Крепостной - Роман Валерьевич Злотников
По возвращении Данилка снова раскрутился на порку. На этот раз от «государыни». Что там ей наплёл Ламздорф — он не знал, но явно что-то непотребное. Потому что он-то как раз отговаривал Николая от поездки в Дунайскую армию… да, не так-то и активно, потому что в том же Киеве воинских частей почти не осталось, а на Дунае их было в избытке, но отговаривал же! А его раз — и на конюшню… Нет, надо скорее выходить из крепости. А то так, глядишь, за чужую вину и вообще насмерть забьют. Это ладно здесь конюх прикормленный, а на Дунае его шпицрунтенами пороли. Ими человека насмерть забить — делать нечего… Ладно перед поркой лично Николай переговорил с капралом, который отвечал за подобные наказания. Чего уж он там ему сказал — Данилка не знал, но во время порки капрал больше боялся ненароком сильно лупануть нежели старался это сделать. А то хрен его знает, чем бы порка закончилась.
Как бы там ни было — их авантюра с расширительной пулей увенчалась успехом. Полным или ограниченным — покажет только война. Но с расширением производства пулелеек пришлось повозиться. И по итогам этой возни Даниил понял, что нужно обзаводиться собственными мастерскими.
Глава 3
— Бум! Бум! Бум…
— Одерживай!
— Бум! Бум!
— Стоп! Замена…- пожилой мастер развернул к Даниилу потное лицо, улыбнулся и протянул ему короб.
— Вот, ваша милость, за сегодня уже третий гросс доделываем!
Даниил, протянул руку и, взяв одно из перьев, попробовал его упругость. После чего удовлетворённо кивнул. Наконец-то! После почти двух лет проб и ошибок им удалось-таки подобрать и металл, и технологию обработки, которые позволили сделать то, о чём он так давно мечтал, мучаясь с заточкой гусиных перьев — металлическое перо!
На самом деле металлические перья здесь были. Вроде как. Во всяком случае, рассказы о том, что в Европе какой-то граф, герцог или король пишут специальными перьями из золота и серебра, вовсю ходили. Но, насколько Даниил понимал — эти штуки больше были понтами нежели теми самыми хорошо знакомыми ему металлическими перьями.
Он пошёл в школу в сорок девятом, так что учился писать именно ими. Первые шесть лет у него на парте стояла чернильница-непроливайка, а в выемке рядом с ней лежала та самая деревянная ручка со вставным металлическим пёрышком. И лишь когда он перешёл в седьмой класс, мать смогла наскрести денег и купить ему авторучку, которую можно было заправлять чернилами и писать, а не макать каждый раз в чернильницу. И это была третья авторучка во всем их классе… Так что то, что должно получиться в итоге — бывший майор представлял очень хорошо. И для этого ни золото, ни серебро не очень подходили. Потому что хорошее перо в первую очередь должно быть упругим. А также дешевым. И производиться массово. Иначе конкурентную борьбу с гусиными перьями оно не выиграет… Нет, можно делать и престижные варианты, покрывая металл тонким слоем тех же серебра или золота (например, с помощью анодирования), но основа — пружинная сталь. Однако, по удобству обращения и долговечности металлическое перо бьёт гусиное по всем фронтам. Поэтому, когда, после окончания производства пулелеек, настало время задуматься о том, чем занимать персонал мастерской далее, он вспомнил именно о них.
Мастерская при Павловском дворце была обустроена весной 1810 года. Поводом для её развёртывания послужило то, что мастерские при Воспитательном доме не справлялись с заказами. А также то, что «государыне» не очень нравилось, что её младшие сыновья при любой возможности сбегают в Воспитательный дом. И если из Павловского дворца сделать это было почти невозможно, то вот когда они переселялись на зиму в Елагин или Зимний дворцы — они делали это почти каждый день… Вот под этой маркой Николай и выпросил у матушки возможность оборудования собственной металлической мастерской. Дворцовая, в которой работала сама «государыня», не годилась. Там было так же скудно с инструментами работы по металлу, как и в той, которая находилась в Воспитательном доме. В смысле поначалу. Сейчас-то ситуация изменилась кардинальном образом… но её мощностей всё равно не хватало. А централизованного производства пулелеек, как выяснилось, в стране не существовало. То есть их изготавливали на оружейных заводах вместе с партией ружей и отправляли в войска. Если же нужно было больше или, там, старая ломалась — делай сам, где хочешь. Хоть в деревенской кузнице, если такая возьмётся за работу. Тем более, что сама конструкция была незамысловатой, и допуски весьма вольными. Калибр пули вполне мог отличаться от калибра ружья более чем на десять процентов. Всё как писал Лесков в своей сказке про Левшу — «ан пуля-то в стволе болтается»… Вот только чистка кирпичом тут вовсе не причём — оно изначально так предусматривалось. А вот с новой пулей такое было совершенно недопустимо. Потому что в таком случае терялся сам её смысл… Так что пришлось организовывать централизованное производство которое мастерская Воспитательного дома в одиночку не тянула.
Мастерская, получилась шикарной. Благодаря старшим братьям Николая — Александру и Константину, решившим потрафить младшеньким, а также поддержке «государыни», увидевшей в мастерской шанс хоть немного сдвинуть интересы младших сыновей в сторону от военной стези, её удалось оснастить по последнему слову современной техники. Персонал набрали из подростков… То есть мастеров прислали с Олонецких заводов, подобрав опытных, но уже пожилых, которые на основном производстве из-за возраста уже не тянули, но обучить могли хорошо, а вот основной рабочий персонал был набран из сирот и «последышей» — полуголодных пятых-шестых-седьмых детей петербургских заводских окраин, среди которых пустили слух, что набирают «в работные» с обучением профессии и регулярной кормежкой. Последнее и решило дело. Полуголодных кандидатов набежало немало, так что из кого выбрать — было.
Получилось всё не сразу. Пока
