Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов
В больнице к нам отнеслись крайне безразлично, отправив в очередь, поскольку мы были не местные и только ор с матами Кузнецова, заставил врача выйти и бросив чаепитие с коллегами, наложить швы на раны. Отправив затем меня на перевязку. Судя по тому, как он вернулся спокойно допивать чай, мы поняли, что звонить в милицию и сообщать о ножевых ранениях он не намерен, а потому мы плюнули, собрались и пошли искать здание где находится комитет. Зато уходя из больницы, мы застали момент, когда туда стали пачками привозить первых потерпевших в драке со мной. Кого-то даже несли на руках.
С трудом разговорив местных по дороге, нам наконец удалось выяснить где находится районный отдел КГБ, куда и направились. Настроение у Вари и Димы было крайне подавленным, для них все эти разборки были явно непривычны, а девушка так и вообще ни с того ни с сего стала чуть ли не истереть. Заставляя нас с Кузнецовым удивлённо переглядываться.
Внутри нужного здания мы два часа ждали, когда к нам хоть кто-то выйдет, а когда наконец вышел безразличный армянин, сказавший не отвлекать его, а идти заниматься своими делами, мы опустили руки.
— Вы кто? Бегуны? Вот идите и бегайте, — заключил он, выпроводив нас на улицу.
Глава 18
Поняв, что помощи ни от кого не дождёшься, мы направились на телеграф, где Щитов заказал разговор с Москвой и громко потом матами с кем-то разговаривал. Я видел, как спустя полчаса он вышел оттуда со злостью кинув трубку на рычажки и подошёл к нам.
— Доложили товарищу Белому, тот обещал разобраться, — ответил он, — нам сказали вернуться в общежитие и не выходить на улицу, пока вопрос не решат.
— А как я тренироваться буду Сергей Ильич? — возмутился я.
— Каком Ваня, каком, — заорал он, привлекая внимание других людей. Поняв это, мы вышли из телеграфа и пешком пошли обратно, лишь только на полпути какой-то добрый дедушка сжалился над нами и остановился, предложив подвести. Варя и Дима, не привыкшие к подобным нагрузкам, какие сегодня пришлось им выдать, без сил повалились на заднее сиденье. Кузнецов сел вперёд, а мне пришлось втискиваться слева, подпирая недовольную этим фактом девушку.
Мы поехали к общежитию, и я внезапно понял, что никто из нас не говорил водителю, куда нас нужно вести. Достав явару, я под изумлённый возглас Кузнецова.
— Ваня ты что ирод творишь?
Приставил твёрдый кончик к ушной впадине водителя.
— Я конечно дико извиняюсь, — вежливо спросил я, — но откуда вы знаете, куда нам ехать?
При моих словах насторожился и тренер, уже не так гневно на меня смотря.
— Иван, убери своё оружие, я просто хочу поговорить, — мирно ответил старый армянин, следя за дорогой.
Под взглядом Кузнецова я убрал явару, отклонившись назад на сиденье.
— Для начала хотел бы представиться, меня зовут Вазген, — спокойно продолжил он.
Фронтовик представился, правда тоже без фамилии, а судя по продолжению разговора, водителя имена Вари и Димы не интересовали вовсе.
— Было бы хорошо, если бы вы успокоили своих московских товарищей, — продолжил тот, — зачем поднимать суету, если мы можем сами тут всё порешать на месте?
— И вы сможете остановить нападения на спортсменов? — удивился тренер.
Я же уже понял, что это видимо местный авторитет, если так складно говорит, да ещё и уверенно.
— Думаю мы сможем уладить разногласия, — он кивнул головой, — давайте я довезу вас, и через полчаса вернусь со своими знакомыми, и мы поговорим.
Тут он посмотрел в зеркале на меня.
— Согласен?
— Поговорим, — подтвердил я.
Прибыв к общежитию, где стояла большая толпа разгневанных взрослых жителей, едва удерживаемая милицией, которая при виде меня, едва не кинулась в драку. Только короткий окрик нашего водителя заставил их отступить, и разойтись, но все с ненавистью на меня смотрели.
Сгрузив два едва шевелящихся от усталости тела в комнату, мы под взволнованными взглядами девчонок-легкоатлетов пошли с Кузнецовым вниз. К нам подошли почти все наши парни, собираясь помочь, но мы попросили быть их просто начеку, поскольку собирались только поговорить.
Так что, когда «Волга» вернулась, с тремя в возрасте мужчинами, мы с тренером пошли к ним, а парни вышли на крыльцо и закурили. Нам предложили прогуляться чуть дальше, чтобы не было слышно разговора, и мы отошли ещё на десяток шагов. Остановившись, встали друг напротив друга. Все трое внимательно оглядели меня, замечая мой рост и силу, а также сжатые в кулаках палочки КСН-1.
— Не мог бы ты показать, своё оружие? — спросил тот, что назвался Вазгеном, — шпана говорит, что-то ужасное и причиняющее дикую боль.
Я поднял руку до груди и перевернув кулак, показал ладонь. С моего разрешения он взял палочку и с двумя другими армянами осмотрел её, подняв на меня недоумённый взгляд.
— И это всё? Такая маленькая?
— Могу продемонстрировать её действие на ком-то из вас, — я пожал плечами.
Они все трое улыбнулись.
— Благодарим, но мы откажемся, слишком большая честь.
— О чём вы хотите поговорить, — Сергей Ильич был настроен решительно, было видно, что у фронтовика всё кипит внутри и только безопасность спортсменов, за которых он был ответственный, заставляла проявлять его сдержанность.
— Наше предложение такое, больше никто не тронет спортсменов, но и они не будут ходить по городу. Сидите в общежитии, еду вам привозят, не нужно просто нигде ходить, — предложил один из них.
— Я у себя в стране! — Кузнецова начало потряхивать от таких слов, — пока я на фронте кровь проливал, такие как вы устроили тут из советского города не понять, что! Всех согнать и в лагеря отправить надо, а не договариваться!
Лица воров сразу поскучнели.
— Сергей Ильич, — я положил руку на плечо тренеру, — я понимаю ваш гнев, сам испытываю схожие чувства, но через пять дней соревнования.
Он плюнул на землю и отошёл сам без моей просьбы к курящим парням, взял у одного из них папиросу.
— В общем, правила будете устанавливать не вы, — повернулся я к ним уже с лёгкой улыбкой, что их моментально насторожило, — и будут они такими.
— Мы будем гулять где хотим, смотреть город и его достопримечательности, а вы дадите приказ всей этой мелкой местной шалупони, корчащей из себя криминальных сицилийских боссов, забиться в ужасе под лавки и не отсвечивать всё то время, пока идут соревнования. Как вам такое моё предложение?
— А что будет, если мы не согласимся? — спокойно ответил один из взрослых.
— Я конечно
