Развоплощенный 2 - Мархуз
— Мистер Изборски, мне не нужна оплата за песок. Просто отдайте мне то, что получится, тогда вам не придётся оплачивать даже транспортные издержки, — его тоже интересует результат.
Может быть считает, что моя домна лучше, чем его? Так по одним технологиям делаем. Впрочем условия меня устраивают, так как если плавка с последующим травлением серной кислотой даст желательный результат, то такую же сделаю на Юконе. Кстати, расход угля при этом составляет «48 коробов на 2818 пудов песка». Ещё бы узнать сколько в сём коробе веса, гы-гы.
Глава 18
Глава восемнадцатая
Вот и завершающий штрих с освоением Колымы и её притоков.
— Мистер Изборски, я ошибался, — рассказывает вернувшийся из экспедиции капитан, — русские там есть, но уж очень своеобразно живут.
Его пароход поднялся достаточно далеко вверх по реке, найдя по пути некоторые «крупные» поселения. Он и не представлял, что Колыма настолько длинная. Добрался аж до какой-то Ярмонки, где удачно обменял кое-какие американские товары на меха, после чего спустился к тому городку, где оба Аюна (или Анюя, можно и так называть) впадают в Колыму.
— Странный таун совсем. Русские, которых я нанял в Сент-Майкле поговорили с местными и озадачили меня.
Капитан Норман, пользуясь выданными мной деньгами, нанял по случаю бывшего русского штурмана (46 лет), находящегося в отставке. Тот проживал вместе со своим бывшим матросом, а скорее прозябал, брошенный русскими при продаже Аляски. Так что штурман очень даже обрадовался случайно предоставившейся возможности подзаработать там, где он когда-то плавал. Ну и рассказал о странностях самой Колымы, а точнее закидонах её поселений. Уже на месте это подтвердилось.
— Этот Нижни Колимск оказывается имеет население которого нет на месте, — ни хрена себе закидон, — там четыре десятка кабин всего лишь. В прошлый раз я думал, что там живут местные эскимосы, а не русские.
«Кэбин» по-нашему «хижина» или «лачуга», но даже не «изба». И как люди в таких существуют?
— Туда все жители приходят один раз в начале весны и торгуют с прибывшими трейдерами тем, что за весь год в тайге набрали. Потом уходят почти на год обратно в лес, вот я и не понял, когда был в первый раз, а людей почти нет.
— Неужели русских совсем нет? Хоть кто-то должен быть!
— Мистер Изборски, там странно. Есть чёрч (церковь) и есть священник, но нет прихожан. Есть шериф, но нет депьютис, есть скул (школа) но нет ни учеников, ни учителя. И ещё есть старая женщина-трейдер, но нет ни товара, ни денег. И ещё какой-то старик ходит по виллэджу и сказал нам, что он охранник.
Я, конечно же, фигею от такого пердимонокля. Ну как может быть обидно за державу, если она ни хрена не заботится о своих людях на окраинах. Приходи и делай что хошь — у царя много. А как же англичанка, спрашивается, или она всё под контролем держит и поэтому у неё тоже много? Ах, своих критиковать это столь непатритично, нужно на зеркало пенять. Понял, не дурак, свергну к едреней фене царскую власть и тогда у меня тоже всего будет много. Как же я Владимира Ильича понимаю, просто отобравшего у клана раздолбаев страну. И у Романовых и у тех, кто к ним в оппозиции был.
— Мистер капитан, а что на притоках?
— Там, сэр, очень далеко по Смолл Аюн есть поселение, где каждый год маркет-плэйс проходит. Очень далеко, более ста миль вверх по течению. Люди нормально живут в простых, но тёплых домах. Мы очень удачно разменяли наши товары на меха, выгодно. А на обратном пути почти никого нет, поэтому искали бивни мамотов.
— Ну и как? — это же самое главное и сладкое.
— Как вы сказали, искали места, где свежие оползни на берегах. Немного земли убрать и разные кости имеются, некоторые приходится вытаскивать из глубины.
Бивни кривые, поэтому цепляются, но разобрались, как ловчее это делать. Мало того, выяснили ещё одну странность — их здесь практически никто не собирает.
— Сложно возить к побережью, много не увезёшь. А корабли здесь совсем редко появляются, только когда маркет-плэйс организуют раз в год. Один бивень в среднем весит сто фунтов, но нужно выбирать особые, которые свежие.
— Как это «свежие», мистер Норман, — удивляюсь, ибо мамонты давно вымерли.
— Я имею в виду, сэр, те, которые лишь недавно из земли наружу вылезли или те, которые до сих пор под землёй имеются. У них кость белая и не крошится по краям. И если бивни пролежали на воздухе или в воде долго, то кость желтеет, а края трескаются и кусочками обламываются.
Во как и тут есть сорта «не первой свежести». Значит надо выбирать самые высококачественные. Раз уж выбор есть.
— И много ли удалось набрать?
— Сам не поверил, но за месяц насобирали самых лучших более тысячи штук. Видимо их много лишь потому, что никто не собирает пока. Сами русские такую добывают на островах возле устья Колимы и продают по 25 рублей за сорок фунтов по весу. А плохую кость могут и по пять рублей отдать за то же количество. У них проблемы с вывозом и там, на островах. Купцы предпочитают меха скупать, которые на месте тоже дешевле стоят. А с костью никто возиться не хочет.
— Надеюсь, капитан, вы себе нужное количество мехов закупили?
— Да, мистер Изборски, времени на всё хватило. Если хотите, то на этих же условиях можно повторить трип на следующий год.
Капитан Нортон честен и это радует. Благодаря моим деньгам, а точнее товарам, на них приобретённым, он гораздо больше мехов смог выгодно выменять. Да и на саму добычу слоновой кости не слишком много времени потратил. Заодно удалось разобраться с ценами на международном рынке. 25 рублей за пуд — это цена если сам на месте берёшь и вывозишь своими силами. Сколько же кость будет стоить где-нибудь в Лондоне? Хотя доверия цифрам нет, наверняка в такой дали перекупщики в отчётах занижают цифры, чтобы себе в карман побольше положить.
Так что меня интересуют лишь два варианта. Если доставить в Китай или сюда, в Сан-Франциско. За дальний китайский вариант пока неизвестно, там своих торгашей хватает. А здесь мы, вступив с местными китаёзами в контакт, сразу почуяли кое-что заманчивое.
— Мы за ваши бивни готовы заплатить не торгуясь, аж
