Виктор Келлехер - Танцующий в огне
На следующий день идти было гораздо легче, хотя они по-прежнему не спешили, учитывая слабость Леппо. В лесу они специально держались подальше от основной тропы, чтобы полакомиться последними осенними ягодами. А однажды, услышав жужжание пчел, все остановились, и Арик и Орну достали свой улей – что-то темное, липкое, залепленное воском. Айвену и Джози, которые уже много месяцев не пробовали ничего сладкого, мед показался восхитительным.
Здесь, в лесу, все еще стояла осень, деревья еще не погрузились в спячку, и их листва опадала, устилая землю красно-желтым ковром. Такими же красками на стенах священной пещеры были раскрашены рисунки, связывавшие клан с природой. Теперь Айвен точно знал, что и он будет тесно связан со всеми.
Ну что ж, будь что будет, пусть это случится, с удовлетворением думал он, шагая по опавшей листве. Все вокруг приводило его в такой восторг, что ему больше не хотелось сопротивляться тому, что Джози назвала их судьбой, их предназначением. Теперь и он был готов принять эту новую жизнь, но уже на своих условиях.
Только на третий день к закату, когда дневной свет уже угасал, они вышли к своей стоянке. Пока Агри и Харно ходили за свежей водой, остальные расчищали вход в пещеры и разжигали центральный костер. Так что когда на небе высыпали звезды, все было так, будто клан никуда и не уходил. На камнях жарилось мясо, а на углях пеклись лепешки из зерна, распространяя вокруг вкусный запах хлеба. Все расселись по своим привычным местам у костра.
Для Айвена это был самый беззаботный вечер в жизни. По настоянию Агри и Льены, он в танце рассказал о своем пребывания в горах в одиночестве. А потом, усталый, но довольный, он смотрел, как охотники один за другим изображали историю прошедшей охоты на мамонта. Даже Джози заставили добавить кое-что об этой охоте, и ее неуклюжие движения вызывали взрывы дружелюбного смеха.
Под конец Льена возблагодарила духа птицы, которая снова благополучно привела их домой. В своей песне на древнем языке, который Айвен понимал с трудом, она рассказывала о том, как крылатый дух помогал в сотворении мира, а когда она дошла до создания огня, она жестом подозвала Айвека к себе, и дальше они танцевали вместе.
Ночью в пещере Агри ушла со своего привычного места и легла поближе к Айвену. А когда он проснулся в темноте, он не услышал резких слов оттуда, где рядышком лежали Джози и Леппо, только их тихое бормотание и еще более тихий шепот ветра снаружи.
Рассвет, как он и предполагал, принес с собой испытания в священной пещере.
Было холодное, сырое утро, и осенний туман стелился по поляне, когда заспанные люди собрались у тлеющих углей центрального костра. Талек за ночь проголодался и потянулся к остаткам жареного мяса на одном из камней, но Ильха так строго одернула его, что ребенок в люльке у нее за спиной даже заплакал.
– До рождения нового шамана мы не должны есть, – чуть мягче пояснила Гунига и укутала Талека своей накидкой.
Взрослые были заняты тем, что делали факелы из тростника, которые потом зажгли от углей. Под предводительством Льены, разодетой во все свои перья и разукрашенной так, что лицо больше напоминало маску, они вошли в священную пещеру.
Первым заданием Айвена было нарисовать ритуальное изображение самого себя. Вложив ему в руки кисть, Льена показала на ряд фигурок из черточек на верхней части стены. Рядом с ними не было никаких животных, и они как бы нависали над разворачивающимися сценами охоты. К тому же они были странно неподвижны, будто вовсе не участвовали в вихре событий.
– Это ряд наших предков-шаманов, – в виде песни объяснила ему Льена и взмахом бубна показала, что он должен дорисовать там себя.
Нервно улыбаясь, вперед вышел Леппо и подал им горшок с сухой черной краской. Льена и Айвен начали жевать краску, и слюна быстро размочила ее.
– Теперь ты связан с ними, – объявила Льена, когда Айвен несколькими уверенными взмахами кисти нарисовал на стене еще одну фигурку.
Она была похожа на остальные, но отличалась от них тем, что у нее не было груди, а вместо платья были нарисованы две ноги, чтобы показать, что это мужчина.
– Заяви о себе, – запели люди, присоединившись к танцу Льены. – Заяви, что это ты.
На этот раз горшок с краской ему подала Агри. Края горшка были помечены красным. Взяв горсть красного порошка, Айвен приложил одну ладонь чуть пониже рисунка и сдул краску, разлетевшуюся мелкими брызгами по стене.
– Он поставил свою метку в ряду шаманов, – пропела Льена, когда Айвен отступил назад и показал четкий отпечаток ладони. – Он посвятил себя великому танцу.
В ответ на это все подняли факелы над головой. Они дымили и отбрасывали дрожащий свет на лица людей.
– Нареки его, – пели они, как пели когда-то для Джози. – Нареки его в честь духа огня.
Айвен ждал, когда Льена начертит на его лице широкие красные полосы, ведь на церемонии с Джози было именно так. Но Льена вместо этого просто показала на карман его истертых джинсов, где он держал стальной нож.
Только через пару секунд он понял, что должно произойти. И почему. В случае с охотниками, уже отмеченными кровью своей добычи, красной краски, символизировавшей кровь, было достаточно. Ас ним совсем другое дело. Только настоящая кровь – его кровь! – могла навеки связать его со старыми шаманами.
Немного нервничая, он вытащил нож из кармана и открыл его. Он так надеялся избежать этой церемонии. И он уже дважды уклонялся от нее. Однако в данный момент он понимал, что о бегстве не может быть и речи. Сдаться сейчас было совершенно немыслимо, все равно что отвернуться от самого себя. После этого уже ничего не будет, дни станут пустыми и лишенными смысла, без тепла и любви, подаренных ему кланом. И сжав зубы и зажмурив глаза, он поднес руку с ножом к плечу.
Он втайне боялся, что рука откажется его слушаться. Однако нож лишь чуть подрагивал, когда он коснулся лезвием кожи. В голове у него было ясно, никакого намека на панику. «Вот кто я на самом деле, – спокойно думал он, – это я…» – и надавил на нож.
Больше всего он удивился тому, что это оказалось почти совсем не больно – небольшое жжение, и только. И еще – как легко сталь вошла в тело, и кровь брызнула красно-черным фонтаном.
Он повернулся к Льене, когда кровь уже ручьем стекала по руке.
– Твоей собственной кровью нарекаю тебя, – пропела она и, обмакнув пальцы в свежую рану, начертила полосы сначала на его лице, а потом на рисунке. – Отныне ты Реми Лаан, Танцующий В Огне. Это твое духовное имя, и ни на какое другое ты не будешь отзываться.
Она последний раз тряхнула бубном, и все радостно закричали и стали хлопать его по плечу, смеясь и выкрикивая новое имя прямо ему в ухо.
Когда люди вышли из пещеры, солнце уже взошло, туман рассеялся, и было видно, как разноцветные листья дрожат на ветру.
Реми Лаан, с удивлением повторял новое имя Айвен, стоя на холодном осеннем солнце. Реми – произносил он единственное слово. Каким странным и незнакомым казалось оно, и в то же время совершенно правильным. Как будто оно было создано для него много лет назад, в незапамятные времена, и только теперь его достали из чулана. Реми, повторил он снова, выдохнув этот звук. Да, оно очень удачное, подходит ему, полностью отражая суть той личности, которой он теперь стал.
– Ну и как тебе с новым именем? – спросила Джози, нарушив ход его мыслей. – Странно, да?
– И да, и нет, – признался Айвен. – Само имя – оно какое-то и чужое, и знакомое одновременно. Как будто я только что вспомнил его.
– Да, у меня было похожее чувство. Теперь, когда ты называешь меня Джози, меня тянет обернуться и посмотреть, не стоит ли там кто-то еще.
– Твое прежнее «я», ты хочешь сказать? Она кивнула.
– Я думаю, что Джози всегда будет стоять рядом, как второе «я» или как тень. Я, собственно, не возражаю, – добавила она со смешком. – До тех пор, пока она не попытается взять верх, конечно, ей здесь делать нечего.
– Как и Айвену, – отозвался он. – Он – просто знакомый мне человек, вот и все. Он как невидимый друг, который все время ждал возвращения корабля.
Пока они разговаривали, остальные собрались у костра на завтрак.
– Реми! Юта! Идемте кушать, – позвали их. – Забудьте эти свои лунные слова. Они принадлежат воздуху. А вы теперь существа земные.
Они рассмеялись вместе со всеми и заняли свое место у огня, как раз когда с углей снимали свежие лепешки.
– Вот, Реми, надо поесть, – смутившись, сказала Агри, первый раз называя его новым именем.
Он взял у нее из рук лепешку и откусил большой кусок в основном из вежливости. Он был все еще взбудоражен событиями утра и не чувствовал голода. При первой же возможности он потянул Агри к лесу, желая остаться наедине с ней.
Когда они пошли по тропинке к озеру, к ним присоединились Джози и Леппо. Леппо был еще слаб и бледен после болезни.
– Смотрите, я снова как ребенок, – смеясь, сказал он. – Я вынужден держаться возле лагеря, когда остальные уходят в лес на охоту.
