Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов
И всё-таки нашёлся человек, который без раздумий рискнул взять её в жёны. Метен Томази! Три года Марианна старалась расстроить свадьбу: чудила, как могла, и даже мешала своей семье вести переговоры. А сама с придыханием говорила себе, сидя вдвоём со стаканчиком алкоголя: «Метен Томази — настоящий мужчина!», после чего делала большой глоток.
Однако именно то, что метен Томази ей был симпатичен, и заставляло Марианну бежать от свадьбы. Ведь неплохое образование подсказывало ей: статистика — упрямая вещь, а случившееся однажды может произойти снова. Ну а видеть метена Томази мёртвым Марианне совсем не хотелось…
А потом всё-таки случилась свадьба, и Марианна вышла замуж во второй раз… После чего вся её семья погибла. Возможно, это случилось потому, что именно её семья хотела отправить замуж нерадивую дочь. А, возможно, проклятие Марианны просто набрало такую силу, что втягивало в смертельную воронку всё больше людей.
Так или иначе, несчастная женщина попыталась донести свою мысль до мужа и… И тот просто-напросто отмахнулся от неё!.. Конечно, он старался поддержать скорбящую жену. И даже заботился о ней, как умел… Правда, к сожалению, он никак не хотел понять, что смерть семьи — это ужасное проклятие, которое рано или поздно настигнет и его.
И Марианне стало так обидно из-за того, что он не услышал её, что она решила мстить!
Пить!
Желательно, всё самое дорогое!
Желательно, там, где дороже!
А Томази платил по счетам! И никак не хотел ломать себе шею!
Просто возмутительный человек этот Ульрих!..
Размышляя об этом, Марианна задумчиво повертела в руках бокал. И решила впервые в жизни перейти на новый уровень потребления алкоголя. Она отставила в сторону ненужную посуду, взяла бутылку и сделала большой глоток…
Как же ей хотелось обо всём забыть! Но, к несчастью, это была уже вторая бутылка за день, а Марианна всё ещё была в сознании, могла ходить и связно разговаривать… И даже спать ей не хотелось, хотя на улице как раз начинало темнеть…
Женщина подошла к окну. И уставилась на тёмный незнакомый город, который так сильно отличался от её родного Дусинэ, где по ночам горели яркие фонари, где по набережной гуляли отдыхающие, а свежий бриз с моря доносил запахи соли и рыбы… Как же ей хотелось вернуться домой!..
Впрочем, её дом сгорел в том ужасном пожаре, когда погибла семья. И если подумать, то возвращаться Марианне было особо некуда. Зная её историю, горожане вряд ли бы согласились сдавать ей комнату. В конце концов, никто ведь не захочет ломать себе шею…
Конечно, если бы Марианна знала, что любой горожанин с радостью сдаст ей комнату и даже две, то обязательно вернулась бы домой. А жители Дусинэ вовсе не считали Марианну проклятой: наоборот, они жалели бедную девушку и молились за неё. Ну а историю про проклятие считали глупой выдумкой. Потому что Господь такие проклятия просто не мог допустить! Однако Марианна не знала, как к ней относятся в Дусинэ. И поэтому оставалась в гадком незнакомом Грисгладе, который ей был совершенно отвратителен.
— Вот если бы кто-нибудь пришёл… И разнёс здесь всё!.. Господи! Ну почему никто не придёт разрушить мою темницу? — прошептала она, и в этот момент внизу, из зала трактира, донёсся выстрел. — Господи?..
Женщина не выдержала и оглядела комнату. Она была уверена, что где-то здесь стоит Сам Господь Бог, услышавший её молитвы. Однако комната была пуста, а снизу доносились крики прислуги, ругань бармена и выстрелы…
— Усатый, брось револьвер! — потребовал чей-то грубый голос, незнакомый Марианне. — Или когда патроны кончатся, я засуну его тебе куда-нибудь и проверну!
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
— Брось револьвер, говорю тебе! — и снова этот грубый голос.
Марианне стало обидно, что столь доброму бармену, метену Грею, который обеспечивал несчастную женщину дорогими напитками, кто-то так грубо и некультурно угрожает…
Поэтому она решительно подошла к прикроватной тумбочке, выдвинула ящик и взяла в руку подарочный пятизарядный «тиро». Конечно, ей хотелось бы сказать про него «верный», однако Марианне ещё не представилось случая испытать его на ком-то, кроме мишеней.
Именно так, с револьвером в левой руке и бутылкой в правой, Марианна Томази двинулась на защиту метена Грея — да не оскудеет запас его дорогих крепких напитков!..
На пути смелую женщину ждало множество препятствий. Стул, который попытался кинуться ей под ноги, но остался позади, разминувшись с Марианной всего на пару сантиметров. Ковёр, который вдруг решил коварно опутать изящные сапожки. А ещё тяжёлая дубовая дверь, которая наотрез отказалась открываться.
Вот дверь Марианну особенно расстроила… Как рискнул какой-то предмет мебели мешать ей совершить хороший и благородный поступок? Пуля с визгом срикошетила от замочной скважины и ударила в вычурную бронзовую ручку сверху. Отчего ручка сразу же повернулась и открыла проход храброй спасительнице барменов.
— Усатый, кто там стрелял? — спросил снизу грубый голос.
— Идите к чёрту, метен! Кто бы вы ни были! — неласково отозвался метен Грей.
Выстрел…. Выстрел…. ВЫСТРЕЛ!
Такой звук Марианне слышала лишь однажды: в порту, когда пароходы палили из пушек. Во всяком случае, ей показалось, что палят сейчас именно из пушки, а не из револьвера.
— Господи Иисусе! — где-то внизу испуганно вскрикнул метен Грей.
— Усатый, я тебя в последний раз прошу: брось револьвер! — потребовал грубый.
А Марианна укорила себя за трусость. И даже попыталась перекреститься, извиняясь перед Господом, но бутылка и револьвер в руках помешали этому акту благочестия. Поэтому она прочитала короткую молитву и решительно пересекла коридор, уклоняясь от каждого подсвечника, который пытался подпалить ей волосы.
После чего, вполне ожидаемо, оказалась перед лестницей, ведущей вниз. И это был опасный враг для слабой женщины, но только тогда, когда в руке нет верного «тиро»!.. И Марианна решила, что будет справедливо пристрелить лестницу сразу — до того, как на ней кто-нибудь сломает шею.
— Эрбе! — бармен, укрывающийся за стойкой, заметил жену босса, стоящую наверху. — Эрбе, бегите!
— Нет, метен Грей! Я им всем покажу! — сурово пообещала Марианна.
А затем бесстрашно
