Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин
План по прорыву из окружения уже был разработан. Не знаю, кто взял под командование окружённую группировку, по численности вполне тянувшую на армию, но надеюсь, следуя плану, они смогут пробиться. Там, в принципе, ничего сложного. А я теперь в этом уже не поучаствую, как и в Смоленском сражении. Хотя насчёт него как раз не думаю, что до этого дело дойдёт. Мы столько немцев набили (только под Могилёвым около ста тысяч уничтожили), что у них иссяк наступательный порыв. Без резервов ещё немного – и они встанут. Надеюсь, этих резервов у них нет.
Интересно, какое сегодня число? Меня забрали в ночь двадцать восьмого июля, а двадцать девятого я прибыл в Москву. Ладно, валить надо. Для начала стоит понять, как сильно меня изувечили. Я чувствовал гипс на лице и груди, в гипсе были также левая рука и левая нога. Всё тело распухло и болело. Правая рука ничего, побита, распухла, но, видимо, целая. Я ощупал себя. Челюсть, твари, сломали, между зубов прорехи, однако пеньков сломанных зубов я не нашёл. Странно, удалили, что ли?
Я попытался встать – сильно дёрнуло болью. Рёбра точно сломаны. Помогая себе правой рукой, я всё-таки смог встать. Пошатывало, сильно кружилась голова, но постепенно головокружение прошло. Даже удивительно: в стольких боях был, бомбёжки пережил, на танке в атаку ходил (такое было раз, встречный танковый бой шёл, и я не смог удержаться, хотя вообще-то моя задача – это командовать), подбили, но при всём при этом ни царапинки, а тут попал к «своим» – и амба. Ладно, не до этого сейчас.
Снаружи было темно, ночь, но за окном (странно, что решёток на нём нет) светил фонарь. Он частично освещал одиночную палату, и я осмотрелся. На стуле увидел форму генерал-лейтенанта бронетанковых войск. О, и награды как у меня. Осмотревшись снова и не найдя койки с ещё одним больным, я мысленно пожал плечами. То, что форма может быть моей, мне даже в голову не пришло: не тот случай, чужая, сто процентов. Очень хотелось пить, и я достал фляжку, трубку и, сунув трубку во фляжку, стал, как через соломинку, тянуть воду. Выдул стакана два, после чего двинул к окну.
Мне удалось открыть замки и распахнуть окно. А дальнейшее походило на комедии с Чарли Чаплином. Я дважды чуть не грохнулся на пол из-за этого чёртова гипса, но всё же смог выбраться наружу. Мешал не только гипс, но и огромные яйца – серьёзно опухли. Да уж, танцором мне не стать. Как-то перерождения не задались: в первой жизни очнулся с такими же отбитыми (там папаша нового тела постарался), и в этой то же самое, хоть и не сразу, два месяца в новом теле живу.
Цепляясь правой рукой за раму окна, я спрыгнул. Высота была около метра, по ногам, особенно по загипсованной, больно ударила земля, да и по всему телу хорошо болью хлестнуло, меня аж в пот бросило, но ничего, сердце крепкое, выдержало. Ну и быстро, пока меня не засекли, пошаркал к воротам. Кстати, покидая палату, я накинул на себя камуфляжную накидку, а то белый гипс сильно демаскировал меня в темноте.
Что-то охраны не видно и окриков не слышно, а я уже и пистолет с глушителем приготовил: если что, сразу валить буду. А не поможет – противотанковую гранату. Больше я им живым не дамся, хоть сколько-нибудь этих гадов с собой прихвачу. Однако спокойно добрался до ворот. Начинаю подозревать, что это не тюремная больница, но уже пофиг. Я толкнул ворота, они не были заперты, просто цепь перекинута, чтобы сами не открывались, и всё.
То, что я увидел за воротами, походило на город, а не на военную часть. Я был весь в поту, от боли перед глазами плавали чёрные точки. Привалившись к воротам, я задумался, что достать из хранилища. Чем я смогу управлять одной рукой и одной ногой? Наверное, «Волгу», она в плане управления комфортней всего, тем более у моей машины стоит гидроусилитель руля, что мне сейчас необходимо.
Машина появилась рядом. Покачиваясь, я открыл дверь и с трудом смог устроиться на месте водителя, после чего попытался, помогая себе рукой, затащить в салон ногу с гипсом. Не получилось. Выбрался, сначала сунул в салон ногу, потом сел сам. Уже лучше, но сиденье пришлось отодвинуть. Запустив двигатель, включил скорость (тут автоматическая коробка передач, машина предназначалась для высших сановников и их охраны), ближний свет и покатил прочь. Вскоре я узнал улицу: ну, Москва и есть. Двинул к выезду из города на Ярославское шоссе. Пусть ищут.
Не доехал. Ну просто не смог проехать мимо здания Главного политуправления РККА. Ну да, били меня не люди Берии. Я вот не знал, что у политуправления были свои карательные службы, и попал я именно к ним в руки. Допроса, по сути, не было, сразу начали бить. Привезли, чтобы убить. Как я уже говорил, во время «допроса» заходил и глава управления Мехлис, молча наблюдал. Я его сразу опознал. И пусть убивали меня в другом здании, всё равно нужно намекнуть, что я остался очень недоволен.
Отъехав от здания, я покинул машину, убрал её в хранилище и достал огнемётный танк. Это был ХТ-26, в первом перерождении я на таком в свой первый бой пошёл, хорошо немцев пожёг, даже орден получил. Откуда танк взялся, объясню легко. В хранилище у меня сорок тонн топлива. Мини-склады, конечно, помогали, и наши склады находили, и у немцев отбивали, но всё равно в критические моменты нехватки топлива я использовал свои запасы, чуть позже пополняя их за счёт находок или трофеев.
Так же и три моих плавающих танка ушли в разведбат моей дивизии: это нужные машины, и подло их вот так хранить, когда они остро необходимы. Парни отлично их использовали, водные преграды им были не преграды, в разведку только на них и гоняли. Мои разведчики среди брошенной техники подобрали такие плавающие машины, особенно уважали Т-40, в батальоне их семь было, включая два от меня, плюс девять Т-38.
И вот когда в хранилище немного места освобождалось, я трофеи и собирал. У меня было два огнемётных: ХТ-26 и ОТ-133. Последний мощнее, но у первой машины, которую я и достал, было дублировано управление у командира: я мог с места командира-стрелка управлять
