Алексей Кулаков - Оружейникъ
– Двоих пока хватит. Демид, Игнат, ко мне!
Дождавшись, пока подбегут поименованные, главный инспектор условий труда распорядился приступить к освоению новейшей военной техники, после чего сделал три шага в сторону и опять вернулся к собственноручному набиванию патронами уже пятой по счету жесткой брезентовой ленты, время от времени поглядывая на тренировку лично отобранных им ветеранов. От этого, можно сказать что идиллически-мирного, занятия его и оторвал появившийся вестовой – с известием о журналисте, прямо изнемогавшем от желания первым взять интервью у князя-оружейника. Долгин с сомнением поглядел на противоположный конец стрельбища, откуда время от времени долетал сдвоенный треск пистолетных выстрелов, и отрицательно покачал головой.
– У командира упражнение не получается, злой сейчас. Ты вот что, Гаврила, скажи, чтобы он в другой раз счастья своего писательского попытал, глядишь, и повезет. Может, даже и завтра. Да вежливо там с ним, без излишеств. Понял?
Солдат-отставник на службе у компании тут же подтвердил полученный приказ, при этом усиленно косясь на непонятные агрегаты вполне понятного назначения:
– Как не понять, Григорий Дмитриевич. Это… Никак наши умники чего нового придумали, а?
Увидев, куда смотрит вестовой, вместо ответа бывший унтер-офицер рыкнул:
– Смирно! Кру-гом. Шагом марш… отсюда. Еще один любопытный выискался, на мою голову.
Проследив за выполнением приказа, он завершил подготовку пулемета к стрельбе, приладился поудобнее и…
– Григорий Дмитрич!
– Да твою же мать!!! Чего тебе на этот раз?
– Там еще господа пожаловали, говорят – их командир приглашал. Письмо от него показали.
– Как их зовут, спросили?
– Так точно, службу знаем! Господа Лунев, Талышев, Брунинг и Васон.
– Ну тут уж точно без Александра Яковлевича никак.
Печально и едва ли не с надрывом вздохнув, Долгин накинул на облюбованную им машинку чехол и отправился за командиром. Вернулся достаточно быстро, подозрительно огляделся и, успокоенный отсутствием всяких там вестовых, стал с наслаждением высаживать одну ленту за другой, время от времени прерываясь – на долив воды в охлаждающий кожух ствола, осмотр (или замену) издырявленных напрочь мишеней и набивку опустевших лент. Сбивая крышку с очередного патронного ящика, Григорий не удержался и довольно крякнул:
– Эх, хорошо!!!
Спустя три часа.
– Вызывали, Александр Яковлевич?
– Да, Григорий Дмитриевич, прошу вас. Познакомьтесь, это наш новый главный конструктор оружейного производства – Джон Мозес Браунинг.
Правильно все поняв, сухощавый мужчина привстал со своего кресла и вежливо качнул головой, получив в ответ точно такой же кивок, а окончательно процедуру знакомства завершило крепкое рукопожатие.
– Поинтересуйтесь у Сонина, кто из начальников «закрытых» цехов свободно или хотя бы приемлемо говорит на немецком или английском. Нам срочно нужен сопровождающий с функцией переводчика, дня на два-три. А потом подберем кого-то более подходящего на постоянной основе. Результаты мне нужны уже сегодня! А я пока провожу господина Браунинга в наш гостевой домик.
– Сделаем.
Часом позже, и уже не в кабинете фабриканта, а в его уютном доме.
– А как с Валентином Ивановичем?
– Я ему новое задание дал, теперь самое малое год занят будет. Да и без этого у него дел хватает по горлышко – взрыватели до ума доводить, самозарядку, иное всякое.
– Тоже верно. Слушай, а этот Талышев что за человек?
– Заметил? Определенно ты двигаешься в правильном направлении. Он агент жандармского управления.
– Заинтересовались, значит?
– Кто бы сомневался. Но не варшавское управление, а столичное – вот уж третий месяц как в Сестрорецке свой жандарм имеется. Догадайся, за кем его тут следить приставили?
Долгин принял информацию к сведению (непроизвольно подкручивая левый кончик своих густых щегольских усов) и явно отложил для последующего осмысления, вернувшись к сиюминутному.
– И зачем он здесь, агент этот?
В ответ Александр рассказал короткую, но крайне занимательную историю о том, как на одном пограничном пункте едва не сошли с ума от радости: поначалу таможенники, затем полицейские, ну и напоследок жандармы, когда узнали о подозрительном пассажире, в багаже которого нашлось необычайно много оружия и еще больше – патронов к нему. К задержанным совсем было уже примерили ярлыки террористов и злоумышляющих сразу на всю августейшую фамилию (а чего мелочиться?), а к себе – полагающиеся за их поимку ордена и медали, как их сопровождающий предъявил письмо. От его сиятельства князя Агренева. Надо сказать, что последнего таможенники помнили достаточно хорошо – попробуй не запомнить, когда то ему, то от него вагоны с оружием через границу пропускать приходится. Но решающую роль все же сыграло не это, а наличие среди жандармского начальства одного очень благожелательно настроенного к фабриканту подполковника. Именно его слово все и решило – путешественников отпустили, слегка извинились и в качестве компенсации (а также для своего спокойствия) приставили свободного на тот момент агента, на предмет сопроводить и удостовериться во всем своими собственными глазами.
– Ну и как, удостоверился?
– Не то слово. Я ему приказал полигон показать, а там один человек как раз до пулемета дорвался. Так он на этого человека полюбовался, увидел, как тот мишени свинцом поливает, да и успокоился. Даже с десяток «орлов» в подарок всему своему начальству согласился прихватить. Кстати, ты мне-то патронов на «знакомство» с «максимкой» оставил?
– Э-э… да, на складе еще три ящика стоит.
– Из десяти?! Я вот завтра образец пулемета от Браунинга буду испытывать, так тоже кое о ком забуду.
Лицо бывшего унтера стало таким несчастным, что его собеседник все же сжалился:
– Шучу. Как твоя группа?
– Занимается так, как ты указал.
– Хорошо. Я по возможности буду им помогать и уж точно не забуду проверять усвоенное. И вот еще что: раз уж тебе так пулеметы в душу запали, разработай-ка для наших бойцов наставление по его применению и обслуживанию. Сможешь?
– А то! Особенно если патроны будут. Сделаю, командир. А каким заниматься?
– Обоими, и «максимом», и браунингом. Да, Мозес там еще кое-чего привез, так ты все отстреляй и скажи свое мнение. Да куда собрался-то, через полчаса стемнеет?!
– На что хорошее ну вечно времени не хватает! Ладно, завтра с утречка приступлю.
Оба собеседника отвлеклись на большие напольные часы, которые с громким переливчатым звоном отметили наступление вечера, а затем так же дружно задумались, не посетить ли им перед ужином зал для занятий гимнастикой (и такой имелся в коттедже владельца фабрики). Между прочим, его наличие не только способствовало повышению аппетита у «гимнастов», но и неизменно помогало сохранять им душевное равновесие. Свое плохое настроение князь (а следом за ним и Григорий) предпочитал вымещать на тяжелом боксерском мешке, а не на подчиненных. Впрочем, мешок страдал не только по их вине – после того, как в доме вслед за домоуправительницей Глафирой появились две молодые, фигуристые и очень красивые горничные, спортивному снаряду стало доставаться заметно сильнее.
– Может, разомнемся немного?
Еще раз поглядев на круглый циферблат часов, Александр согласился:
– Часа полтора у нас есть.
Одна из горничных, Дарья, как раз заканчивала хозяйственные хлопоты на втором этаже, когда ее едва не сбила с ног горничная вторая, по имени Наталья.
– Дашка, хозяин опять в тот зал пошел! Поглядим?
– Ташка, ну боязно же, вдруг увидят?
Свои сомнения Дарья высказывала мало того что в спину подружке, так еще и на ходу, да и звучали они крайне неубедительно. Быстрыми шагами промчавшись по переходам и лестницам, финальную часть пути они завершили осторожными, буквально на цыпочках, движениями. Прислушались и с величайшей осторожностью организовали небольшую щель для подсматривания – после чего застыли, одна над другой, изо всех сил вглядываясь и вслушиваясь в происходящее. А двое мужчин в гимнастическом зале даже не заметили появления непрошеных зрительниц – они танцевали странный танец, резко и в то же время плавно передвигаясь, то и дело проносясь мимо двери в извечном мужском соревновании – кто сильнее и быстрее…
– Смотри, как хозяин ему наворачивает!
Слова Натальи оказались прямо-таки пророческими. Только прилетело как раз предмету обсуждения (и тайного обожания) – пропустив удар коленом в живот и спасаясь от следующей плюхи, князь Агренев резко отшагнул в сторону… недостаточно резко, отчего и полетел на пол. К удивлению горничных, на этом ничего не закончилось, и еще добрых пять минут хозяйский гость пытался подобраться к так и не вставшему с пола противнику – и раз за разом терпел в этом неудачу. Неожиданно лежащий очень ловко перекувыркнулся через голову, одновременно разрывая дистанцию и поднимаясь на ноги, после чего…
