Пограничник. Том 2: Смертельный дозор - Артём Март
Парни снова рассмеялись.
— Ну, не брови, а бровь, — прыснув, сказал Сергей. — Одна на все лицо.
— Ничего ты, Сережа, в женской красоте не понимаешь! — Упрекнул его Ашот.
— Отчего ж не понимаю? — Пожал плечами Сергей, — я, как мы в Московский с отряда выбрались, ну после приезда, видал там такую девчонку… Ну, когда в кино ходили, помните?
— Да, девчонка и правда красивая, — заулыбался Максим.
— Красивая, это еще мягко сказано! — Замечтался старший сержант, — Была там с какой-то подружкой и ее растяпистым парнягой. М-да-а-а… Красивая, но вредная, как твоя лиса. Ну это ничего. Красивые, они всегда вредные.
— Познакомился? — Спросил Стас с улыбкой.
— А как же? Познакомился! Да только что-то она через силу со мной разговаривала. Вроде как и не хотела знакомиться. Ну уж я-то знаю, что это она себе цену набивает, и всего-то. Уже узнал я у того растяпы-парня, где они живут. Как там его звали?
— Денис, вроде, — буркнул Игорь.
— Во-во! Как будет выходной, схожу к ней в гости.
— И как? Спросил, хоть, как звать? — Вопросительно кивнул ему Стас.
— А как же! Чуть не клещами пришлось имя у нее вырвать. Такая строптивая девчонка. Ну все ж вырвал! Ух и люблю я таких! Что б прежде чем уздечку дали накинуть, побрыкались!
— И как ее звать?
— Наташей. Наташей звать, — разулыбался Сергей.
Глава 16
— Наташка Иванова? Геологичка которая? — Удивился Стас.
— А ты че, ее тоже знаешь? — Не менее удивленно приподнял брови сержант.
— А кто ж ее не знает? — Пожал плечами Алейников, — вся застава на нее не могла налюбоваться, когда они с папкой тут, в окрестностях, появились. Много кто из наших к девчонке подходил, клинья подбивал.
Я молчал и только снисходительно улыбался. Сержант Симонов бросил на меня мимолетный взгляд, и, видимо, не поняв причину этой улыбки, тут же отвел.
«Куда уж тебе, сержантик, угнаться за Наташкой», — подумалось мне в этот.
Я ж свою жену, как облупленную знаю. Уж столько лет вместе, как никак. Знаю, скольких она отшила, пока мы с ней не познакомились. Знаю, скольких отшила, когда мы уже были вместе. Немало из тех парней, кстати, получили от меня по сусалам, когда Наташа жаловалась на очередного нерадивого дурачка, что пытался за ней ухлестывать. Не, ну а что? В молодости я был человек горячий, темпераментный. Только с возрастом научился выдержке и хладнокровию. Война научила только по делу кулаками махать.
Если б сейчас, здесь был тот, молодой, я, немедленно бы затеял с Симоновым драку. Даже слушать не стал. И был я даже сейчас уверен, что ему б тогда ой как не поздоровилось. А сейчас, с высоты прожитых лет, я ясно видел, что парняга-сержант просто рисуется перед другими мальчишками. А у самого, небось, душа скрипит, что его девчонка отвергает. Короче, не видел я в нем конкурента.
Стас наградил Сергея сочувственным взглядом, добавил:
— Ты, друг, зря себя обнадеживаешь. Наташка никого близко не подпускает. Говорю ж, наши часто пытались. Цветочки полевые ей носили летом, звали погулять в красивые места. Да даже на шашлыки с нами поехать предлагали! И че ты думаешь? Кремень. Всех отшила.
— Ты, друг, плохо меня знаешь, — самодовольно хмыкнул Симонов. — уж к кому к кому, а к таким врединам у меня подход имеется. Знаем, плавали. И не таких брали.
— Ты не знаком еще с нашим сержантом-инструктором? Нарывом по фамилии?
— Высокий такой? — задумался Сержант.
— Ну. Чернявенький. Ну точно Лев Лещенко в молодости.
— Да, кажись, видал.
— Ну вот. Нарыв у нас известный сердцеед. Как ни окажется в Московском, так у него новая любовь. А сколько ему девчонок письма пишет, знаешь?
— Откуда бы мне, — пробурчал Симонов как-то недовольно.
— Трое! Девки за ним табунами ходят. А Наташа все равно и ему отворот поворот дала.
Парни в окопе переглянулись: кто-то удивленно, кто-то с некоторой завистью, отразившейся на лице.
— Ну и что? — Холодно проговорил Симонов, — тут дело в этой… Как ее… Харизме. А мужик должен быть чуть красивее обезьяны. Так что, говорю вам, будет Наташка моя!
— Да и тут ты опоздал, — загадочно ухмыльнулся Стас.
— Это почему же опоздал?
— Наташка, хоть и строптивая, носом от всех крутит, а кое-кого из наших, все же приметила.
— Кого?
— А вон сидит, ухмыляется. Слушает, как ты рисуешься, да про себя смеется, — сказал Стас и кивнул на меня.
Я посмотрел в недовольные глаза Симонова с самой гаденькой улыбкой, которую только мог изобразить. На заставе слухи разносятся быстро. А что? Коллектив маленький, все про всех все знают. Ну вот и про то, что собираюсь я к Наташке в первый же свой выходной, тоже парни прознали быстро. Прознали и обзавидовались.
— Че? Правда, что ли? — Удивился Сергей. — Тебя?
— А это, Сережа, — вздохнул я снисходительно, — уже не твое дело.
Я встал, взял лопату.
— Но ты не переживай, — продолжил я, глядя на изумившегося Симонова, — девчонок в Московском хватает. Может, как сможешь выбраться туда, кого другого себе и подцепишь. А если уж там никто не понравится, то вон, в кишлаках местных дам пруд пруди. Только ты это, если туда решишь пойти, Ашота с собой возьми. Он тебе подскажет, как с женской красотой не ошибиться.
Симонов помрачнел. Светлые его, реденькие брови, поползли вниз, к переносице. Сержант нахмурился. Его экипаж стал беспокойно переглядываться. Мои погранцы тоже. Все чувствовали — грядет конфликтная ситуация. Все чувствовали, что она если и первая, то точно не последняя. Больно сильно отличались мы от танкистов. Отличались, хоть и были все пограничниками.
— Ну че, мужики? — Беззаботно сказал я, — заканчиваем перекур? Работы еще валом.
— Ну, ты чего хотел-то, Вася? — Спросил я, осматривая тетрадный лист, который Уткин положил на письменный стол перед собой.
Не так давно объявили отбой, и большая часть погранцов спали в казарме. С сегодняшнего дня им пришлось потесниться. До самого боевого расчета часть бойцов, не занятых на рытье окопов и в нарядах, таскала со склада железные койки. Они обеспечивали танкистам, кому не досталось спальных мест в расположении, где
