Гостебник - Владимир Георгиевич Босин
А в конце вечера тесть присвоил мне новое звание. «Гостебник» — так у нас в Новгороде зовут купцов, рискующих мотаться по морям на свой страх и риск в одиночку.
Глава 14
Да, не даром я всё это время терпел и мучался. Мне можно повесить на грудь звезду Героя с вручением ордена Ленина.
Да, сегодня впервые жена отблагодарила меня громким криком. Нам удалось достичь гармонии и в спальне. Не забуду её огромные глаза, когда она смотрела на меня не отрываясь. А в эту ночь мы занимались любовью при свете моей ароматической свечки. Сказать, что её глаза транслировали банальное «а что так разве можно было?» — неуместно. Ольга будто открыла для себя новую вселенную. Она в изнеможении рухнула на меня, и я даже забеспокоился за её здоровье.
Зато на завтраке она так вилась возле меня, что я понял — надо позарез не ударить лицом в грязь и этой ночью усилить эффект. Хоть и банальная, но истина. Женщина, счастливая в постели, никогда не предаст мужа и станет для него верной помощницей. Ну я не беру какие-то совсем забубённые случаи в духе Санта-Барбары.
Поэтому при нашем отплытии Ольга вполне искренне вонзила ногти мне в шею, — не вздумай исчезнуть, я без тебя не выживу.
Я ответил ей долгим взглядом, а потом непрерывно смотрел на машущую нам тонкую фигурку, тающую вдали.
Я сам не понял, как оказался в холодной воде. Вот только что высматривал приближающийся берег и вдруг сильный удар по голове. А дальше ожёг довольно бодрящей морской воды. Я погрузился на глубину из-за вмиг намокшей одежды. Лихорадочно заработал руками и наконец-то смог вдохнуть такой желанный солёный морской воздух. А когда в голове прояснилось, я крутанулся на месте и увидел уходящее прочь моё судно.
Зараза, я попытался крикнуть, но у меня получилось лишь жалкое карканье. Холодная вода связала голосовые связки. Мне показалось, что на корме мелькнула голова. Кто-то махнул мне рукой, но ладья продолжила свой неумолимый бег.
А начиналось всё просто замечательно. Мы пошли по проторенной дорожке и уже заканчивали второй круг по Балтике. А сейчас мы возвращаемся в Стокгольм. Возвращались, но лодка стремительно удаляется, и никто не торопится разворачивать её.
Мне всё труднее удерживаться на воде, и я начал лихорадочно раздеваться. Сразу отправил на дно сапоги, потом пошла меховая безрукавка и вскоре я остался в одном исподнем. Единственно, я сумел повязать пояс с ножом и сунул за пазуху кошель с небольшой суммой денег. Станет мешать — выкину к чёртовой матери.
До берега не меньше километра и плыть не просто. Поднялся ветерок и гонит волну, которая несёт меня чуть под углом к берегу.
Так, успокойся. Не стоит бороться с течением, надо расслабить мышцы. Ещё не хватало поймать судорогу от напряжения и холодной воды. К ней я, кстати, вроде привык. Холодно, но сердце уже не бьётся так судорожно. Я даже смог лечь на спину и немного отдохнуть.
Я долго выгребал и, когда наконец мои ноги коснулись каменистого дна, был на пределе. Отливная волна упрямо не хотела меня отпускать и я буквально на коленях выполз на берег и не удержавшись, разлёгся прямо там на камнях.
Быстро почувствовал, что замерзаю, поднялся и полез по крутому склону наверх.
Мне удалось найти убежище в корнях упавшего дерево. Здесь по-крайней мере нет пронизывающего ветра. Я выжал рубаху с портами и повесил сушиться на ветерке. А сам сидел, обнявши колени и бездумно смотрел на бликующую воду.
Мне позарез нужен костёр. Жалко, что пояс кожаный, а не верёвочный. Можно было бы распустить его и сделать лук для разжигания костра. Пройдясь по склону, нашёл подходящую дощечку и палочку. А заодно сухую ветку и немного мха.
Пришлось пожертвовать полоской ткани от рубахи. Зато, когда от дощечки потянулся дымок, я чуть не станцевал джигу от радости. Занялся мох, а потом робкий огонёк стал жадно пожирать сухую ветку.
Сразу я рванул на поиски сухостоя. А когда весёлый костерок занялся, я чуть не влез в него, пытаясь согреться. Наконец меня отпустил холод, и я сразу заснул.
Утром первым делом напялил подсохшее исподнее. Настроение препоганое, но я жив. В голову полезли дурные мысли. Я ведь не сам упал. Кто-то мне помог, а потом контролировал моё утопление с лодки. Этот недруг явно меня видел. Но естественно записал в покойники.
Я уже убедился, что сейчас плавать не умеют. Даже моряки. Если упал в воду и ему сразу не помогли, кинув верёвку, то камнем идёт на корм рыбам. Тут ещё и куча суеверий. Ведь вода скрывает так много опасностей. Что не видишь — всегда страшит. Вот никто не полезет по собственной прихоти в воду, разве что по грудь. И то в случае большой нужды. Поэтому тот, кто организовал мне купание в морской воде уверен, что я уже беседую с перевозчиком Хароном. Может это и к лучшему, сделаем ему сюрприз. Пока сидел и глазел на море, прикинул свои шансы.
Я должен находится где-то в районе Гданьска. Почти двое суток назад мы вышли из Любека, значить проделали около 700 с лишним километров. Ну, плюс минус. Что мне это даёт? До дома расстояние раза в два больше. Это ежели по морю. А по суше вообще долгая песня. На этом опасном пути предстоит пересечь немецкие земли. Затем неспокойные земли королевства польского, территорию великого княжества литовского и только потом пойдут русские земли. Где тоже бардак полный. Могут охолопить свои же или продать в рабство.
Так, слава богу, у меня есть кинжал и кошель. В нём восемь серебряных шведских эртугов с изображением трёх корон, моя заначка на чёрный день. Много это или мало? Смотря для кого. Для крестьянина огромные деньги. Можно купить корову и коня, да еще останется жене на булавки. А вот несчастному путнику, чтобы добраться до дома — категорически мало.
Прикинув направление, я уверенно пошёл на восток. При этом ушёл от берега, где сложно идти, много острых камушков. Лучше топать по кромке леса, где всяко помягче. Я уже позабыл, что когда-то рассекал везде
