Максим Казакевич - Двое из будущего
А утром следующего дня я решил съехать из гостиницы. Глава семейства Мальцевых сумел настоять на том чтобы я остался жить у них. Хотя бы до тех пор, пока эти ужасные раны на голове не заживут. Убеждал меня, что обязан мне гостеприимством из-за хулиганского поступка младшего сына. Он меня убедил, да и отказываться было неудобно – уговоры были такие жаркие, что легче было проскакать десять верст на Бурном, чем отказаться. Подозреваю, что он не оставил своей затеи свести меня со своей дочерью.
В гостинице меня узнали, ужаснулись моему забинтованному виду, посочувствовали несчастному случаю. Служащий за стойкой с разочарованием рассчитал меня, а затем, когда деньги были приняты, сообщил:
– Господин Рыбалко, на ваше имя вчера пришла телеграмма.
– Откуда? – удивился я.
– Из Санкт-Петербурга, – и с этими словами он подал мне бланк, на котором от руки был написан короткий текст. А там было всего несколько коротких слов – "У нас ЧП. Приезжай". Подписи не было, но и без нее было понятно от кого оно. Служащий встревожено наблюдал за мной, опасался неведомо чего.
– Может вам нужна помощь? – участливо поинтересовался он. Я задумался.
– Нет, пожалуй, нет. Хотя…, мне нужно на вокзал.
– Один момент, – с готовностью ответил служащий и жестом подманил к себе парнишку, что работал при гостинице. – Экипаж господину и помоги с багажом.
Парнишка кивнул и выбежал вон. Через минуту я уже трясся в продуваемом всеми ветрами фаэтоне и кутался в подаренное старшим Мальцевым драповое пальто. Будем надеяться, что поезд в столицу не надо будет ждать слишком долго.
В Петербург я прибыл спустя пару дней. С вокзала поехал прямо домой, бросил там багаж, переобулся в сухую обувь и умчался на завод. Все попытки выяснить у Зинаиды обстоятельства произошедшего ЧП не увенчались успехом. Она и сама ничего не знала, разводила руками и сетовала на упрямое молчание супруга.
Мишку я застал в цехе. Он ходил угрюмый, задумчивый, топтался по производственным отходам. Рабочие вокруг молча и деловито занимались своей работой, стараясь не попадаться начальству на глаза. Увидав меня, Мишка встрепенулся:
– О-о, привет. Давно приехал?
– Только что, – ответил я, осматриваясь. В цехе вроде бы было как обычно – станки с грохотом работали, люди носились, продукция складировалась.
– Что у тебя с мордой?
– Потом объясню, – отмахнулся я. – Что случилось?
Мишка вздохнул:
– Пойдем, покажу.
Он провел меня в пристройку к кабинетам. Он первым поднялся по ступенькам, я следом за ним. Поднялся и обомлел. В небольшом коридоре ничего не осталось от недавнего косметического ремонта – на стенах и потолке была копоть, на полу грязь и черные лужи, ломаная обожженная щепа пола, битое стекло и сгоревшая дверь кабинета управляющего. Кабинета, где чаще всего заседал Попов, где иногда проводил время я и Мишка. Там были почти все документы и касса. Я с тревогой заглянул сквозь проломленную дыру обуглившейся двери.
– Напали на нас ночью, – устало сообщил Миха. – Семь или восемь человек с револьверами. Сиганули через забор, сторожу голову проломили, собаку зарезали. Слава богу, рабочих не тронули, пригрозили расправой, если те дернутся. Они и не стали ничего делать – дурных нет. Их в бытовку согнали, держали на прицеле.
Я молча распахнул дверь и, с хрустом ступая по битому закопченному стеклу, прошел внутрь.
– Деньги искали?
Мишка пожал плечами.
– Может быть, но вряд ли. Сейф они раскурочили, но там было только около сотни рублей. Скорее всего, нас просто громили, мстили за что-то.
– За что?
– Да хрен его знает. Кабинет вон зачем-то пожгли, ремни на станках посрезали. Станки чуть-чуть поломали. При простом ограблении так не делают. Валентин двое суток не спал – восстанавливал все со своими ребятами. Только сегодня утром запустились.
– А что полиция?
– А что полиция? Приходили, допрашивали, записывали. Уверяют, что найдут того кто это сделал. Но я потом со старшим в сторонке поговорил, так вот он мне прямо сказал, что шансы невелики. Только если по глупой случайности кто-то из этих бандитов попадется. Нападающие грамотно все сделали и тихо. Кочегары даже не поняли, что произошло, работали себе потихоньку пока пожар тушить не начали.
Кабинет был выжжен основательно. Бумаги на полках все сгорели, дверцы на шкафах варварски выломаны, а массивный директорский стол был выпотрошен и обыскан. Тяжелый и громоздкий сейф был раскурочен – замок пытались вскрыть, а когда это не получилось, то преступники стали рубить стенки зубилом.
– В сейфе было что-нибудь ценное?
– Попов говорит что нет. Около ста рублей и несколько документов.
– А патенты?
– Патенты у Мендельсона. Повезло.
– М-да…. Не похоже это на ограбление, – подтвердил я догадку друга. – Может нас друзья поляки навестили?
Мишка лишь пожал плечами. Доказательств не было, только догадки. Это могли быть поляки, которых мы не так давно заставили платить лицензионные отчисления, это могли быть промышленники, недовольные нашими райскими условиями труда, этом могли быть революционеры, выбравшие наше предприятие по не пойми каким причинам. Но вряд ли это были простые уголовники, решившие совершить банальный налет. Замысел в подчерке читается не тот.
– А что НИОКР?
– Слава богу, там все тихо, – ответил Мишка и украдкой, пока я смотрел в другую сторону, перекрестился. – Я усилил там охрану из местных рабочих, револьверов несколько купил, но это все временно. Люди даже стрелять не умеют, не то что грамотно охранять. Нам надо что-то делать с безопасностью.
Это было правдой. У нас охрана предприятий была поставлена из рук вон плохо. Было несколько сторожей с оружием и собаками, высокий кирпичный забор и все. Не думали мы, что придется озаботиться охраной на таком раннем этапе развития. Наивно думали, что можно будет отложить этот вопрос еще на год-другой. Не получилось.
Преступников полиция так и не нашла. Прошла неделя, другая, месяц, но никаких следов не обнаружилось. И до сих пор было не понятно, чьих это рук дело. Но одно было ясно – подобное наверняка повторится и потому нам было необходимо вооружаться и ставить охрану.
По объявлению в газете были набраны люди. Пятнадцать человек, все бывшие военные, из рядовых. Все основательные мужики за тридцать лет, половина из них бессемейные. Для них я провел небольшую проверку – дал пострелять из пистолетов, заставил пробежать с версту и помутузил их слегка. Результат, если честно, меня разочаровал. Отстрелялись они абы как, на пробежке все поголовно задыхались и отхаркивались осевшим в легких никотином. Да и в драке они были не сильны, лишь один из них держался более или менее и смог неплохо защищаться и даже мне отвечать.
Вот они сейчас стоят передо мною – линялые гимнастерки на спинах мокры, дымят испариной. Дышат они тяжело, с надрывом, утирают со лба выступивший пот. Хорошо, что на улице не так холодно – легкий морозец не проникает в тело, а лишь слегка остужает кипящую кровь.
– Очень плохо, товарищи охранники, – сказал я им, глядя на жалкое зрелище. Когда-то и я был таким же на курсе молодого бойца, когда и меня гоняли в хвост и в гриву. Помню я эти ощущения. – Курить вам надо бросать.
Один из них, тот чье лицо было в глубоких оспинах, сплюнул на землю тягучую слюну и разогнулся, отдышавшись после забега.
– А зачем? Мы не для этого устроились на работу.
Ему поддакнуло несколько человек. Я выдохнул, повел плечами, расправляя спину. Пробежка рядом с охранниками лишь разогрела меня, взбодрила.
– Что ж, – мирно ответил я недовольному, – тогда нам не стоит тратить наше с вами драгоценное время. Я несогласных не держу. Любой из вас может уйти хоть сейчас.
Никто из них, конечно же, не ушел. О заработках и условиях труда на "Русских заводах" были наслышаны все, и каждый второй работоспособный индивид в столице мечтал попасть к нам на работу. Эти пятнадцать бывших солдат уцепились за свою удачу, и упускать ее не хотели.
Они все переглянулись, бунтарю незаметно ткнули локтем под ребра и показали кулак. Но тот и не подумал заткнуться, лишь сбавил на полтона гонор:
– Я не понимаю, зачем нам бегать? Мы что как собаки должны будем бегать за ворами? Так я их из револьвера постреляю и все.
– Чтобы воров из револьвера пострелять, надо сначала вообще стрелять научиться, – парировал я. – Чему вас в армии только учили?
– Так мы это… только из винтовки, – вякнул кто-то с дальнего места, – и штыком.
– А еще, наверное, огороды перекапывали и дровишки кололи, да?
В ответ было молчание. Они уже перевели дыхание, разогнулись. Кто-то поежился от морозца и я это заметил.
– Еще один круг, – безжалостно сообщил я и ответом мне стал коллективный мучительный стон. – Вперед, ноги выше поднимай, не отставай. Последний на финише получит волшебного пендаля.
