Диверсант в городе - Августин Ангелов
Пусть она считает меня криминальным штурмовиком, налетчиком, решалой или даже киллером, убегающим от убийц, подосланных боссами конкурирующей банды. Мне наплевать. Главное, что это ее мнение никак не повредит моему делу, скорее, наоборот. Скрывать свои ночные выходы по работе мне теперь нет необходимости, а о подробностях моих ночных приключений она и не спрашивает. Криминал или диверсии, какая ей, в сущности, разница, чем конкретно я занимаюсь, если обе эти сферы деятельности находятся по другую сторону закона?
— Давай, детка, быстрее валим отсюда, — подбодрил я ее, увидев над одной из дверей длинного коридора надпись «запасной выход».
Дверь оказалась незапертой, и через несколько секунд мы выскочили на солнечный свет прямо в зоне зловонной площадки для мусорных контейнеров. С момента первых выстрелов прошло уже минут десять, а реакция администрации торгового центра пока заключалась лишь в попытках упорядочить эвакуацию посетителей. С того момента, как мы свернули в коридор, приятный женский голос не переставал вещать через внутреннюю трансляционную сеть со спокойным упорством робота, лишенного эмоций, повторяя фразу: «в связи с инцидентом, просим посетителей воспользоваться эвакуационными выходами».
Охранников на нашем пути пока не попадалось. Похоже, они следили в эти минуты больше за тем, чтобы недобросовестные покупатели не обнесли торговые точки, воспользовавшись сумятицей. Но, как только мы выскочили наружу, послышался вой полицейских сирен. Причем, патрульные машины прибывали, судя по звукам, с разных сторон. Администрация торгового центра не стала разбираться с перестрелкой самостоятельно, а просто, не мешкая, вызвала полицию.
От площадки мусорных контейнеров до наших машин было не близко. Метров триста предстояло пробежать по открытому месту. «Хонда» Джессики, конечно, спалилась, как и ее владелица. Эту машину придется бросить и уезжать на моем корейском паркетнике. Но, как же нам незаметно добраться к машине, если парковка уже блокирована полицией? И этот вопрос я задавал себе, наблюдая из-за вонючего мусорного контейнера, как перед главным входом, навстречу толпе, выбегающей на парковку торгового центра, лихо разворачиваются полицейские автомобили, сверкая своими «люстрами» разноцветных проблесковых маячков.
Теперь копы, разумеется, просмотрят все материалы с камер видеонаблюдения, зафиксируют наши лица и отправят запросы на поисковые серверы. У них сейчас с этим быстро. Ведь все здесь давно компьютеризировано. Даже в обычных патрульных машинах полиции стоят компьютеры, способные связываться с базами данных из любой точки, где действует беспроводный интернет. А потому надо убираться как можно быстрее, чтобы снова на какое-то время залечь на дно, сбив погоню со следа. Впрочем, банковской картой я не расплачивался. Так что моего нового имени власти очень легко не узнают. Да и маскарад с очками, кепкой и усами сработал мне на пользу, частично завуалировав внешность. А вот Джессику они, конечно, идентифицируют быстро. Потому скорость побега имеет сейчас первостепенное значение.
Оба оставшихся преследователя, которые бросились в погоню за нами от центрального эскалатора, но так и не догнали, растворились где-то среди толпы. Сейчас опасность с их стороны отступила. Ведь вряд ли они продолжат перестрелку на виду у полиции. Но, я ошибся. Оба негра в черных костюмах, разгоряченные погоней, выскочили наружу с оружием в руках и тут же напоролись на подъехавших копов. И полицейские, конечно, решили, что перед ними те самые террористы, устроившие стрельбу в торговом комплексе. Потому в негров сразу начали стрелять на поражение. Воспользовавшись тем, что эта новая перестрелка отвлекла внимание полицейских, мы с Джессикой все-таки проскочили по флангу незамеченными за длинными рядами стоящих машин.
Джесси хотела кинуться к своей красной «Хонде», но я вовремя отдернул ее, сказав правду:
— Твою машину придется бросить. Поедем на моем автомобиле.
— Но, в ней же продукты и все другие мои покупки! Надо их хотя бы переложить в твой багажник! — запротестовала девушка.
— Черт с ними. Сейчас надо поскорее сматываться, пока копы не перекрыли все выезды отсюда, — сказал я, поворачивая ключ в замке зажигания.
Она помрачнела, но ничего не возразила. Между тем, я спокойно вырулил на проспект, а потом свернул на шоссе. И зеркала заднего вида показывали мне, что нас никто не преследовал. Полицейские, занятые перестрелкой с неграми и сдерживанием толпы, вывалившей из здания, не обратили внимание на один из автомобилей, неспешно уехавший с парковки где-то позади. На шоссе я разогнал свой паркетник до приличной скорости, но не превышал ограничения, установленные знаками. Впрочем, быстро ехали мы недолго. Вскоре уперлись в длинную пробку перед светофором, заполонившую все полосы движения.
Джесси на пассажирском сидении тихо всхлипывала и утирала слезы ладошкой. Я протянул ей левой рукой одноразовый носовой платочек. Стресс, пережитый только что, все-таки подействовал на нее чисто по-женски. Ее лицо побледнело еще больше, а под глазами обозначились темные круги.
— Ты как? — спросил я, пытаясь вывести ее из ступора.
Но, девушка не отвечала, обидчиво надув губы, словно бы вот-вот расплачется пуще прежнего. И с этим выражением лица она еще больше напомнила мне мою покойную жену Полину в минуты волнений. Я мог, конечно, понять, что хрупкий мир Джессики рушится в очередной раз. Это для такого бойца, как я, многие привычные вещи не имеют никакого значения. А для нее имеют. Она уже успела привязаться к своим покупкам, к новому смартфону, к красной машине, к дому на ранчо, в конце концов. И все это вдруг пропало в один момент из того мира, который она начала с энтузиазмом выстраивать вокруг себя. Все для нее снова рухнуло. А тут еще и эта опасная погоня со стрельбой. Вот и неудивительно, что девушка загрустила.
Чтобы разбавить обстановку, я включил радио. На волне местных новостей уже передавали о перестрелке в торговом комплексе. Но, сообщение пока звучало очень лаконично: «Двое террористов, устроивших стрельбу, ликвидированы полицией. Причастные лица и мотивы их действий устанавливаются».
Услышав сообщение в новостях, Джессика вздрогнула всем телом и прекратила рыдать. Вытерев слезы, она снова включилась в объективную реальность.
— Значит, они установят и мою личность? — жалобно промямлила девушка.
— Конечно. А ты как думала? Ты же теперь моя подельница, соучастница преступлений, — проговорил я, не желая скрывать от нее правду.
— Но, мы же просто оборонялись, — пробормотала Джесси.
Я уточнил:
— Ага. Только этот факт еще доказать надо будет в суде. Труп того нигера, который остался лежать в коридоре, ничего уже не расскажет. Да и что стало с остальными преследователями, тоже неясно. А уж тот, которому я кружкой рожу разбил, явно остался жив и будет свидетельствовать против тебя, если его привлекут.
— Ну, это же ты его кружкой ударил, а не я, — выдавила она.
Я возразил:
— Так я ему двинул уже после того, как он назвал твое имя. Значит, он именно тебя преследовал.
— Он же ничего мне не сделал, просто имя назвал, а ты его сразу по носу. Как-то нехорошо получилось, — шутливо укорила меня Джессика и снова заулыбалась, хотя ее юмор и показался мне черным.
Вообще-то, за все время нашего знакомства она еще ни разу подолгу не обижалась. Ни на меня, ни на обстоятельства. И эта черта характера Джессики очень мне нравилась. Не меньше даже, чем ее внешность. При всем своем облике симпатичной и немного глуповатой блондинки, она имела внутри своего сердца удивительно позитивный настрой, позволяющий ей никогда не впадать в уныние надолго даже в самых трудных ситуациях.
Словно бы угадав мои мысли, она объяснилась:
— Прости, что разрыдалась, как дура. Просто страшно мне было, конечно, оказаться в перестрелке. Да еще и получается, что я осталась совсем без всех своих вещей. Даже сумочка моя там в машине осталась. А в ней не только косметичка лежала и деньги, но и все мои документы. Даже не знаю теперь, как же дальше жить.
— Ничего. Со мной не пропадешь. Только не привязывайся мыслями к потерянному. Отпусти эту утрату. Пусть та страница жизни будет перевернута, закрыта и забыта. А новые документы для тебя добудем, не проблема, — успокоил я ее.
Она посмотрела как-то странно, слишком внимательно, с уважением, что ли? И сказала:
— Знаешь, я ведь сначала думала, что ты врешь, что гангстер. Потому что разговариваешь по-другому, чем эта публика, правильно слишком, к тому же, не пьешь, не ширяешься и почти не ругаешься. Чувствуется, что ты образованный, не похожий на людей