Александр Баренберг - Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
Тем временем, формальная часть мероприятия завершилась и стороны разместились друг напротив друга за длинным прямым столом. Справа от Гитлера уселся Риббентроп, слева – переводчик Хильгер. Советская делегация расположилась в зеркальном порядке: слева от Молотова – новый посол в Берлине Деканозов, справа – переводчик Павлов. Андрея, в соответствии, видимо, с какими-то неизвестными ему положениями дипломатической табели о рангах, усадили через шесть стульев от главы советской делегации, рядом с наркомом черной металлургии Тевосяном. Впрочем, и отсюда все было прекрасно видно и слышно.
Гитлер, в своем стиле, начал с проникновенной речи, развивающей предыдущие разглагольствования Риббентропа о будущем разделе мира между Германией, Италией, Японией и СССР. Его экспансивная натура долго не выдержала неподвижности и вскоре он вскочил со стула и продолжал речь, меряя помещение нервными шагами. Андрей, даже не понимая немецкого, был потрясен исходившей от Фюрера энергетикой и убедительностью. "Теперь понятно, каким образом ему удалось увлечь за собой такую массу народа. Действительно, выдающийся оратор! Может быть и гипнотизер? Да нет, вряд ли. Вон немецкие генералы слушают его с плохо скрываемой скукой на лицах. Просто они уже привыкли к стилю изложения своего фюрера."
Молотов тоже явно не поддавался очарованию ораторского таланта канцлера, рисовавшего в своей речи завлекательные перспективы советско-германского сотрудничества. Внимательно слушая Павлова, переводившего слова Гитлера в перерывах его речи, во время которых нетерпеливый Фюрер нервно притаптывал на месте, Молотов молча пропускал несущественные с советской точки зрения места, остро и немедленно реагируя лишь на имеющие для нас значение моменты. Как только Гитлер заявил, что война с Англией, которую он пару минут назад уже похоронил, сославшись на погоду как фактор, не позволивший еще Люфтваффе поставить точку в этой войне, вынуждает Германию продвинуться на территории, не представляющие для нее ни политического, ни экономического интереса, то Молотов тут же взял быка за рога. На фюрера посыпались сплошным потоком щекотливые вопросы, касающиеся политики Рейха в отношении Финляндии и Восточной Европы.
Гитлер вдруг как будто потерял интерес к беседе, к удивлению Воронова даже успокоился и уселся обратно на свое место. Вежливо, но как-то лениво отвечал на вопросы главы советской делегации, впрочем, умудрившись отделаться расплывчатыми обещаниями урегулировать все спорные вопросы после окончания войны с Англией. Не удовлетворенный этим Молотов продолжал требовать конкретных ответов. Фюрер, не отвечая, неожиданно завершил встречу, сославшись на возможный в это время авианалет англичан и якобы заботясь о безопасности гостей. Все встали, и Гитлер, попрощавшись, покинул помещение.
А вечером в советском посольстве на улице Унтер-ден-Линден, одной из центральных в Берлине, состоялся торжественный прием. Фюрер не пришел, зато явились главные нацистские бонзы Третьего Рейха: рейхсмаршал Геринг, партийный заместитель фюрера Гесс, Риббентроп и куча деятелей пониже рангом. Андрей с интересом, как диковинных зверей, рассматривал их. Особенно впечатлил его расфуфыренный как павлин, увешанный по пупок орденами и медалями, обряженный в роскошный белый, придуманный специально для него, мундир Геринг. На фоне блистающей толстой фигуры командующего Люфтваффе сухопарые, одетые в обычные серые костюмы Риббентроп и Гесс совершено терялись.
Рудольф Гесс, познакомившись с Андреем и узнав, что тот работает в авиапромышленности (под такой легендой Воронов вошел в состав делегации), неожиданно заинтересовался и начал разговор о современной авиации. Бывший летчиком еще в Первую мировую и продолжавший летать в свободное время и сейчас, Гесс явно владел предметом. Выяснив, что Андрей свободно говорит по английски, он еще больше обрадовался и, перейдя на этот язык (как потомок аристократического рода он, естественно, прекрасно его знал), увлек собеседника в сторону и стал подробно его расспрашивать о состоянии советской авиации. Андрей, разумеется, особо откровенничать не стал, но разговор получился интересный. Узнав, что Воронов тоже летает, Гесс предложил выпить за то, что они никогда бы не встретились в воздухе как противники. "Не переживай, не успеем!" — мысленно успокоил его Андрей, поднимая бокал. — "Ты же в мае в Англию перелетишь, если не передумаешь, конечно."
Прием в роскошном особняке советского посольства, унаследованном еще от царского правительства, только начинался. Гостей пригласили к великолепно накрытому столу, уставленному разнообразными деликатесами, в том числе икрой и водкой в огромных количествах. Но распробовать все это присутствующие не успели. Завыли сирены воздушной тревоги и все спустились в бомбоубежище. Прием был сорван.
После ночных консультаций со Сталиным, Андрей решил на следующий день воздержаться от участия в переговорах. Молотов вел их прекрасно, ни в чем не отклоняясь от инструкций Вождя и необходимости его контролировать, по мнению Воронова, не было. Так как Сталин, в конце концов настоял на том, чтобы Андрей вернулся вместе с остальной делегацией, то в распоряжении Воронова был еще только один день. А сделать предстояло немало.
Ранним утром следующего дня Андрей прибыл в посольство. Там, предупрежденный еще накануне, его ожидал сотрудник советского торгового представительства в Германии, ответственный за закупки промышленного оборудования. Вместе с ним находился переводчик и десяток региональных представителей торгпредства, срочно вызванных в Берлин из разных городов, в которых они работали постоянно. Представитель торгпредства, по фамилии Анисимов, не совсем понимал смысл предстоящего дела, но скрупулезно выполнил полученные недавно указания своего начальника – наркома внешней торговли Микояна, через которого Андрей заранее передал все необходимые распоряжения.
— Все готово? — осведомился Воронов, поздоровавшись.
— Как было указано в инструкции, — ответил Анисимов и, открыв толстенную кожаную папку, имевшуюся у него при себе, стал перечислять подробно:
— Чеки Рейхсбанка Германии, полученные в счет оплаты части наших поставок. Разрешение германского министерства внешней торговли на вывоз оборудования в соответствии с приложенным списком. Сам этот список. И еще – переданный нам из посольства список промышленных предприятий.
Анисимов умолчал о том, кем именно был ему передан последний список, но Андрей не сомневался, что тому был известен источник этого документа – берлинская резидентура внешней разведки НКВД. Об этой услуге Воронов просил лично Лаврентия Павловича. В списке значились мелкие и средние предприятия, получившие в течение последней пары лет станки и другое промышленное оборудование, имевшее критическое значение для советских заводов. Заказанное обычным путем, через торговое представительство у немецких производителей, оно до сих пор так и не попало в СССР и было ясно, что вряд ли попадет. Производители ссылались на сверхсрочные военные заказы, технические и другие проблемы, даже на английские бомбардировки, но сроки поставки безбожно срывались. Было понятно, что это не их собственная инициатива, а вполне конкретные указания "сверху". Поэтому и понадобилась помощь разведки для выяснения предприятий, имевших это или аналогичное оборудование.
— Бригады такелажников заказаны? — уточнил Андрей.
— Да, ждут вызова.
— Отлично, едем! Для начала – сюда, — Воронов указал на одно предприятие из списка.
— А что, собственно, нам предстоит сделать? — решил все же попытаться выяснить заранее Анисимов.
— Вы помните цитату у Маркса: "Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли"?
— Н-ну? — промямлил ничего не понимающий представитель торгпредства.
— Так вот мы едем проверять этот тезис на практике!
Еще более запутавшийся Анисимов в ответ на это лишь ошеломленно помотал головой. Андрею стало его жалко – свалился на голову, понимаешь, неизвестно откуда облаченный самыми высокими полномочиями незнакомец, оторвал от работы, и еще требует непонятно чего. Да, объяснить все-же необходимо.
— Подойдите все сюда, товарищи! Вас это тоже касается, — подозвал он остальных.
— Объясняю нашу задачу. Как вам известно, наши германские коллеги, под разными благовидными предлогами всячески задерживают поставки крайне необходимого советской промышленности оборудования. Поэтому решено взять его так называемым "явочным" порядком, — в свою бытность менеджером в экспортно-импортной фирме Андрею приходилось проделывать такие трюки не раз, но судя по вытянувшимся лицам слушателей им этот метод был незнаком.
— Дело заключается в следующем. По нашим каналам мы раздобыли список мелких частных предприятий, закупивших недавно необходимое нам оборудование. Им, разумеется, никто препятствий не ставил. Так вот, мы предложим хозяевам этих заводов удвоенную или утроенную цену за продажу оборудования с немедленным вывозом. За живые деньги. Мало кто устоит. Для этого и нужны бригады такелажников. На крупные предприятия соваться с такими предложениями нет смысла, а мелкие – самое то. Тем более, что все необходимые разрешения у нас на руках. Формально-то немцы нам в поставках этого оборудования не отказывают.
