Адъютант палача - Александр Яманов
Поручик, увидев подобную роскошь, судорожно сглотнул и уже не мог оторвать глаз от еды. Отобедали мы достаточно быстро, не касаясь серьёзных тем. Под такую закуску я налил Денисову пару стопок водки, которые он тут же выпил, но от следующей порции отказался. Уже, когда мы пили чай с выпечкой, гость начал делиться новостями.
Если выделить наиболее важные моменты, то новости отличные! Мы победили, мятежники уничтожены или в плену, выжившие командиры сидят под арестом, в том числе Сераковский! Из мелких неприятностей, по словам поручика, можно упомянуть необоснованные потери, проблемы с коммуникацией, из-за которой чуть не упустили достаточно большую шайку, и несколько казней, совершённых инсургентами. В принципе — обычный бардак в армии, которая давно не воевала. Хотя Ганецкий немало времени провёл на Кавказе и давил Венгерское восстание. Но, в основном, я слышал о генерале положительные отклики. Иван Степанович заботился о личном составе, не позволял офицерам творить разную дичь, и вообще был достаточно адекватен для современного высшего чина. Только поручик хотел сказать, что-то ещё, но явно испытывал смущение. Что вообще странно для казака и гвардейца.
-Варлам, вы хотите что-то мне сказать? — помогаю поручику принять решение.
-Да, — выдохнул с облегчением собеседник, — В горячке сражения может произойти всякое. Я, конечно, ещё особо не воевал, но слышал рассказы старших товарищей. Так вот, ваше поведение с пленными не красит офицера и дворянина. Хочу верить, что это был единичный случай, вызванный вашей нервической реакцией на первый в жизни бой.
Мне чудом удалось сдержать нервный смешок. А проступившую на лице краску, Денисов явно принял за чувство стыда. Хороший он человек и служака отменный, но чистоплюй. Вернее, заложник базового офицерского кодекса, который будет постепенно исчезать с изменением масштабов военных действий и общей культуры общества. Нет, гвардейцы или гусары чудят так, что некоторые их проделки можно принять за признаки слабоумия или глубокого морального падения. Сразу вспоминаются воспоминания одного офицера, прочитанные в своём времени, которые произвели на меня неоднозначное впечатление.
«Все раздевались тогда донага и выбегали на улицу... Там садились они на задние ноги (передние заменялись руками), поднимали к небу свои пьяные головы и начинали громко выть. Старик буфетчик знал уже, что нужно делать. Он выносил на крыльцо большую лохань, наливал её водкой или шампанским, и вся стая устремлялась на четвереньках к тазу, лакала языком вино, визжала и кусалась».
Но, по местной поведенческой шкале — подобное считается чудачеством и особо не осуждается. Подобных историй наслушался в своё время и Юзек, будучи курсантом. А вот джентльменство на войне приветствуется, и ещё не изжиты разные рыцарские глупости. Ну, если смотреть на это с точки зрения моего времени. Только Денисову я ничего говорить не стал. Мы посидели ещё минут десять, обсудили кое-какие рабочие моменты, и гость начал собираться.
Я некоторое время анализировал произошедшее и думал, как лучше выкрутиться из щекотливой ситуации. Реакция казака меня изрядно удивила. Представители других родов войск среагировали бы резче. Мне слушать всё это забавно, но на будущее решаю, что нужно озаботиться тем, чтобы в следующий раз рядом было поменьше свидетелей.
Дело было в том, что после захвата особняка, я решил расколоть мятежников на предмет информации об основном отряде. Так как Зенон больше ничего бы не сказал, пытай его как угодно. Пришлось оказать небольшое воздействие на его подельника. Испуганный пан, явно гражданской наружности, был впечатлён моими действиями. Поэтому я отвёл его в сторонку и пригрозил отрезать ухо, если он не захочет добровольно помогать русской армии. Ну и вытащил нож для большей убедительности. Ясновельможный товарищ запел как соловей, чем сильно облегчил нашу задачу. Но кто-то из солдат донёс эту историю до Денисова. Надо будет потом выявить болтуна и выгнать из группы. Большая часть людей вроде вменяемая, и может принести немало пользы.
* * *
-Вы даже не представляете, что творится, — эмоционально воскликнул Мосолов, — Город гудит, но при этом достаточно напуган. Ещё и Ганецкий разбил крупный отряд мятежников, пленив их лидера.
В Вильно мы въехали после обеда. Порадовало, что, наконец, введено полноценное военное положение со всеми вытекающими последствиями. Даже в небольшом Паневеже заработали блокпосты, городок патрулировался солдатами и действовал комендантский час. То же самое происходило в столице Края. Хотя присутствие большого числа военных не ощущалось, так как основная их часть размещалась в пригороде и казармах. Но по улицам ходили патрули, заметно уменьшилось количество праздной публики, и ощущалась некая нервозность. Но лично меня ситуация радовала.
Во дворце генерал-губернатора царила рабочая атмосфера — прибывали и убывали возки с посетителями, по анфиладам ходили жутко занятые чиновники с писарями. В общем, жизнь била через край. Чудом удалось застать Красникова, который собирался уезжать. Пал Палыч объяснил, что сейчас не до меня и приказал мне отдыхать. Мол, завтра, часам к двенадцати, будет совещание и Муравьёв выслушает мой доклад. Я только передал записку Мосолову, что жду его вечером на ужин, и уехал домой.
Александр прибыл после семи, когда я успел искупаться и немного поспать. По приезде я сразу пригласил гостя к столу. Секретарь с таким остервенением накинулся на еду, будто голодал несколько дней. Так как расспрашивать его сейчас бесполезно, то я тоже отдал должное искусству нашего повара. Насытившись, Мосолов откинулся на спинку стула и улыбнулся.
-Я всё никак не могу последовать вашему совету и начать нормально питаться — произнёс он, смущаясь, — Спасибо за заботу. Даже подумать не мог, что так проголодался.
А далее со мной поделились последней информацией. Пока мы месили жмудинскую грязь, произошло немало событий. Самое главное — началось восстание во всех губерниях Края. Звучит это излишне громко. Правильнее сказать, что активизировались разрозненные отряды, которые приступили к боевым действиям. Особого результата мятежники не добились, так как их ждали. Если перечислять главные факты, то ситуация следующая.
В Виленской губернии, кроме Сераковского, большую шайку сколотил ксёндз Мацкевич. Но часть финляндцев выдвинулась к Восконишкам заранее — и уничтожила банду. К сожалению, не удалось избежать жертв среди мирных граждан. Отмороженый поп занялся самым настоящим геноцидом православного населения и заподозренных в лояльности к русским граждан.
Неспокойно на
