«Ну что, племяшъ, видалъ чешуйчатых? Пей чай съ мёдомъ, чтобы не простыть. Надеюсь, тамъ бываетъ мёдъ? Приветъ отцу передавай. У меня всё хорошо. Браслетъ тотъ проклятый доделала наконецъ, в серию пойдётъ. Ленка замужъ собирается, отговариваю, не пара он ей. Помощникъ дантиста какой-то».
От Аллы, снова короткое:
«Как оно?»
От Самиры — уже второе, в ответ на моё последнее сообщение, которое я отправил уже с Антарктиды:
«Значитъ, долетел. Приветъ драконамъ…»
Чертежи
