Коммандер - Валерий Пылаев
— Увы, ситуация не слишком располагает к соблюдению этикета. Ничуть не желаю обидеть вашу светлость, но… — Я на мгновение задумался, — сударыня хотела бы сохранить инкогнито. Конечно же, если такое возможно.
— Как пожелаете, — недовольно отозвался Суворов.
Еще одна монетка в копилку возможных неприятностей. Впрочем, у меня вот-вот появится возможность сорвать такой банк, что даже ссора с самым влиятельным русским человеком по эту сторону океана наверняка покажется сущей мелочью. Да и что бы странная правда могла изменить сейчас, по дороге к резиденции американского президента? Вряд ли Суворов стал бы разворачивать машину, только чтобы посадить под замок фрайин фон Рихтгофен.
У нас определенно имелись дела поважнее.
Честно говоря, я и сам до конца не понял, что именно заставило меня промолчать — но наград последовала немедленно: Хельга тайком нашарила на сиденье мою руку и сжала теплыми пальцами… Пожалуй, самое искреннее проявление то ли благодарности, то ли симпатии — с самого первого дня нашего знакомства. И я бы непременно посчитал это даже приятным — в другое время.
Но сейчас мне предстояло… нечто. Мы уже почти приехали. Здания вокруг неожиданно закончились: “кадиллак” свернул налево и уже через мгновение катился по зеленому парку. Я успел разглядеть нескольких человек в форме и с оружием — то ли солдат, то ли каких-нибудь местных гвардейцев из почетного караула — но никто и не думал нас останавливать. То ли Суворов тряхнул какими-то особенно увесистыми связями в администрации президента, то ли перед посольскими автомобилями здесь всегда были открыты любые дороги — мы беспрепятственно миновали сначала одни ворота, а потом и вторые. Водитель только немного сбавил ход, выезжая на узкую гладкую дорожку без разметки.
Машин вокруг я больше не видел — все до единой остались там, на закрытой парковке. Видимо, простым смертным, даже особо приближенным к президентской персоне, здесь полагалось ходить пешком — но для меня и его светлости посла все-таки сделали исключение. Впору было гордиться собой, а я почему ощущал…
Ощущал черт знает что — даже когда сквозь зелень проступил знакомый силуэт. Я сотни раз видел Белый дом — и на фотографиях в газетах и журналах и, разумеется, на огромных экранах кинотеатров. Там его неизменно показывали в крутых и пафосных ракурсах, с подсветкой, гордо реющим на ветру американским флагом — а то и под героическую музыку. На деле же резиденция американского президента оказалась не такой уж и внушительной: конечно, посолиднее родовой усадьбы Горчаковых в Елизаветино, но куда меньше большинства дворцов, принадлежавших императорской фамилии. Рядом с Зимним Белый дом наверняка показался бы незначительным и чуть ли не крохотным.
Странно, но эта мысль почему-то меня успокоила. И если до этого я половину дороги молча вопрошал себя — какого черта, собственно, делаю и зачем сюда забрался, то теперь на смену мандражу и сомнениям пришло поистине олимпийское спокойствие. Пусть я всего лишь один из сотен князей, служащих российской короне, даже не глава рода — наследник. Пусть мне всего семнадцать с половиной лет и еще вчера я ночевал под открытым небом, греясь у остывающего мотоциклетного двигателя — меня не выставили за порог ни ее светлость герцогиня из дома Водемон, ни сам Жозеф Бонапарт.
А значит, и господину президенту тоже придется смириться с нарушением регламента — и выслушать все, от начала и до конца. В конце концов, я не просто так проделал весь этот путь из мятежной Лотарингии через океан — и через половину Америки, до Вашингтона из солнечной Флориды. Я — Александр Горчаков, уполномоченный представитель своей страны, личный друг императора Павла, его ум, воля и слово. Тот, кто имеет право принимать непростые решения.
И не так уж важно, как к этим решениям отнесется его величество. Это будет потом.
— Мы приехали, князь. — Суворов жестом велел водителю остановиться неподалеку от центрального входа. — Господин президент готов принять вас… разумеется, одного. Нам с сударыней предложат чай.
В голосе посла прорезалось едва скрываемое недовольство — видимо, его светлость уже успел сообразить, что за закрытыми дверями кабинета свершится что-то весьма значительное. Пожалуй, мне на месте Суворова бы тоже было обидно оказаться за бортом событий подобного масштаба… Впрочем, вполне возможно, его сожаления на самом деле того не стоили. От некоторых моих решений определенно стоило держаться подальше.
Всеми правдами и неправдами.
Я не стал дожидаться, пока водитель обойдет машину — сам открыл дверь и выбрался наружу. В вечернем полумраке Белый дом выглядел гостеприимно и почти уютно: колонны, аккуратно подстриженная зелень и гладкая лужайка. Но обманываться не следовало: за американским радушием наверняка скрывалась если не ловушка, то уж точно — осторожность. У двери дежурил всего один человек в штатском, но я насчитал еще двоих на балконе. Скорее всего, их было не меньше дюжины — просто агенты умели хорошо прятаться.
Местная служба безопасности не бросалась в глаза — но это вовсе не значило, что ее не было вовсе.
— Красивое место, — негромко проговорил Суворов. — Не подумайте, князь, я люблю Петербург, и едва ли с ним сравнится хоть один город в этой стране, но… Хм, кажется, в Вашингтоне какие-то перебои с электричеством.
Все огни Белого дома — не только в окнах, но и подсветка, и даже фонари вдоль дорожки — вдруг запульсировали с тихим жужжанием, становясь то чуть тусклее, то снова яркими. Так и не выключились — видимо, страшная штуковина, способная на мгновение вобрать в себя целый океан энергии, находилась слишком далеко отсюда. Но все же достаточно близко, чтобы я успел почувствовать. Не ее саму — скорее отзвук накопленной силы, настолько могучей, что мой Дар каким-то чудом зацепил ее даже в будущем времени.
Да, я, черт возьми, знал, что случится.
— Поднять Щиты! — заорал я.
И раскрыл над головой магический купол. Настолько крепкий и плотный, что он уже почти утратил прозрачность, и Белый дом за ним превратился в размытый контур. Но даже этого сейчас почему-то казалось недостаточно. Впрочем, и Хельге, и Суворову не пришлось ничего объяснять: они оба среагировали почти одновременно, выставляя защиту.
Которая не продержалась и секунды. Небо над головой вспыхнуло и рухнуло на плечи такой тяжестью, что я не выдержал и рухнул на колени. Щит за мгновение выбрал весь резерв до капли и с жалобным стоном лопнул, а за ним отключились и два других. Если бы таинственный враг чуть ошибся, чуть сбил прицел, от нас
