Ворон и медведь - Андрей Каминский
Вот веки Оуюн дрогнули, губы раздвинулись, обнажая острые зубы — верный признак того, что шаманка собирается возвращаться в свое тело. В тот же миг Неда ухватила покрытый причудливыми узорами костяной нож, — сестра кагана не позволяла держать никакого железа рядом с местом обряда, — и перерезала горло шаманки. Тело Оуюн дернулось, лицо исказилось одновременно ужасом и дикой злобой, но Неда уже спихнула корчившееся в предсмертных судорогах и булькающее кровью из перерезанного горла, тело в болото. Над гнилой водой взбух и лопнул огромный пузырь, разлетевшийся тучей гнуса, в уши ударило оглушительное лягушачье кваканье. Неда криво усмехнулась.
— Великая Жаба приняла тебя, — издевательски сказала она, — надеюсь, у нее ты встретишься с матушкой. Ну, а мне пора к мужу.
Цена империи
Молот с оглушительным звоном опускался на наковальню, придавая железной заготовке форму большого меча. Кузнец, — низкорослый коренастый мужчина, с густой рыжей бородой и такими же рыжими кустистыми бровями, — ухватил клещами меч и вогнал его в горло черному козлу лежащему на полу со связанными ногами. Шипение раскаленной стали, охлажденной в потоке крови, смешивалось с хрипами и мычанием несчастного животного. Кузнец , вынув меч, с поклоном протянул его Редвальду, что стоял у входа, внимательно наблюдая за происходящим.
— Спасибо, Фундин, — кивнул сакс, — дальше я сам. Я уже знаю, что закалит этот клинок сильнее, чем козлиная кровь.
Уже к вечеру того же дня конь Редвальда въехал под сень исполинских деревьев — словно под свод необъятного храма, возведенного из черно-зеленого мрамора. Могучие дубы и кряжистые вязы сплетали над ним свои ветви, оберегая лесной полумрак от солнечных лучей. Шелест листьев и негромкое журчание ручейков были единственными звуками здесь — ни щебета птиц, ни шуршания мелких зверьков в кустах и кронах деревьев. Казалось, весь Велд, — великий лес Суссекса, — недобро следил за вторгшимся в его владения чужаком, выжидая лишь удобного мига, чтобы кинуться на него одним великанским хищником.
Проехав с милю по лесным тропкам, Редвальд очутился на лесной поляне, в центре которой виднелся большой пруд — почти круглой формы с неподвижной, будто застывшей водой. От нее исходил такой холод, что Редвальду на мгновение показалось, что пруд замерз. У берегов валялись кости животных, — от мелких зверьков, вроде белки, до волков и оленей. Встречались тут и человеческие кости.
— Я пришел, к тебе, Червь! — громко крикнул сакс, спрыгивая с коня и обнажая меч, — за твоей жизнью и твоей кровью. Явись сюда и сразись со мной.
Оглушительное шипение стало ему ответом и над прудом вдруг вознеслось ужасающее существо. Покрытое белой чешуей тело было толщиной с дерево, глаза горели зеленым огнем, с острых зубов капал в воду бесцветный яд. Чудовищный змей медленно выполз на берег, извиваясь огромными кольцами и вдруг ударил с быстротой, за которой, казалось, было не уследить человеческому глазу. Однако Редвальд оказался быстрее — сверкнул клинок, перерубая чешую, мясо и кости. Голова чудовища рухнула, брызгая кровью и ядом, пока тело твари, извиваясь в предсмертных судорогах билось на мелководье. Редвальд, преклонив колени, положил рядом меч и обильно умылся змеиной кровью.
— Пусть отец твой не гневается на меня, — произнес принц, — и я преподнесу ему дар, когда воткну этот клинок в сердце братоубийцы.
Вторжение союзных армий застало Крута врасплох — занятый интригами с аварами и франками, он, вопреки собственным опасениям, невольно выпустил из виду единокровного брата. Редвальд же, во главе большого войска, высадился в Фризии и, вместе со фризами и данами, почти без сопротивления занял Лангобардскую равнину. Все саксы, а также ободриты и часть велетов, примкнули к нему, еще больше увеличив силы союзников. Однако главную ударную силу составляло англо-саксонское войско молодой королевы Этнгрифледы, чьи ошеломляюще быстрые победы в Британии сделали ее настоящей легендой по обеим берегам пролива.
Сходу Редвальд взял и Брокенберг, вырезав оставленный Крутом гарнизон. На вершине горы, перед статуей Одина, бастард Германфреда приносил пленников в жертву одноглазому Богу и там же заявил о своем стремлении занять трон Тюрингии.
— Братоубийца не может сидеть на престоле моего отца! — кричал Редвальд , - отродье распутной ведьмы, убийцы короля и подстилки аварского кагана оскверняет сам воздух Тюрингии своим дыханием!! Клянусь Одином и Ругивитом, Тором и Чернобогом, что очищу королевство от этой скверны!!!
Кровь пленников с шипением стекала в жертвенные костры, пока сакс, вскинув окровавленные руки, возлагал вырванные сердца на алтарь Водана. Вместе с ним приносили жертвы и союзные владыки: король фризов Аудульф, конунг данов Сигифред...и королева Британии Энгрифледа. Это было вопиющим нарушением древнего закона братства «ножевиков» — считалось, что саксы на вершине Брокенберга становятся возлюбленными воинственных спутниц Одина, ревнивых к земным женщинам. Однако про виде воинственной королевы, на плечах которой громко каркали прирученные вороны, никто не усомнился в праве Энгрифледы взойти на священную гору.
Крут же, спешно покинув Альпы, созывал верных ему вассалов со всех концов Тюрингии. За этими хлопотами, он даже не усмотрел за плененным Хлодомиром — тот сбежал еще в Женеве, вместе с отрядом из присягнувших ему франков. Крут не стал преследовать его — Хлодомир готовился вступить в схватку со своим братом, что недавно разбитый, с позором отступил из Аквитании. Свары у франков были на руку обоим братьям — по крайней мере, не придется отвлекаться на возможное вторжение из-за Рейна. Крут направил послов к аварам, с тайным предложением отдать, наконец, им Вену в обмен на помощь. Однако Эрнак, и без того оскорбленный предыдущими отказами Крута, не мог ему сейчас помочь, даже если бы захотел — все силы кагана уходили на войну с болгарами, которых к тому же стали поддерживать ромеи. Дальнейшие переговоры и уступки грозили разладом с баварами, поэтому Крут больше не пытался связаться со своим степным отчимом. Не все ладно складывалось и на юге — многие алеманы, и без того озлобленные из-за гибели своих правителей, не горели желанием вставать на сторону короля Тюрингии.
Тогда же Крут решил начать переговоры: через посредничество жреца Ярогоста, не поддержавшего ни одного из братьев, король направил Редвальду приглашение о встрече. Она состоялась несколько дней спустя — у места слияния Унсрута и Заале, в нескольких днях пути к
