Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)

— А русские?

— Ничего, сэр.

— То есть как — ничего? Они же воюют.

— Сэр, с их стороны ничего не было. Они не направили ноту или даже запрос, не отозвали посла, не проявили активности в Совете безопасности ООН. Никаких усилий с их стороны, сэр.

— Они намерены воевать — подал голос генерал Одом, советолог, служивший в Москве в военном атташате.

— Конкретнее, генерал

— Они намереваются воевать. Если русские не хотят воевать — они поднимают шум на весь мир, они большие спецы в пропаганде и поднятии шума. Если они не сделали этого — значит, они намерены воевать и победить.

Вице-президент допил давно остывший кофе

— Брент?

Генерал Скаукрофт покачал головой. Они понимали друг друга с полуслова — этот жест означал, что Президент США Рейган впал в такое состояние, что решения придется принимать здесь и им. Почему-то вопрос этот задан был бывшему советнику президента, а не действующему, считалось, что генерал Колин Пауэлл еще не совсем освоился со своими обязанностями.

Решение придется принимать здесь и им.

— Джеймс?

Генерал Линдсей был краток и конкретен.

— Я смогу набрать в Пакистане человек пятьсот по-настоящему серьезных парней. По-настоящему серьезных. Часть их них работает военными советниками, часть — инструкторами в лагерях моджахедов, часть — под разными крышами типа «Солдата удачи» или «Наемников». Примерно триста из них не откажутся вспомнить молодость, обойдется нам это относительно недорого — но заплатить придется, потому что это привлеченный персонал. Нужно будет сделать несколько рейсов на Пакистан и перебросить им оборудование. Нужно так же озаботиться состоянием дел с вертолетами, на первое время сгодятся и пакистанские, но это только на первое время. Двадцать четыре часа — и у нас в Пакистане будет сильная группа, численностью до батальона.

— И что потом? — спросил Киммит

— Потом, сэр? — переспросил командующий специальными войсками — потом надо будет поднимать палубную авиацию. Мои парни обеспечат идентификацию и наведение на цель, а палубная авиация ее уничтожит высокоточным оружием. Таким образом, мы подавим основные опорные пункты русских, и пакистанцы смогут идти дальше.

— И мы ввяжемся в войну с русскими — подытожил Киммит

Последнее из сказанного заметно омрачило настроение всех, кто был на совещании. Несмотря на то, что варианты задействования тех или иных американских военных соединений, прежде всего палубной авиации, при планировании рассматривались — подсознательно все считали, что удастся справиться и без прямого вмешательства. Теперь, когда призрак нового Вьетнама предстал перед собравшимися во всей красе, когда настало время для принятия решений — многие начали думать, как соскочить. Никто не произнес этого вслух — но лезть в афганскую мясорубку по серьезному не хотел никто.

— Давайте, свяжемся с центром Оскар — сказал Буш, как старший на совещании — нужно получить самую последнюю информацию о происходящем, потом принимать какие-то решения. У нас есть связь с Оскаром?

В этот момент на столе у генерала Одома зазвонил телефон

— Если эти ублюдки перебьют друг друга без нас, нам же будет лучше… — в раздумье сказал опытный, заставший самый разгар конфликта Скаукрофт — лично у меня нет никакого желания видеть там хоть одного американского солдата.

— Тогда пакистанцы будут воспринимать нас как предателей, извините, сэр — заявила Альтман, которой никак не терпелось отомстить своей бывшей Родине, только за что — непонятно

— Им не привыкать проигрывать войны, милочка — с барственной снисходительностью заявил Скаукрофт — для них это будет уже третья. А русские если полезут в Пакистан — им же будет хуже, вот и все.

— Извините, господа… — директор АНБ генерал Уильям Одом положил трубку, встал со своего места, вышел из кабинета.

— Ну, господа — подвел итог вице-президент — так как насчет того, чтобы всерьез потягаться с русскими?

— Сэр, мы не уложимся в срок, отведенный Президенту, и он будет вынужден испрашивать согласие Конгресса. Это под самые выборы, демократы с ума сойдут от радости — заявил позицию действующий советник по национальной безопасности Пауэлл

— Господа, мне чертовски не хочется видеть, как красные в очередной раз безнаказанно надругаются над поверившей нам страной и уйдут безнаказанными. Это может стоить нам поддержки по всему Востоку, мы не должны показывать слабость… — вице-президент все же продавливал нужное ему и американскому ВПК решение.

В этот момент дверь, ведущая в просторный директорский кабинет Форт Мида, открылась — вернулся генерал Одом. Белое как мел лицо и больные глаза за толстыми стеклами очков. Вице-президент Буш сидел во главе стола, увидел генерала первым — и почувствовал, как сердце проваливается куда-то в живот.

— Что произошло? Что-то со связью?

— Сэр — ответил генерал Одом, стараясь держать себя в руках — только что, наш разведывательный спутник засек двойную термальную вспышку на территории Пакистана. В центре Пешавара произошел ядерный взрыв. Контракт с центром управления Оскар утерян…

Полковник Рашид, он же майор ВВС США Майк Линден из триста одиннадцатого истребительного эскадрона базирующегося на базе ВВС США Лук в Аризоне неторопливо застегнул ремни, привязавшие его к креслу инструкторского F16B, на котором он учил летать пакистанских «соколов». Самолет был двухместным, второй из самолетов этой серии, выполненный в двухместной модификации, изготовлен он был еще в семьдесят восьмом году и уже прошел капитальный ремонт. Он был менее поворотлив, чем одноместный самолет, к тому же он сегодня загрузился по максимуму — шесть Сайдвиндеров и контейнер GPU-5/A с тридцатимиллиметровой пушкой под брюхом. Дополнительный бак решил не брать, смысла нет, да и вешать некуда. Происходящее напоминало ему Израиль, войну 1982 года — когда самолеты взлетали и через пять — десять минут уже были над целями. Ему надо посмотреть самому, что происходит и вселить в этих долбанных бородатых птенцов уверенность в самих себе и в собственных машинах.

Полковник Рашид преподавал здесь больше года — и ему не нравилось то, что он видел. Совсем не израильтяне, которых он переучивал на F16 с Фантомов. Израильтяне были простыми, грубоватыми, молодыми парнями, в них был какой-то вызов — но был и стержень, позволяющий не согнуть и не сломаться, получив удар. В их армии служили женщины — и поэтому пилоты весело проводили время на базах, в ожидании команды на вылет. Но когда команда поступала — они вылетали и делали свое дело, иногда уходя на смерть — но уходили они с каким-то несгибаемым упорством, они если бились лбом в стену — то до тех пор, пока не треснет, либо стена либо лоб. Их можно было бить и бить сильно — но убить не получилось бы ни у кого. А вот эти…

Эти тоже были несгибаемыми, фанатичными, жесткими — но они ломались. Когда началась война — они прямо на летном поле зарезали барана, махали какими-то саблями и кричали Аллах Акбар! А в последнем полете, один из вернувшихся впал в истерику прямо на летном поле, он бил о бетон и плакал, и было понятно — не летун. А когда расшифровали данные объективного контроля — оказалось, что половина летчиков бросила свои бомбы куда попало, задолго до цели — один даже разбомбил свою транспортную колонну. Ну, и что вот с такими делать?!

Быстро, на память, прочитав Библию, полковник запустил двигатель и начал выруливать на взлетную, повинуясь командам идущего перед ним техника с флажками.

Хорошо, что русские не догадались пустить сюда несколько тяжелых бомберов и врезать по аэродрому. Здесь открыто штабеля бомб выложили, даже брезентом не прикрыли. Одна бомба сюда, одна ракета — и Армагеддон будет.

— Контроль, я Тигр — ведущий, вышел на исходную. Двигатель запущен, закрылки на исходной, прошу взлет.

— Тигр ведущий, я Контроль, ветер в левый борт три пять метров секунду, после взлета сбор в северном секторе он свободен. Взлет разрешаю.

Полковник включил форсаж, двинул секторы тяги до упора — и двигатель Pratt&Whitney выбросил машину в воздух…

В этот же момент, с забитого техникой, целой и разбитой аэродрома Баграм — взлетал пара Ми-24, ведущим в которой был подполковник Михаил Андреевич Потапов. Мастер.

За ушедший таки в Пакистан вертолет, по которому он без разрешения открыл огонь — Потапова конечно не похвалили. Но и не наказали… мутная история была. Просто сказали — летай. И все. В конце концов, в списках личного состава действующих летных частей его не было, вылет зафиксировали как технический, облет капитально отремонтированного вертолета. Он и сам не знал толком, что за козел уходил в Пакистан — его вызвали в Ростовское УКГБ и настоятельно посоветовали обо всем забыть.