Пришла война... - Михаил Леккор
В штабе группы генералы и командиры молча смотрели вдруг на иконостас на груди командующего. Прямо-таки остолбенели. Попаданец его хорошо понимал. Три высоких ордена сразу было практически невозможно получить и в победный 1945 год. А уж в тяжелом 1941-ом году одну медальку бы получить за радость. Кого он так сумел ограбить?
- Это, товарищи, мне и за прошлое и за будущее, - туманно объяснил он и объявил: - есть и кое-кому из вас награды, а поскольку всем ехать некогда, да и невозможно, то некоторые награды я привез прямо в наш штаб.
Не откладывая надолго, он сразу же, в присутствии генералов и штабных командиров наградил К.К. Рокоссовского орденом Ленина – Константин Константинович скупо улыбнулся. После ареста еще до войны каждый орден был для него, как своего рода гарантия вторичного задержания.
- Г.М. Михайлова и тоже орденом Ленина. А вот Григорий Михайлович улыбнулся уже открыто и радостно. Начало войны для него было тяжелым. Как оказалось, воевать он не умел и даже не знал. После победоносного Халхин-Гола, когда ему дали звание Героя Советского Союза и значительно повысили в воинском звании, Великая Отечественная война казалась долгим кошмарным сном, из которого нельзя вырваться. И вот первый лучик солнца. И все благодаря бригадному комиссару, а ныне генерал-лейтенанту, который носил аристократическое звание (до сих пор не верится) великого князя.
- Майора И.Д. Васильева наградили орденом Боевого Красного Знамени. Сергей Александрович так понимал, что это за организацию его фальшивого донесения. За дело! Если бы не враждебный блеск. Кстати, сегодня уже блеск глаз веселый. Слава Богу!
- И нескольких полузнакомых штабных командиров. Реляции на них писал начальник штаба Михайлов, но награждает все равно командующий. А как же!
После награждения засели уже в узком круге – в рамках Венного Совета. Все генералы и дивизионный комиссар. Но говорил все равно только командующий. Такова уж судьба!
- Товарищи, - произнес он, - как вы видите, удар нашей группы по танковой группе Гота неожиданно оказался удачным даже для меня. И это означает, что надо расширять наступление. И не надо бояться полевых армий. Они сами ослаблены и нуждаются в отдыхе. А у нас между тем появись резервы – два штрафбата, каждый о полторы тысячи плюс пополнение. Это количественно немного, но какое качество.
Сергей Александрович заметил, что члены Военного Совета стали переглядываться и перешептываться.
- Штрафбаты появились с разрешения товарища Сталина, - успокоил он собеседников, - и активную деятельность здесь примут сотрудники НКВД, о чем я еще буду говорить с начальником войск тыла Западного фронта.
Теперь о конкретике.
С сегодняшнего дня я плотно займусь наступлением Западного фронта. Или, по крайней мере, если командующий Западным фронтом генерал армии Жуков будет против, хотя бы обрисую общий план.
Мой заместитель по войсковой группе генерал-майор Рокоссовский будет непосредственно руководить продолжающимся наступлением.
Первый член Военного Совета дивизионный комиссар Ф.Д. Рогов, как и раньше, станет проводить политическую работу в группе под углом ноябрьского приказа Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, - остановившись, он пояснил: - приказ еще не опубликован, но нам товарищ Сталин разрешил с ним работать.. все равно до 7 ноября осталось немного, считанное число дней.
Ф.Д. Рогов молча кивнул. С этим любимчиком Сталина лучше не связываться. Ну его его к лешему. Человек родился с золотой ложкой во рту – великий князь, и при этом член ЦК ВКП (б), умеет говорить с Вождем и имеет полководческие таланты. Мы люди попроще и с ним связываться не будем!
Паданец посмотрел на него с неподвижным лицом. Он понимал, о чем думает политработник и мысли эти ему нравились. Больше бы таких осторожных людей и жить было бы лучше.
Договорил по приказу:
- Начальник штаба группы генерал-майор Михайлов с большей частью работников помогают в наступлении Рокоссовскому , меньшая часть во главе с начальником Оперативного отделения полковника Лапикова помогает мне. Вопросы?
Вопросов, кажется не было. Что же, тогда с помощью полковника А.А. Лапикова поработаем.
Собственно, обозначенное положение войск и тяжелые полевые дороги (автомобильных с твердым покрытием и железнодорожных дорог почти не было) не давали вариантов. Наступать можно было лишь с текущего положения армий. Даже концентрировать войска не оказалось возможным – зимние рокадные дороги лишь обозначились, а транспорта и горючего почти не было.
Самым простым было общее наступление всеми войсками. Да сил у нас немного. Но и у немцев их откровенно мало. Танковыми группами наступать по важнейшим направлениям было еще можно, а вот обороняться по всей полосе фронта никак нельзя. На ряде участков вообще были маневренные группы, которые только обозначали линию обороны.
Полевые армии постепенно подходят к фронту, но немецким генералам на них обращать не стоит, так же и как нашим генералам боятся. Тут ведь какие тонкости, которые в основном знает только попаданец со знаниями XXI века – немцы за ноябрь пополнят некоторые резервы – танки, как новые, так и, главным образом, отремонтированные и ряд дивизий, которые сейчас усиленно укомплектовываются. То есть после напряженных октябрьских боев к началу ноября у Верховного Командования совсем не оказалось резервов. А вот к десятому ноября они появятся, а к середине окажутся на советско-германском фронте. И наоборот, у советского Главнокомандования к этому времени есть стратегические резервы, которое оно, к сожалению, бездарно профукает.
Нет, здесь только дело не в том, чтобы критиковать. Задним числом всегда можно гениально воевать. Но еще веселей, если попаданец есть, а толку от него никакого нет. Вот этого нельзя допустить!
И Сергей Александрович решительно взялся за телефон. К тому времени в штабах армии, фронтов и им подобных, в том числе и войсковую группу великого князя были уже телефон «ВЧ». Поэтому он легко созвонился.
- Здравствуй, Георгий Константинович, - поздоровался он.
- Здравствуй, Сергей Александрович!
Голос Жукова, как обычно, был сух и безэмоционален, даже немного резок, но попаданец знал, что это всего лишь особенности характера и не обращал на это внимания.
- Гот-то спекся и это не случайно, - сообщил он, - есть кое-какие мысли, не телефонные. Хотелось бы встретиться и желательно бы сегодня.
Жуков немного помедлил. Он уже немного знал этого великого князя и подозревал, что его учил дореволюционный генштабист. Так говорил Шапошников,
