Кровавая вира - Ерофей Трофимов
Чего только стоит это его признание об угрозе и просьба о помощи. Надо отдать князю должное. Нужно иметь характер, чтобы вот так, прямо попросить малознакомого человека о чем-то. Точнее, признаться в том, что сам не уверен в том, что сможешь решить возникшую проблему. И именно этот момент больше всего Елисея насторожил. Уж для такого человека, как князь Тарханов, устранить проблему превентивно не вопрос.
«Или я снова что-то путаю, и здесь так не действуют? – подумал парень, вертя в пальцах винтовочный патрон. – А ведь и верно. Подобные меры тут не в чести. К тому же вполне возможно, что все эти угрозы, как он сам выразился, только слухи. Возможно такое? Почему бы и нет? Подобный слух заставит человека нервничать, дергаться и делать ошибки. А ошибка человека на подобной должности это считай ошибка всей службы. Ко всему прочему, как сказал сам князь, он во многом в этом деле не уверен. В том смысле, что слухи могут быть ложными. Хотя, если вспомнить, как забугорные друзья используют слухи и сплетни в своих целях, это вполне может оказаться продуманной дезой, под которой они попробуют провернуть что-то совсем другое. Но гадать можно до бесконечности. Слишком мало нужной информации».
Вздохнув, Елисей поднялся и, пройдясь по комнате, чуть улыбнулся, вспомнив озорную моську юной княжны и то, как она с притворным ужасом пискнула: «Папенька, прости, прости». Знала, паразитка, что князь не может на нее долго сердиться. Вспомнив взгляд ее раскосых серых глаз, парень снова усмехнулся и, качнув головой, еле слышно проворчал:
– Да ты, парень, похоже, влюбился. Впрочем, в такую красавицу и немудрено. Хотя, если разобраться всерьез, тут тебе ничего не светит. Уж поверь, князь тебе дочку не отдаст. Не сомневаюсь, что эта заноза у него самая любимая.
Немного отрезвив себя такими мыслями, он прошелся по комнате и, снова посмотрев в окно, угрюмо проворчал:
– Как же время медленно тянется, когда чего-то ждешь.
А ждал он вечера. Точнее, того момента, когда начнет темнеть. На эту ночь у парня была назначена очередная акция. Третий и четвертый фигуранты были на приеме у Тарханова, и Ильико успел показать ему обоих. Так что ему предстояла еще одна бессонная ночь. В размышлениях он провел весь остаток вечера и, как только начало смеркаться, принялся готовиться к выходу. У Ильико было очередное дежурство на службе, слуги были заняты своими делами, так что парень был предоставлен самому себе.
Убедившись, что все домашние разошлись по своим комнатам и готовятся ко сну, Елисей бесшумно выскользнул из дома и, перемахнув забор, скрылся в сумерках. Все нужное давно было собрано и уложено по карманам и в сумку. Добравшись до нужного дома, парень старательно осмотрелся и, убедившись, что припозднившихся прохожих нет, вскарабкался на верхушку углового столба. Швырнув в кусты несколько подобранных тут же, под забором камней, он убедился, что собак во дворе нет, и, еще раз осмотревшись, соскользнул во двор.
Не спеша обойдя дом по периметру, парень убедился, что внутри все уже спят, и, достав из сумки кошку с веревкой, забросил ее на крышу. На этот раз все получилось сразу. Убедившись, что кошка сидит крепко, Елисей быстро вскарабкался на уровень третьего этажа и осторожно толкнул примеченную створку окна.
– Ошибочка, – зло проворчал он мрачно. – Его запирают. Ладно, сами виноваты.
Обмотав веревку вокруг ноги, чтобы иметь дополнительную опору, он достал из сумки жестянку с кисточкой, вставленной в пробку, и старую газету. Смазав стекло дегтем, он приклеил к стеклу газету и, немного подождав, аккуратно выдавил его. Тихо звякнув о подоконник, оно так и осталось лежать. Сдвинув все это добро в сторону, парень просунул руку в пролом и, повернув рукоять, открыл окно.
– Вот уж никогда не думал, что старые навыки помогут мне стать ловким домушником, проворчал он, оказавшись в коридоре.
Расположение комнат за прошедшие три дня он уже успел узнать, так что спальню хозяина нашел быстро. Впрочем, это было не сложно. Занавеси и гардины в летнее время в домах задвигали редко. А в богатых домах пользовались тюлем. И богато, и смотрится симпатично. Так что увидеть человека в ночной рубашке и колпаке, при помощи бинокля, было не сложно.
Добравшись до нужной двери, Елисей плавно нажал на ручку и, убедившись, что дверь не заперта, зло усмехнулся, вынимая трофейный бебут. В спальню парень просочился словно призрак. Не издав ни единого звука. А спустя две минуты хозяин дома прекратил свое земное существование. Обыскав спальню, Елисей собрал все ключи и, прихватив найденные бумаги, выбрался в коридор.
Кабинет хозяина находился в угловой комнате. Этот факт с самого начала насторожил парня. В таких комнатах очень удобно устраивать тайники. Стены-то почти метровой толщины. Пробравшись в кабинет, он запер дверь и взялся за планомерный, старательный обыск. Спустя три часа, набив добычей свою сумку, принесенный с собой вещмешок и найденный тут же саквояж, он снова вышел в коридор и, аккуратно прикрыв за собой створку окна, спустился на землю.
На этот раз ему пришлось действительно тяжко. Бумаг, которые могли быть интересны контрразведке, было не много. Гораздо весомее была его личная добыча. Похоже, упокоившийся господин не собирался никуда бежать из страны и имел только одну, но пламенную страсть. Он копил золото. Точнее, золотые червонцы и пятирублевки. Именно их парень извлек из тайника и теперь пер на себе, обливаясь потом.
До дома он добрался с рассветом. Поднявшись в свою комнату, Елисей с кряхтением сгрузил на стол свою поклажу и, переведя дух, хрипло проворчал:
– Блин, чуть не надорвался. Вот ведь поклонник золотого тельца.
Мрачно посмотрев на свой багаж, он открыл саквояж и принялся извлекать из него жестянки из-под чая, в которых и хранились монеты. От саквояжа ему еще предстояло избавиться. Переложив коробки в еще один вещмешок, Елисей сунул пустой саквояж в шкаф и, быстро переодевшись, отправился завтракать. Бумаги в контрразведку он планировал передать завтра.
После завтрака, велев не беспокоить, парень поднялся в свою спальню и со спокойной душой завалился спать. Проснувшись часов около семи, он сладко потянулся и, чувствуя себя почти счастливым, отправился умываться. Ильико еще отдыхал после службы, а сам Елисей отдавал должное стряпне их кухарки, когда вошедший
