Ольга Елисеева - Российская империя 2.0 (сборник)
«А что же ты, друг, не пошел в астронавты?»
«Маму пожалел, – ответил Кацман. – Мама очень боялась…»
Воронцов кивнул. У него мама тоже боялась. До сих пор боялась.
Не взбрыкни проклятый «корсар» на торможении, Кацману никто и никогда не сказал бы больше худого слова.
А попробуй кто – получил бы от Воронцова лично в лоб.
– Ну-у, Кацман… Удружил!
Похрустывая и потрескивая от нагрева, корабль падал в Тихий океан.
Экипаж боролся за живучесть, то есть со всей возможной скоростью перезапускал системы. Мюллер общался с диспетчером – должна же Земля знать хотя бы приблизительно, где искать терпящих бедствие. Лордкипанидзе монотонно давал отсчет – сколько осталось до точки невозврата. Кацман благоразумно помалкивал.
Приводнение означало: они не причинят никому ущерба, и это очень хорошо. Ложкой дегтя оставалось то, что корабль они утопят с концами, даже если реактор даст тягу, поскольку садиться тупо некуда, одна соленая водица. А значит, впереди долгое выяснение отношений со страховой компанией. Приводнившийся «корсар» плавает немногим лучше утюга; на этот случай в нем предусмотрена аварийная капсула для выныривания и последующего беспорядочного кувыркания в волнах. Никого эта перспектива не радовала. По-хорошему, надо было уже сейчас, пока не поздно, всем прыгать в шлюпку и отчаливать в направлении ближайшей суши. Но Воронцов упорно пытался восстановить контроль над двигательной установкой: капитанов учат бороться до конца. Если была в запасе секунда, а ты сдался, – плохой ты капитан.
В запасе оставалось секунд примерно двадцать, когда «корсар» ожил, выпустил под себя яркий сноп пламени и начал замедлять падение. А потом штурман заорал:
– ЗЕМЛЯ!!! НА РАДАРЕ!!! ЗЕМЛЯ!!!
И еще на нервной почве добавил несколько американских идиом, которые экипаж в принципе знал, но старался не употреблять на борту.
– Дай мне траекторию, – сказал командир. – И сразу пускай зонд.
Под кораблем на снижении в атмосфере такой факел, что ни черта не разглядишь. На этот случай в сторону отстреливается зонд-разведчик, он падает, обгоняя корабль, и дает картинку. Мало ли, что там за земля, вдруг одни скалы и садиться некуда.
Потом все молчали, затаив дыхание. «Корсар» интенсивно тормозил, поэтому точка невозврата сместилась, но все равно тикали секунды, пока еще можно безопасно уйти на шлюпке. Промедлишь – и шлюпка просто не успеет набрать ускорение, плюхнется. А плавает она немногим лучше «корсара», то есть все равно сравнимо с утюгом. И спасательной капсулы на шлюпке нет.
Потом все дружно выдохнули.
Почти точно под «корсаром», ну самую малость подправить траекторию, был черный-черный подковообразный остров. Невысокая, вряд ли выше полусотни метров, скалистая гряда и широкий ровный пляж. Никаких проблем, наши посадочные опоры приспособлены для сыпучих грунтов. Выхлопом корабль выроет на пляже большущую яму – ну в нее и сядем.
– Лорд, что скажешь? – спросил командир.
– Этот черный песок более сыпуч, чем обычный, но нам хватит. Типичный вулканический остров, молодой совсем.
– Приготовились, – сказал командир. – Принял решение: садимся. Радисту определить точные координаты и передать диспетчеру.
– Есть точное место, передаю.
«Корсар» выпустил «ноги», уперся огненным столбом в черный-черный пляж и задрожал, останавливаясь в воздухе.
– Земля желает удачи, – невнятно доложил Мюллер. – Нас уже идут спасать.
И тут «корсар» сел.
А через секунду вместо того, чтобы растопыриться и упереться, корабль… Поскользнулся. Нелепо засучил «ногами» и начал валиться набок. Командир попытался ему помочь, оттолкнувшись маневровыми, но «корсар» будто стоял на ледяной шишке: его только закрутило, и он окончательно потерял равновесие.
В наступившей мертвой тишине раздалось одно слово:
– Спокойно.
Это сказал опытный космический волк Мюллер, непонятно кому, скорее всего, себе.
Потом «корсар» грохнулся. С лязгом, звоном, треском, электрическими искрами, под отвратительный вой аварийной сирены, включившейся, когда была уже ни к черту не нужна, корабль рухнул точно на тот борт, где из обшивки выступала шлюпка, и судя по звуку, раздавил ее к такой-то матери.
Потом сирена заткнулась, потому что вырубилось все.
Потом корабль издал пугающий хруст и безвольно обмяк всем корпусом, будто сдулся. Где-то вдалеке звонко рвались трубопроводы. С потолка, то есть с бывшей стены, на астронавтов градом посыпались обломки пластмассы и отдельные приборы, какие помельче, а за ними и какие побольше: внутреннюю обшивку перекосило, и она выдавила внутрь рубки все навесное оборудование.
Рубочный люк, согласно инструкции задраенный, проскрежетал что-то и рухнул в коридор. Стало слышно, как в коридоре весело журчит. Хотелось надеяться, что просто вода.
И тогда Кацман не нашел ничего лучше, чем тихонько буркнуть себе под нос:
– Ну, уж тут я точно не виноват.
Ох, напрасно он это ляпнул.
Из ямы торчал гладкий черный купол, это на нем «корсар» поскользнулся. Воронцов с Хикметом и Росси стояли на краю воронки и разглядывали внезапную аномалию.
– У меня одного такое ощущение, что я эту штуку уже где-то видел? – спросил пилот.
– Нет, не у тебя одного.
– И меня сосчитайте, трое нас.
– Влипли, – заключил пилот.
– А что у нас с кораблем, кто-нибудь понял? – спросил штурман.
– Есть версия, – сказал командир. – Паша сейчас проверяет. Но я не хочу в это верить. Прямо с души воротит, если угадал.
– А меня вот от чего реально с души воротит, – пилот ткнул пальцем в сторону черного купола. – Если я тоже угадал, конечно.
Подошел Лордкипанидзе.
– Я был не совсем точен, – сказал он. – Это, конечно, вулканический остров, но относится к категории всплывающих. Его магма выдавливает наверх, а потом, когда процессы успокаиваются, он снова тонет. Это самая верхушка подводного хребта.
– И как часто он ныряет? – спросил командир, глядя на черный-черный купол.
– Да кто его знает, мастер. В любой момент. Были уже прецеденты, у берегов Сицилии всплывала здоровенная гора. В девятнадцатом веке из-за нее чуть не передрались наши с испанцами и сицилийцами. Там еще кто-то претендовал, я точно не помню.
– А ваши-то что там забыли?
– А когда остров вынырнул, мимо как раз проходил британский корабль с целым адмиралом на борту. Ну и заявили права. Бодались по дипломатическим каналам полгода, уже почти дошло до вооруженного конфликта, тут остров подумал, что на фиг ему все это надо, – и снова погрузился.
– Поскорее бы, – процедил командир.
– Э-э… Вы о чем, мастер?
– У нас тут тоже поблизости… Корабль с адмиралом.
Командир расправил плечи и поглядел на геолога, словно очнувшись.
– Мы ведь можем твоей системой обмерить эту штуковину?
– Думаю, без проблем. Раскидаем датчики…
– Действуй. Прямо сейчас. Вся команда в твоем распоряжении, кроме инженера. Питание он тебе на систему подаст, когда скажешь. Электричества у нас много. Времени мало, так что давай в темпе.
Геолог вгляделся в лицо командира и тоже как-то приосанился.
– Здесь лежит то, о чем мы все думаем? – спросил он.
– Очень надеюсь, не то. Были похожие корабли. Вот я и говорю – надо быстро сделать замеры. Чтобы дальше бояться всерьез… Или не бояться.
– Понял вас, мастер. Салман, Майк! Слышали? Вы теперь мои. Ну, дело привычное, да?
Из люка высунулся инженер.
– А где Кацман?
– Они с Эриком в трюме проверяют, как там наше оборудование. Кстати, сейчас оно понадобится. Зачем тебе Кацман?
– Хочу ему в рожу плюнуть.
– Что еще за самодеятельность? – Командир нахмурился. – Доложи по порядку.
– Вы были правы, мастер, «корсар» нам подсунули хорошо битый, только дело еще хуже. Можно я сразу громко и всем, чтобы не повторяться?.. Джентльмены, поздравляю, мы сходили туда и обратно на корабле с поддельными документами!
– КАЦМАН!!! – рявкнул командир.
Пилот и штурман уже стояли рядом, с видом самым решительным. Окажись Кацман поблизости, было бы ему весело.
– Сейчас позову. – Голова скрылась в люке.
– Стой! Паша! Вернись. Это я от неожиданности.
– Понимаю и сочувствую, – сказал инженер, высовываясь обратно. – Да я сам от неожиданности чуть не пошел его убивать. Значит, докладываю. Поскольку у нас много чего отвалилось, я смог пролезть и взглянуть на силовой набор корпуса. Он, во-первых, основательно чиненный, а во-вторых, маркировка не совпадает. Это «корсар» номер шесть, ему двадцать лет, и я точно знаю, что он уже бился при посадке и падал набок. Я так понимаю, его собрали из двух кораблей, собственно шестого и какой-то десятилетки, вероятно разбитой там же, в Неваде. Просто не знаю, где еще можно скрыть аварию корабля, только в Штатах; у нас ведь, если узнают, секир-башка сразу… Документы взяли от десятилетнего, сунули на лапу кому надо в техконтроле… Почему он так хорошо себя вел на всех режимах – значит, жесткость корпуса восстановили качественно. Спасибо и на этом, как говорится. Но второго падения ему, конечно, хватило. Укатали сивку крутые горки…
