Баба Люба. Вернуть СССР-2 - А. Фонд
— И что же ты доказал, Володя? — усмехнулась я, — подумаешь, платок.
— Откуда твой платок взялся у меня дома?
— Точно не помню, — с легкомысленным видимо отмахнулась я, — может, приходила к Тамарке и оставила…
— Ты никогда не ходила к Тамарке!
— Почему это не ходила? — удивлённо покачала головой я, — ещё как ходила. Только обычно я ходила, когда тебя не было дома.
Владимир издал какой-то булькающе-квакающий звук и вспыхнул.
— А ещё я вполне могла ей дать платок поносить, а она вернуть забыла. Ты же знаешь нашу Тамарку!
— Но… — пробормотал Владимир.
— Слушай, а что мы тут гадаем? — усмехнулась я, — давай пойдём сейчас к вам домой и спросим её. Она докажет, откуда мой платок у вас дома. Идём?
Я загоняла Владимира всё глубже и глубже в тупик. Любопытно было наблюдать, как он выкрутится. Очевидно, именно так кошка играет с мышкой. И самое смешное было то, что я сейчас точно знала, что он даже не знает, что Тамара находится в психоневрологическом диспансере.
— Тамарки нет дома, — наконец, выдавил из себя Владимир неприязненным голосом.
— А где, кстати, она? Я что-то давно её не видела. Да и отец соскучился, спрашивает.
— Ушла, — неопределённо махнул рукой зять.
— Ушла? Куда ушла? Почему ушла? Прошло уже сколько дней, как она куда-то ушла, Володя? — продолжала напирать я, — и ты до сих пор милицию не вызвал? А может её уже нет в живых? А, может, это ты её убил и сейчас бегаешь с этим платком и ищешь себе алиби? Где Тамара, я тебя спрашиваю⁈
— Не ори! Дура! — сердито сплюнул Владимир и, резко развернувшись, пошел прочь, ворча под нос о бешеной придурошной семейке.
А я вернулась обратно в дом, прошла на кухню и накапала себе валерьянки.
Штирлиц как никогда был близок к провалу.
В деревню мы-таки ехали втроём: Игорь, Олег и я. От Анжелики еле-еле, но таки удалось отбиться. Хоть и надулась она. Нечего, пусть лучше уроки учит. По правде говоря, Василий Харитонович тоже попервой порывался с нами, но я не разрешила, толку от него в переговорах ноль, только разволнуется. В его возрасте лучше не надо всего этого. Ему и так с этим домом сколько переживаний. Хватит уже.
— Любовь Васильевна, садитесь впереди, — предложил Игорь, когда я вышла из подъезда.
— Да пусть лучше Олег впереди, а я по стариночке, сзади, — уступила я.
Олег чиниться не стал и рядом с Игорем, на пассажирское сидение, а я примостилась сзади.
Машина легко тронулась и уже через десять-пятнадцать минут мы выехали из Калинова и затряслись по пригородной дороге. Игорь любил быструю езду, поэтому берёзки и ёлочки стремительно неслись навстречу, а мои старые косточки пересчитали все колдобины и ямки.
Оттого я особо обрадовалась, когда на дороге показался мужичок в кургузой кепочке с двумя сумками. Он поднял руку. Показывая, что ему тоже туда.
— Возьмём? — почему-то у меня спросил Игорь.
— Так ты же водитель, ты и главный, — промолвила я.
— Надо взять, — вздохнул Игорь и притормозил, приоткрыв окно: — Вам куда?
Мужичок что-то ответил, я не услышала, но судя по тому, что Игорь кивнул, у нас появился попутчик.
Хлопнула дверка и рядом со мной скромно примостился мужичок.
— Здравствуйте, — чинно сказал он, — а я вот на автобус опоздал. Меня дальнобойщик до развилки подкинул, но ему на Вербовку, а я уж стал ждать, авось кто-нибудь проедет да заберёт.
— Долго ждали? — спросил Игорь, чтобы поддержать разговор.
— Долго, часа полтора уже, — взгрустнул мужичок, — я и шел понемногу, но сумки, гадство, тяжелые. Так что больше стоял ждал.
— Это вам пришлось бы до утра ждать, — заметил Игорь.
— Да, повезло мне с вами, — согласился мужичок и, спохватившись, спросил, — а вы куда едете?
Я хмыкнула, наверное, излишне громко, так как мужичок посмотрел на меня чуть укоризненно и суетливо добавил, — там всё сёла одно за другим идут.
— В село Большие Дрозды, — ответила я.
— Красота! — заискрился неподдельной радостью мужичок, так, что его голубые водянистые до прозрачности глаза стали ещё светлее. — А я в Калиновке выйду, это перед Дроздами. Прямо красота красивенная, как повезло!
Некоторое время ехали молча, но мужичку хотелось поболтать, и он прицепился ко мне, так как именно я сидела рядом:
— В гости?
— Угу-м, — односложно ответила я, не желая вдаваться в подробности.
— А я вот домой еду. Съездил сегодня на базар, продал яйца и прибарахлился вон. Подарков детям накупил, — хвастливо сказал мужичок. — Жувачку, целый блок. И сникерсов.
— Прекрасно, — ответила я и уставилась в окно.
Опять какое-то время ехали молча. Мужичок пытался прислушиваться к разговору Игоря и Олега, но они очень тихо обсуждали какую-то иностранную рок-группу, так что ему стало не интересно, и он снова заскучал.
Но надолго его опять не хватило. Поёрзав немного и, видя, что я не обращаю на него внимания, он сказал:
— Эх, какую страну просрали, гады.
— Угу-м, — по инерции ответила я, но мужичку в этой теме собеседник был не нужен.
— Прихватизаторы! Сволочи! Иуда Меченый, надо было его ещё в детстве пристрелить…!
— Скучаете за Советским союзом? — мне вдруг стало вот даже любопытно.
— А кто же не скучает? — удивился дядька.
Я вспомнила первый день своего попадания сюда и разрисованную девицу в розовых лосинах с баблгамом у ларька с кассетами, и засомневалась в словах мужичка.
Очевидно, увидев сомнения у меня на лице, дядька вывалил целый ворох сведений, как можно и нужно было удержать СССР от развала.
— Но если бы СССР не развалили, как бы вы тогда сникерсы и жвачку своим детям покупали? — поддела его я.
— Жвачку… — понурился вдруг мужик, — то-то и оно, что за жвачку такую страну просрали…
— Вам что, жалко теперь?
— Понимаешь, — загорячился мужичок, — я же тогда, при СССР, жил себе спокойно, работал и ни о чём не думал! Знал, что мои дети в школе выучатся и в техникум поступят, или даже в институт, если захотят. А потом на работу их направят, жильё
