Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
Если за съемку фильма взялся сам Сергей Эйзенштейн, так можно и потратиться. Если не брать в расчет идеологическую составляющую, то такой фильм может и окупиться в прокате. А может, даже и прибыль будет.
— На павильонные съемки денег дам, — решил я. — Пишите заявку, пятьдесят тысяч рублей выделю.
Не стоит актеров в ледяной воде купать, а потом водкой поить. Артисты — они и так выпить любят, а так и совсем сопьются.
— Семьдесят надо, ваше величество, — вздохнул Пырьев.
— Семьдесят-то зачем? — слегка возмутился я. Но больше для приличия.
— Доспехи делать для немецких рыцарей, — пояснил Пырьев. — Можно бы бутафорские взять в аренду, в театрах, а он уперся — мол, эти не подойдут. И шлемы надо другие. Из-за шлемов мы с ним чуть не поссорились. Я ему говорю — где ж это видано, чтобы рыцари ведра на голове носили? Справочник ему притащил по рыцарским шлемам. А Эйзенштейн меня просто послал — мол, я не для научной работы фильму снимаю, а для широкого зрителя. Если у рыцарей на головах обычные шлемы будут, то их и воспринимать по другому станут — как рыцарей, которые благородные такие.
Странно. Сколько раз я смотрел «Александра Невского» и никогда не задумывался, что шлемы, которые носили тевтонские рыцари — неправильные. А ведь и на самом деле неправильные. Со временем «заклепочники» объявятся, начнут подсчитывать — сколько исторических ляпов. Но это тоже нормально.
— А кого Эйзенштейн на роль князя Александра позвал? — поинтересовался я.
— Актер неплохой, но широкой публике неизвестен. Фамилия Черкасов.
Если режиссер фильма Эйзенштейн, а главную роль играет Николай Черкасов — надеюсь, именно тот, о котором я думаю, с которого в моей истории орден «Александра Невского» делали, да ещё музыка Сергея Прокофьева, то все получится. Нет, фильм определенно должен стать кассовым. И, самое главное — он должен пронять до печенок!
— Давайте вашу заявку. Семьдесят жирно, но шестьдесят дам.
Судя по искоркам, мелькнувших в глазах Пырьева, он и рассчитывал на шестьдесят тысяч. Все правильно — проси больше, дадут столько, сколько нужно.
— Но за шестьдесят тысяч я с вас спрошу, — пообещал я.
Пырьев только вздохнул. Правильно, он уже столько должен, что шестьдесят тысяч, полученные от государя, на общем фоне погоды не делают.
— У вас всё? — поинтересовался я. Потом решил полюбопытствовать. — А как там ваши конкуренты поживают?
— Одна из студий Протазанова затеяла фильм про день Петра, по рассказу графа Толстого, — доложил Пырьев. — На роль императора Симонова пригласили.
День Петра, день Петра… Стоп. А ведь это же один из ранних рассказов Алексея Толстого «День Петра». И начинается он с побудки государя и его завтрака — стакана водки. Рассказ я читал давно. Там речь идет об одном дне из жизни Петра Великого. Просыпание, потом что-то с работой, описание бала, с которого Петр уводит какую-то барышню в спальню. И есть там ещё описание пыточной, где на дыбе висит какой-то мужик. Не то раскольник, не то пророк. А может, и то, и другое сразу. Хм… Если бы на дыбе висел Мазепа, тогда бы ладно. Но этот предатель успел умереть. И на дыбе не повисел, и орден Иуды не поносил. Жалко.
А «День Петра» запускать в производство нельзя. Хорошее же впечатление мы составим о моем предке — алкоголик, развратник и садист. Вот это-то зрителю и запомнится, а великие деяния пройдут мимо. Любят зрители разглядывать всякую грязь, за которой скрывается истинное лицо.
— А вы сценарий читали? — поинтересовался я. Пырьеву, как главе нового комитета вменялось в обязанности читать сценарии всех новых фильмов. Понимаю, что тяжело, но не мне ж их читать? У меня и так чтения хватает. Вон, какой-то инженер предлагает реактивную установку создать. Надо бы почитать самому, а потом отдать на экспертизу знающим людям. Почему инженер сразу в военное министерство не отдал, непонятно? Нет, наверное я читать и не буду — я в таких вопросах абсолютно не разбираюсь, а передам Говорову — пусть изучает. Может, овчинка и выделки не стоит? А коли этот инженер нам «катюшу» создаст?
— Читал, но расхождений с рассказом не нашлось, — сказал Иван Александрович.
А рассказ у нас цензурой не запрещен. Стало быть — нет оснований и к запрету фильма.
— Фильм запретить без объяснения причин, — приказал я. — Пусть Протазанов другие рассказы Толстого экранизирует. Хоть про хромого барина, хоть про Калиостро в России.
Если про Калиостро в России, так может «Формула любви» получится? Хотя, не получится. Тут уже Марк Захаров нужен, с его актерами. Не уверен, что кто-то сумеет заменить Броневого в роли доктора!
— А как можно запретить что-то без объяснения причин? — вытаращился Пырьев.
— А так. Мол — запрещаю, — любезно пояснил я. — Если Протазанов, или кто там у него есть? — не совсем дураки, то поймут, что создавать образы великих людей следует исключительно в положительных интонациях. Если, например, они осаду Азова снимать станут, то разрешите. И про Полтавскую баталию можно, или про то, как русские шведские корабли на шлюпках захватывали. В общем — нам нужно то, что несет патриотическое воспитание. А реальную действительность будем старательно ретушировать и лакировать. Зачем мне Петр — бабник и пьяница? Нам нужен царь-реформатор, царь-творец.
— Понял, ваше величество, — поклонился Пырьев. — Ежели нужен царь-реформатор, будет. Только вначале «Александра Невского» нужно снять.
Глава 19
Череповец
Губернатор Сиверс, управлявший Новгородской губернией в эпоху Екатерины Великой, подыскивая места для образования новых городов, побывал на Шексны. Изумленный огромным количеством кузниц, имевшихся в тех краях (а кузня была у каждого третьего крестьянина), Сиверс писал, что он «побывал в царстве Вулкана». Интересно, что написал бы губернатор, если бы он оказался в вагоне поезда, следующего из Санкт-Петербурга в Вологду или в Екатеринбург, проезжая мимо Череповца? Разумеется, если бы это случилось в моей истории — в конце двадцатого, или в первой четверти двадцать первого столетий.
Боюсь, у Сиверса не хватило бы слов, чтобы описать багровые череповецкое небо, огненные всполохи, а ещё — огромные сооружения, исходящие паром. Про сооружения мне объясняли, что это градирни, в которых перерабатывается тепло, получающееся в результате работы металлургического комбината (верю, что если плавят сталь, то тепла много!) в электричество. Как это выглядит чисто технически, я не очень-то себе представляю, но верю, что так оно и есть.
Как я уже убедился (ещё в прошлый раз, при поездке в Архангельск), в этой истории небо над Череповцом довольно-таки голубое, завод дальними зарницами не светится, а сам город производит впечатление уютного провинциального городка.
Мне было немного грустно, потому что я прибыл, чтобы испортить этот уют, а потом и перекрасить череповецкое небо в иные цвета. Я сегодня должен выкопать символическую лопату грунта, положив начало строительству Череповецкого металлургического завода.
Поначалу собирался взять его полностью на свой счет, включив в дворцовое ведомство, но поразмыслив, решил, что этого делать не стоит. Пусть ЧМЗ остается государственным предприятием. Возможно, что и с присутствием частного капитала. В том числе — и государя-императора. Кто сказал, что император не может стать акционером? А уж какой пакет акций у меня будет, пока не знаю.
Пока на станции Оленья, ещё не ставшей городом Оленегорск потихонечку строят жилье для рабочих, оборудуют рудник, из которого станут добывать «оленегорский окатыш», а в Воркуте, соответственно, заработают угольные шахты (а туда ещё и железную дорогу провести нужно!), мы займемся строительством металлургического завода. Проект уже есть (типовой, но с привязкой к местности), так что начнём.
Инженеры сообщили, что на строительство понадобится не меньше пяти лет. Прикинув, я решил, что меня устроят и все семь. Пожалуй, семь лет — это более реальный срок.
На вокзале — небольшом, выдержанном в традициях железнодорожной культуры начала века, нас встречали лучшие люди города, а также спешно примчавшийся сюда новгородский губернатор Стаханов. Он, бедолага, узнал о том, что его величество прибудет в уездный город вверенного ему губернаторства только позавчера, и примчался на всех парах. Не знаю — а не стоит ли передать Череповец из ведения Великого Новгорода в ведение вологодского губернатора, как это сделали в моем мире?
