СССР - Дмитрий Николаевич Дашко

— До встречи, Георгий Олегович. Я тут ещё немного постоя, погреюсь, — попросила она.

Я кивнул и стал подниматься по лестничным проёмам в натопленную квартиру, где меня ждала молодая и очень красивая жена.

Глава 21

Глава 21

Мы договаривались, что Варвара придёт ко мне в девять утра, но она оказалась настоящей женщиной и опоздала. Шёл уже одиннадцатый час, когда женщина робко протиснулась в приоткрытую дверь кабинета.

— Добрый день, Георгий Олегович!

— Добрый, Варвара! А я уже думал, что ты не придёшь.

— Извините, Георгий Олегович. На рынок заскочила, кое-что купила для Тоши.

Она продемонстрировала узелок.

— Можно ему передать? А то на казённых харчах с голодухи ноги протянешь.

— Надеюсь, там нет ничего запрещённого?

— А вы посмотрите сами, Георгий Олегович. Я ведь себе не враг…

— Обязательно посмотрю.

Я не привык доверять словам, поэтому лично проверил передачу. Не найдя в продуктах и тёплых вещах криминала, вернул узелок Варваре.

— Порядок. Ну что, пошли… Сейчас я организую вам встречу.

Само собой, никто бы не позволил Варваре и рецидивисту Стряпчему свидание тет-а-тет, поэтому я лично присутствовал на нём.

— У вас пять... хорошо пятнадцать минут, — поправился я, увидев умоляющий взгляд информаторши.

Она благодарно кивнула.

Тоша за время нахождения в арестном доме изрядно похудел и осунулся, однако при виде подруги оживился. Варвара захлопотала над ним как несушка над цыплёнком и сразу же принялась кормить вареной курицей и пирожками.

Ни дать ни взять — семейная идиллия.

— Милый, может всё-таки расскажешь всё товарищу Быстрову? — внезапно сказала Варвара. — Он обещал мне помочь.

Стряпчий нахмурился и сразу прекратил жевать.

— Мало ли что он тебе обещал…

Поскольку речь зашла обо мне, я не преминул заметить:

— Думай, что говоришь, Стряпчий. Не знаю как ты, а я привык держать слово.

— Дело не в вас, гражданин начальник, — с горькой иронией произнёс арестованный. — Думаете, никто не знает, как буквально вчера Кузнеца жизни лишили?

Я покачал головой: тюремный телеграф — штука оперативная. Новости передаёт в режиме онлайн, быстрее нашей бюрократической машины.

— А при чём тут Кузнец?

— Да при том, что если я рот открою, со мной будет так же как с Кузнецом: придушат или финкой пырнут. Не завидую я вам, гражданин начальник. Очень уж опасные люди за вас взялись.

— Так ты их боишься?

— Боюсь, — выдержал мой взгляд Стряпчий. — Не знаю как вам, Георгий Олегович, а мне моя шкура дорога. Я лучше отсижу сколько мне наш советский суд впаяет, чем в штаб к Духонину раньше срока-времени отправлюсь.

— Дело твоё, — не стал переубеждать арестованного я, хотя услышанное мне не понравилось.

Да и кому может понравится такое… Если за меня взялись серьёзные люди, когда-нибудь у них может и получиться задуманное. Так что надо форсировать события, пока не поздно. Тем более, Чухонец — единственная ниточка, которая может привести меня к заказчику. Или к заказчикам — это тоже вполне вероятно.

Эх, знать бы чем я так кого-то зацепил, что меня захотели убрать с доски… Врагов, как у любого нормального мента, хоть пруд пруди. Только ведь далеко не каждый сделает на тебя заказ.

Я решил, что хватит ломать голову впустую. Размышления пока ничего не давали, кроме вопросов, а мне нужны ответы. И дать их может только Чухонец.

Потом, поглядев на часы, заметил:

— Пятнадцать минут прошли, свидание закончено. Конвойный…

Когда конвоир увёл Тошу, я посмотрел на Варвару.

— Ну что, свою часть сделки я выполнил. Теперь твоя очередь. Рассказывай, где залёг Чухонец.

— Не знаю, Георгий Олегович, — прямодушно ответила она.

— Что?! — невольно сжал кулаки я.

— Да вы не беспокойтесь, Георгий Олегович! — сидя моё состояние залепетала она. — Чухонец никому не говорит, где прячется. Скрытный — просто ужас, но я знаю, где живёт его маруха, он два раза в неделю её как по графику навещает. Сегодня вечером быть должон. У неё на фатере и сцапаете.

— А ты не врёшь?

— Вот вам крест! — перекрестилась она.

— Хорошо, говори адрес. Если обманула — твой суженый-ряженый будет сидеть в тюрьме, пока не сгниёт.

— Страсти какие говорите, Георгий Олегович! Мне врать вам не с руки. Маруху Чухонца зовут Галкой… Галиной то есть. Она вроде как вдовушка, супруг её на войне сгинул, а сама она училкой в школе работает. Ребёнок у неё есть о Чухонца, вот он к ней и захаживает, чтобы, значит, и помиловаться и на сына посмотреть. Только он осторожный, ходит заполночь, чтобы никому на глаза не попасться.

— Один ходит?

— Нет, с ним Рябый — его телохранитель. Здоровый такой бугай пудов десять весом. Только не смотрите, что он толстый — Бугай раньше в цирке выступал, был чемпионом по французской борьбе. Любого в бараний рог скрутит. Ну и предан Чухонцу как собака.

— Это от него ты, наверное, про Галку узнала? — догадался я.

Варвара отвела взгляд в сторону.

— Не хорошо такие вопросы женщинам задавать, Георгий Олегович. Надеюсь, не расскажете Тоше?

— С какой стати мне ему что-то рассказывать, — хмыкнул я. — Сами меж собой разбирайтесь. Всё, Варвара, говори адрес Галки, а заодно и свой сообщи.

— Зачем, Георгий Олегович?

— За тем, что можешь понадобиться. Если найдём Чухонца, снова организую тебе свиданку. Авось теперь Тоша станет сговорчивей и облегчит себе участь, а заодно — уменьшит срок. Или ты готова ждать до старости?

— Теперь уже не знаю, Георгий Олегович, — грустно протянула она.

Не успел я вернуться в кабинет, как Ваня Бодунов сообщил, что меня ищет Трепалов.

— Он у себя?

— У себя.

— Понял. Тогда я к нему, — развернулся я и направился к Максимычу. Интересно, зачем я ему понадобился — снова хочет чем-то озадачить?

Начальник находился в приёмной. Он расхаживал по ней и что-то диктовал секретарше, а та старательно лупила по клавишам «Ундервуда».

— Вызывали? — осведомился я.

— Вызывал, — кивнул он. — Пойдём ко мне, погуторим.

Максимыч повернулся к пишбарышне.

— Я потом додиктую, Клава.

— Хорошо, Александр Максимович. Я пока бумаги в папку подошью.

Мы вошли в кабинет Трепалова.

— Садись, Жора.

Он опустился на своё место.

—