Юрий Валин - Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»

— Так точно.

Отправлялся товарищ Земляков налегке. Завязки костюма не жали, сапоги (вторая пара таких же, заранее разношенных, благоразумно имелась в запасе) тоже не беспокоили. В кармане лежал надфиль, завернутый в пакет из «сколковской» пленки. Шуршали под гимнастеркой листы распечатки. Имелось предчувствие, что идея поворота операции недоношенная и довольно безумная, опыта в этом отношении нет ни у самого тов. переводчика, ни у «чистого» армейца Нероды. И советоваться с опытными товарищами некогда. Ну, что ж тут поделать, будем работать.

— Будем ждать, — сказал Нерода.

Мальчишка раздраженно дернул носом — имелась такая глубоко цивильная манера у проводника — демонстрировать недовольство пусть и безмолвно, но отчетливо. Должно быть, доводил до белого каления своих командиров Михась регулярно. Нерода, в свое время имевший дело с призывниками иных, жутко демократических, времен, навидался таких штучек вдоволь. Ну, здесь совсем пацан, да еще партизанского воспитания. С норовом. В остальном — вполне боец. И могилу копать помог, и лишних вопросов задавать не спешил.

— В нашем военном деле ждать частенько приходится, — уже мягче буркнул старший лейтенант.

Мальчишка поправил великоватое замурзанное кепи, глянул с недоумением:

— Про «ждать» я разумею, тавариш командир. Вот и уточняю — здесь непременно ляжаць надо или за кусты перасесць дазволяеца? Тама и агляд есть, и посуше.

— Кусты недурные, — согласился Нерода. — Только если близко кто пойдет, непременно могилу увидит, а те кусты на прямой линии обязательно взгляд привлекут.

Пацан поразмыслил и кивнул:

— Верно. К хутору чуть адступим?

Нерода оценил вариант:

— Вот тот шиповник?

— А чаго? Ни густы, ни чахлы. Стеряемся.

— Дело, — Нерода поднял оружие, паренек догадливо подхватил оставшиеся мешки и полевые сумки.

Место и правда оказалось годное, даже крошечная ложбинка вместо окопчика обнаружилась. Подходы к Жабам были оценены, погибший похоронен. Оставалось ждать возвращения Землякова. Или иных новостей. Нерода сложил стволы и вещмешки:

— Понаблюдай, я пока с железом поковыряюсь. Запущено у нас все.

— Посторожу, — буркнул проводник, подоткнул полу пиджака под живот и улегся лицом к бывшей дороге. Веток не цеплял, не ерзал — даже странно.

Из четырех запасных пулеметных дисков уцелел один. Остальные, мятые и пробитые шариками минной шрапнели, вызывали смутные ассоциации с бракованными селедочными банками. Нерода смутно помнил ту селедку — в меру пряную, уложенную тесным спаянным строем в бурую пахучую жижу. Весьма впечатлила та вкусная рыба красноярского мальчишку Юрку Нероду в не очень сытном перестроечном детстве. Эх, продукт советского пищепрома, проверенный ГОСТом и временем, ныне уже вымирающий. Однако о завтраке начинаем задумываться.

Старший лейтенант «лущил» поврежденные диски, отбирал не вызывающие подозрения патроны. Тихо позвякивали, падая в пилотку, годные единицы упрощенно-грубоватого, рожденного в военной спешке боеприпаса.

— Навошта стольки? — не оглядываясь, шепотом спросил пацан. — Не забярэм вдвоем.

— Я думал, ты задремал, — честно сказал Нерода.

— Еще чаго. Гляджу.

— Да уж ты приглядывай. Сейчас «дегтяря» почищу, сменю. А что до патронов, так пригодятся. Пулемет, он, знаешь, какой прожорливый инструмент…

Поборец вроде бы и не шевельнулся, но спина в запятнанном пиджаке выразила столь отчетливое негодование, что старший лейтенант хмыкнул:

— Михась, ты чего, неужели и за пулеметчика поработать успел?

— Другим нумером. «Швар-лоз» у нас был.

— Ого! Я такие машинки только… хм, в наставлении видел. Он же тяжеленный, как ты управлялся?

— Ничога. Хоть как, а да памог, — мрачно ответствовал проводник.

Понятно. Не задалось у парня с «Шварц-лозе». Бывает такое в военной карьере. Помнится, у курсанта Нероды с АГС[83] на стрельбах тоже не совсем…

В молчании Юрий вычистил пулемет и оба автомата — Петькин ППШ был покалечен шрапнелью и воскрешению не подлежал. Старший лейтенант взялся за карабин, и тут суровый проводник все так же, не оборачиваясь, проворчал:

— Та навошто надо? Чыстыя они.

— Оружие должно как часы — тикать. Ты своего «немца» когда чистил?

— А чаго? Винтовка справно бье.

— Да я видел, — согласился Нерода. — Давай сюда, все равно я тут под чистку разложился. А у тебя пока пистоль будет.

Пацан поразмыслил, и «маузер» прямо по траве сполз к старшему лейтенанту. Вынимая затвор, Нерода поморщился — похоже, винтовку юный партизан использовал универсально: имелись явственные следы применения в земляных, кузнечных и такелажных работах. Судя по присохшей тине, на рыбалке «маузер» тоже задействовали по полной.

— Я, брат, тебе командир сугубо временный и особо строить никакого желания не имею, но в нормальной армии тебе бы из нарядов по кухне не вылезать. А то и на «губу».

— Да плявать. Напугали кухней. А в армию мяне усе ровно не возьмуть. Я спрашивал — сбракують.

— Ну, тут я тебе не доктор. Палец, конечно, важная деталь. Но некомплект оной не повод ходить в засранных штанах.

— Чаго?! — Пацан не удержался и пощупал портки.

— Я в иносказательном смысле, — пояснил Нерода, ухмыляясь. — Штаны мы на жопе носим, а оружие в руках. Да еще норовим нежно к щеке прижать. Загаженное — негигиенично.

— А я чаго? Не успел. И масленка патопла.

Брехать Поборец, видимо, не очень любил. Врал без души. Нерода вернул затвор «маузера» на место, щелкнул — пошло куда мягче:

— Принимай. Палить будет исправно, но если по-честному, тут часа два повозиться нужно и с нормальным шомполом. Будет время, покажу наглядно. Давай пистолет гляну и перекусим.

На этот раз спина выразила полное одобрение.

Юрий проверил «кольт»:

— Вот глянь, Михась, — переводчик у нас человек глубоко культурный и сугубо интеллигентный, диалекты знает, всяких Фрейдо-Гейнов в подлиннике читает, а оружие нормальное.

— Этот ваш? Он в акулярах культурны. А снял акуляры, так немца на штык узяв. От то як… … … яго… параз… кабылай… шелудень.

Несколько удивившись оригинальности загиба, Нерода поинтересовался:

— Михась, тебе не говорили, что советскому бойцу не к лицу раскрашивать профессиональный разговор этакой сильнодействующей лексикой? Заветное слово — наше дополнительное оружие, и его надлежит извлекать из ножен солдатской выдержки лишь в самый нужный момент.

— Ну. — Видимо, Поборец не имел принципиальных возражений против стратегического использования матюков.

— Ну и экономь лексику, — посоветовал старший лейтенант, доставая провизию. — А то не боец, а интересничающая бабенка, которой некому по губам нашлепать. Словечки слышала, а цену им абсолютно не знает.

— Чаго, и в городзе такия бабы? — удивился проводник.

— Имеются. Раньше их за сто одну версту от приличных населенных пунктов милицией отгоняли, теперь такие специальные… гм, газеты-журналы открыли, там эти дамочки и матерятся. Чтоб под контролем, значит.

Обедая сухим хлебом и странноватым на вкус салом, продолжали наблюдение в четыре глаза. Туман окончательно рассеялся, сияло солнце. Канонада на севере и юге усилилась, в воздухе почти все время зудели самолеты. Порой ружейно-автоматная стрельба вспыхивала относительно недалеко, но у самих Жаб было пока тихо. Нерода с тревогой подумал, что скорее всего и сюда немцы выйдут — сейчас для лихорадочно ищущего пути отхода противника ценна каждая тропка.

Воду Михась принес вкусную, родниковую. Обсудили варианты дальнейшего движения — Поборец уверенно водил пальцем по карте. Несколько мешало проводнику превратное представление об общей обстановке вокруг Бобруйска, но тут и сам Нерода, хорошо понимающий, что происходит в целом, имел большие сомнения по деталям. Например, кто на данный час контролирует развязку у Корытничей? Наши танкисты или все еще немцы? Надо бы двигаться, а то досидимся.

Землякова с резервной группой всё не было. Собственно, вставал вопрос: нужна ли сейчас группа? Перекрыть все подходы к месту сосредоточения немцев у Шестаков не хватит и полноценного ДШБ[84] — это было понятно и на стадии скороспелого планирования операции. Надеялись на заблаговременный выход оперативной группы на исходную позицию и на удачу. Сейчас было понятно, что опередить немцев не удастся. Запаздываем. Да и густовато немцы бродят. Смысл усиления оперативной группы пусть даже десятком стволов неочевиден. Вероятность напороться, нашуметь увеличится. Сама обстановка и тактика отступающих немцев смущают. Их просто очень много. Боестолкновения нехарактерные. На осторожные действия горцев-боевиков, на работу осторожного спецназа «стран-партнеров» всё это абсолютно не похоже.