Валерий Белоусов - Горсть песка-12
Для героической итальянской армии этот предел, например, составил 1.2 %!
Сразу вспоминается «папаша Хем»: Итальянские окопы. Бравый тененте картинно выскакивает на бруствер и мелодично кричит — «Аванти, аванти!». В ответ, вся рота откладывает винтовки и благодарно аплодирует: «Браво! Белиссимо!» Или генерал Итальянского экспедиционного корпуса в России с его незабываемым: «Мамма миа! Да тут по живым людям стреляют!!!»(с) — слова подлинные.
У не менее героической северо-американской армии — предел гораздо больше, около 5 %.
Среднестатистический предел для» железной» армии Германии — 25 %.
Для грязной, вшивой, рабской, лапотной армии Русской — всего-то жалкие 43 %. В среднем.
«Русского солдата мало два раза убить. Его после этого надо ещё и повалить!»(с) Фридрих, который Дер Гроссе… Умный враг.
Так что — люди готовы были сражаться…Но — стадо баранов, под предводительством льва- сильнее стаи львов, ведомых бараном (с)
Как сказал о Кирпоносе, командующем войсками Юго-Западного Фронта, Рокоссовский: «И горе войскам, ввергнутым под его начало…»(с) Наши же герои, генералы- недалеко ушли от своего южного соседа…Во всех отношениях.
Около четырнадцати часов. Роща в районе Пелишчи.
Который сейчас час- рядовой Фалангер точно не знал. Потому что в предвоенные годы наручные, а паче чаяний- карманные часы стали внезапно большой роскошью (потому что Первый, Второй и Третий Московские часовые заводы, а также новые заводы в Петергофе, Пензе и в Угличе, начиная уже с осени 1939 года в три смены без выходных и отпусков собирали…правильно, не гламурные дамские часики, не пролетарские будильники и даже не бабушкину отраду- ходики с кукушкой…Взрыватели. Для снарядов. Для миномётных мин. До чего довёл проклятый Сталин производства Наркомточпрома! То ли дело душка Бухарин — «Масло вместо пушек!». Жалко, поздно его взяли…сколько времени зря было потеряно…)
Танковые часы вынул из панели и унёс ещё покойный Гигиенишвилли…куда уж он их унёс- осталось навеки тайной…Чтоб ему на том свете чебуреком подавиться…
А спросить о времени у надутого, как сыч, генерала — Фалангер не хотел.
Только бурчание привыкшего к армейскому порядку желудка — подсказывало, что дело близится к обеду…Да где тот обед.
Справа что-то зашуршало.
Фалангер скосил глаза- и увидел, как товарищ генерал, вытащив из планшета толстую плитку «Малины в шоколаде», продукция «Красного Октября», 6 рублей 30 копеек ценою — сдирает яркую, сочную обёртку, потом — хрустя станиолем и откусывая большие куски, урча, начинает принимать пищу…
Рот рядового тут же наполнился слюной…Которую раздражённый Адольфо сплюнул вниз- попав за шиворот ни в чём не повинному мехводу…
Впрочем, беспокоиться стоило совсем о другом…
Высунувшись по пояс из башни, рядовой Фалангер ещё раз огляделся вокруг.
Вся местность, насколько она просматривалась, была в шлейфах пыли…Которые тянулись вслед за хаотично перемещающимися вперёд и назад танками…
Сквозь серый пылевой туман вверх поднимались султаны чёрного дыма. На этом фоне сверкали вспышки разрывов…Всё это было способно ошеломить любого стороннего зрителя…
«А ну, закрой люк, придурок! Хочешь, чтобы ко МНЕ осколок залетел?» — раздался визгливый голос справа.
Вздохнув, Фалангер опустился в башню…
Немного погодя, он обратился к старшему по званию: «Товарищ генерал, разрешите обратиться? Рядовой Фалангер!»
«Пошёл ты…не видишь, я кушаю! Ну, чего тебе, дебил?»
«Разрешите, проедем немного вперёд, разберёмся в происходящем…»
«Какой вперёд, квазимодо! Ты, дикарь, в собственном дерьме не разберёшься…Стоять на месте!»
Интересную беседу нарушил мехвод: «Командир, ты всё знаешь. Что это за танк впереди, правее два, четыреста?»
Оп-па…А такую штуку Фалангер видел. Правда, на картинке в английском журнале, в читальне ИНТЕРДОМА…
«Бронебойным, заряжай!» — скомандовал Адольфо, а сам стал ловить изделие завода «Алкетт» в прицел…Поймал. И тут вдруг уловил, что так и не услышал характерного лязга клиновидного затвора…
«Иной подлец как раз и ценен именно тем, что он подлец». Приписывается Аль Капоне, большому ценителю джаза из «Коттон-клаб».
Около четырнадцати часов. Боевое отделение танка Т-26, заводской номер 10344, бортовой номер 13.
Фалангер рывком обернулся направо, к сиденью командира…По странной прихоти конструкторов «Виккерса», командир «шеститонного» танка являлся в бою и заряжающим…
Сандалов сидел, удобно устроившись на креслице, и с любопытством естествоиспытателя с Марса оглядывал в тускло-зеленоватое стекло «триплекса» окружающий батальный пейзаж.
Рядовой с мольбой в голосе, отчаянно: «Т-щ-щ ген-рл! Снаря-я-яд! Бронебойны-ы-ый! С чёрной головкой! Вот этот!!»
Сандалов на минутку оторвался от своего увлекательного занятия и с искренним недоумением спросил: «Зачем?»
«Танк! Немецкий!!»
«Я понял, не тупее тебя. И что?»
«Танк! Немецкий! Можно стрелять!!»
«Зачем?»
«Можно стрелять!!!»
«Зачем стрелять, тупая твоя башка? В этой пыли и дыме он нас не увидит!»
«Подпустить поближе, да, товарищ генерал?»
«Не подпустить, а ПРОПУСТИТЬ! Пусть идёт. Что я, по твоему, здесь для того, чтобы по танкам стрелять? Это не моё дело. Я две академии окончил! Ты, тварь, даже моего мизинца не стоишь, и тебе за сто лет не понять, что я здесь, в этом вонючем мусорном гусеничном ящике делаю, о чём думаю! Понял? Теперь заткнись, гнида черножопая…»
За всю его недолгую жизнь рядового Фалангера никто ТАК не называл…Причём не враг, не империалистический колониалист, а наш, советский товарищ генерал…Но стерпел бы и это.
Ну пуще всего — то, что его любимый, до винтика лелеемый танк назвали мусорным ящиком…Этого Адольфо стерпеть уже не мог…
Негры от волнения не белеют…Они сереют…И серый от гнева Адольфо сказал очень спокойно, тихо и внушительно: «Снаряд. Бронебойный. Немедленно. Заряжай. А то левый глаз вырву.»
А потом подумал секунду и добавил: «И съем»
И что-то было такое в его голосе, что товарищ генерал взвизгнул, непослушными руками вытащил черноголовый снаряд из укладки, едва его не уронив, и неловко сунул на лоток, а потом дослал- правда, как следует, «Со звоном!»
Затвор лязгнул, а Фалангер приник к прицелу…Нет худа без добра! Пока они с Сандаловым препирались, немецкий (а теперь это было отчётливо видно) танк приблизился на 150 метров…
Адольфо осторожно, как на сосок селянки, которой он оказывал посильную помощь, нажал на кнопку электроспуска…
Пушка коротко рявкнула и выбрасила стрелянную гильзу…Остро запахло аммиаком, перша в горле и щипля глаза…
А Фалангер победно рычал- как некогда рычал его дедушка, никогда им не виданный, Лопес Энрике Хименес Мария Пабло Фалангер, всаживая верную наваху в брюхо ненавистного белого плантатора…
Потому что немецкий танк — первый из увиденных Адольфо в эту войну — горел, горел, горел!
«Каррахо дель порко Мадонна Санта Мария де ля Кроче пер Бакхо, каррамба!!»
Адольфо не знал, что означают эти слова, которые он внезапно прокричал…Это пришло откуда-то из глубины, из далёкого, прочно забытого…
Это был истинный голос его жаркой, пылающей крови!
У Фалангера ещё звенело в ушах после «сорокопятки«…И поэтому негромкого хлопка ТК он просто не расслышал.
Безоболочечная мягкая 6.35 миллиметровая пуля, выпущенная из коровинской игрушки, кстати, довольно изящной, с хромированным покрытием и пластиковыми щечками рукоятки, с маркировкой «ТОЗ» витыми старославянскими буквами — выпущенная в упор, превратила его мозг в серую, чуть окровавленную кашу…
Превратила бы. Если бы он унаследованным от далёких предков, охотников африканской саванны, беглых рабов, свободолюбивых жителей фавелл и бидонвидллей, инстинктом, неосознанно не откинул назад голову…Обошлось оторванным наушником шлемофона.
Но от второй пули в тесной коробке башни даже при всём знании капоэйры (названия, которого он, впрочем, и не слыхал) Фалангер увернуться бы не смог…
Сандалов понял это, радостно улыбнулся, тщательно прицелился…
Вот за что я люблю плохих людей. Если хороший человек тебя задумает убить- он просто возьмёт и убьёт, внутренне при этом тебе сострадая. Плохой человек, перед тем как убить, обязательно скажет какую-нибудь гадость.
Товарищ генерал не был исключением. Тщательно прицелившись, прищуривая левый глаз, он изрёк: «Прощай, чёрношкурый! Будешь знать, как генералам угрожать…»
И нажал на спусковой крючок.
Но за долю секунды до этого — неведомая сила дёрнула его вниз, и Сандалов провалился в отделение управления…
Около четырнадцати часов. Днище отделения управления танка Т-26, заводской номер 10344, бортовой номер 13.
