Ну, здравствуй, перестройка! - Дмитрий Валерьевич Иванов
Посмотрел датский фильм о проблемах подростков, вроде, по возрасту — само-то для меня, однако, не понравилось. Я ментально взрослее, и меня их проблемы смешат. Видите ли, ограничивает парня отец. И что? Не пиз. т же бухой, как меня. Зажрались датские детки. Еду в гости к Игорю и Лизе. По пути догадался позвонить им на квартиру. Ответила домработница. Я опытно не стал спрашивать Лизу, а попросил их бабушку, та врать не станет и сразу скажет, кто болеет, а кто нет. Контакт я с ней наладил. Но бабуля, к моему сожалению, была на даче. Трубку домработница быстро положила, а перезванивать я не стал, тут идти до их дома триста метров всего. Консьержка строго спросила, к кому я, ответить не успел — из лифта вышел Игорь.
— Толя, ты чего не позвонил? Я чуть не уехал, завтра Лизон проведаем, — вроде как обрадовался он, но и немного растерялся. — Тебя куда подбросить? Я уезжаю просто.
Мы вышли на улицу, а я всё пытался понять, как мне себя вести? Сказать, что нет там никакой Лизы в больнице, уехать или подождать, пока уедет Игорь, и подняться в квартиру ещё раз.
— Никуда не надо, прогуляюсь, — жму руку парню и ухожу.
Вернулся минут через пять и сел на лавочку в тени деревьев. Мамаши, гуляющие с детьми, осмотрев меня с ног до головы, тут же забыли про моё существование. Думал, посижу минут десять и поднимусь, однако, этого не потребовалось — через пару минут из подъезда вышла Лиза, чей цветущий вид и смех говорил об отличном состоянии здоровья. С ней был парень лет двадцати пяти, прилично прикинутый.
«Так я и думал», — расстроился я обманом подруги, да и подставой, чего уж говорить — где бы я искал жильё? Сказала бы честно!
Пожалуй, смысла мне по фестивалям ходить нет никакого, я не киновед, в конце концов. Поеду в аэропорт, сдам билет на среду и возьму на понедельник. Хотя, можно же и в кассах аэрофлота сдать билетик. И вообще, я рядом с Ходынкой, а там, на Ленинградском проспекте имеется Московский аэровокзал. Лиза с парнем ушли со двора, а преследовать и что-то предъявлять им я не стал. Сам не образец верности был в деревне, чего уж.
Здание аэровокзала выглядело как обычное здание аэропорта, очень мало сидячих мест, зато десятка три стоек и очередь небольшая. Сдаю с дисконтом билет на среду и за шестьдесят девять рублей покупаю на вечер понедельника. Завтра ещё будет время на японских самураев сходить. Передо мной стоит симпатичная, стройная, со спиной балерины мамаша с девочкой лет восьми-девяти. Девочка оказалась очень общительной. Выяснилось, они тоже берут билет до Красноярска на завтра, едут к бабушке в гости, а кота Барсика оставили с соседями и заплатили за это двадцать рублей. Она бы лучше осталась с подружками в Москве, хоть мальчишки в её классе и дураки, зато дома весело, но бабушка ждёт и скучает. Звать её Мариночка, а маму Оксаночка. Она так и сказала — мама Оксаночка. Такая, я скажу вам, мамочка! Всё при ней! Ноги в мини-юбке бесконечные, сама ещё и на каблуках. Но пристаёт ко мне не она, а дочь. Короче, в уши мне вылилась куча ненужной информации. Мамаша, насмешливо оглядев мою спортивную фигуру, попыток избавить мои уши от прессинга не предприняла. Второй раз я столкнулся с этой парочкой уже на следующий день в аэропорту. Утром ещё успел посмотреть японский фильм, который мне не понравился и успешно избавился от двух билетов на фестиваль. Позвонил Игорю и сказал, что надо срочно уехать, поэтому в больницу я не пойду, тот ради видимости посочувствовал. Заехал в гостиницу к Филиппу, того не было на месте — неудобно без сотовых! Потом прошвырнулся по магазинам, ничего особо не купив, подарков у меня оказалось достаточно уже, закупленных в ростовской «Берёзке». Да и ехал я без багажа с одной сумкой. Благо сейчас норма ручной клади — двадцать килограмм. В Домодедово я приехал пораньше от того же Московского автовокзала. Сижу на лавочке, никому не мешаю, вдруг мои глаза зажимают ладошки. Я дергаться не стал, ладошки маленькие, детские. Сразу понял, кто это. Тем более тонкий голосок Мариночки спросил:
— Кто это?
— Медведь! Не ешь меня! — ответил я и услышал фырканье, очевидно, Оксаночки.
— Неееет! — пищит непоседа.
Далее я пытался угадывать, вызывая смех ребенка, на «козе» она сдалась.
— Это я!!!! Я не коза!!
Поворачиваюсь и понимаю — спокойной жизни пришёл конец. Перемазанная шоколадкой мордашка полна энергии. Вскоре мои джинсы были истоптаны ботинками ребёнка, она залезла мне на колени и пыталась расчесать мои коротко стриженные волосы детской пластмассовой расческой, взамен мне скормили слипшийся кусок шоколадки, вроде даже и с фольгой. Я бы мог согнать мелкую надоеду, но уж больно мама у неё хороша. Буду изображать, что меня это не тяготит.
— А вас как зовут-то, молодой человек? — снизошла до меня её мама.
— Анатолий! — сказал я, хотя было желание представиться «мастер спорта, майор Чингачгук».
Оксана тоже представилась, хоть в этом и не было смысла, и села рядом. Юбка стала ещё короче, а ноги длиннее. Обман зрения, конечно, просто на попе натянулась материя, ноги и открылись. Разговорились. Молодая женщина — бывшая красноярка, вышедшая замуж за москвича. Муж-водитель у неё часто ездит за рубеж, в основном в Финляндию. Сама она едет к маме, ну и поработать …
