Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)
– Да куда проще… Горы они и есть горы.
– Не скажи. Кому проще – нам, кто по второй категории… да срочку отломал, или этим… Помнишь, заставы были?
– Было дело.
– А толку? Все равно – кто хочет, тот кругом обойдет. Только стоишь, как дудак да выстрела ждешь.
– По горам тоже не дадут шерстить. Мир там.
– А мы спросили… Какой там мир…
– Какой-никакой. Что делать то будешь?
– Соберем людишек. Там посмотрим…
Новочеркасск, разросшийся из большущей, считай станицы в начале века в настоящий, крупный город встречал шумом, суетой, толкотней. Водители – кто пересел с коня живого на коня механического – так и норовили давануть на клаксон, два подольше подержать… гул стоял над городом. Дорога какое-то время шла рядом с веткой стоящейся железной.. шуршал под колесами щебень, да свистели паровозы.. да сиделец все ругался, и то же сигналил, чтобы побыстрее пропустили. Улицы были народом запружены, где и не пройти, лошадей почти не было. Если в станицах держали еще… почитай, на гас денег не напасешься, если железного то коня им то и дело правдать а тут скосил, или просто на выпас пустил – и езжай куда тебе надобно. Витрины лавок – теперь по новой моде они делались большими, стеклянными манили товаром…
Правление располагалось теперь в новом здании, внешне похожем на старое, только теперь с лишним этажом, да гаражом вместо конюшен. Припарковав машину прямо напротив входа – видимо почетное место себе атаман отгрохал – сиделец сноровисто провел их через караул на входе, а дальше их пути разошлись. Петро со Степаном тронулись по старым знакомым – проведывать, значит – а Григорий к атаману тронулся, аккурат где он заседает, на третьем этаже кабинетик был.
– Здорово дневали… – Григорий сразу взял быка за рога
– И вам здравствовать…- степенно отозвался атаман – решился все таки?
– Мое дело. Мое и казаков – мгновенно ощетинился Григорий…
– Да ты копытом то не бей… ишь, как конь… Норовистый. Тебе норов то в армии не сбили?
– Еще норовистей стал.
– Ну, смотри… Хряпнем что ли?
Перешли в угол кабинета, там стояло что-то навроде уголка на своих – стол, да два старых, уже лезущих набивкой кресла. Разбойничьи подмигнув, атаман достал из-за кресла большую, наполненную мутным четверть, два простых, граненых стакана. Аккуратно, ни капли не пролив, разлил драгоценную жидкость.
– Ну… как говорится… будем. За Русь матушку, за царя-батюшку, да за нас – казаков на тихом Дону.
Жидкость была не просто крепкой – она валила с ног, рвала горло, обжигала. Ажник на глаза слезы наворачивались.
– Что это? – прохрипел не готовый к таким переделкам Велехов, силясь хлебнуть обожженным горлом немного воздуха.
– Крепка, а! – радостно воскликнул атаман, хлопнул по пузатому боку бутылки, как хозяин лошадь хлопает, только не так сильно – это мне с Чира привезли… в знак уважения, так сказать. Горит как факел… градусов семьдесят, не меньше. На хрену настояна, да еще и мед там степной. Прямо разом – и выпивка и закуска. Довольствие одно. Будешь?
– Ни… С ног валит… мне кубыть ехать еще до постоялого двора.
– Какой постоялый двор, в правлении и остановишься, место есть.
Атаман сунул нос в бутылку, в которой еще больше половины оставалось, с силой втянул воздух – и с явным сожалением на лице отставил бутылку, заткнул пробкой… чтобы не выдохлась.
– Хороша… – повторил он, прищуриваясь – но в меру. Сами-то гоните, небось, указ царев нарушаете?[77]
– Кубыть кто и гонит – а я того не ведаю – отозвался степенно Григорий – это ты исправника выспрашивай, да станичного атамана. Вот они тебе и ответ дадут, кто винокурничает, кто безобразничает, а кто и курень свой спалил.
– Так не скажут ведь… скроете, сукины сыны
– Тогда и мне не честь языком как бабе чесать.
Атаман с силой вздохнул воздух – только не всхрапнул как лошадь – сменил тему разговора
– Как делать думаешь?
– Это ты мне скажи атаман – как ты думаешь. Потому как там – ни разу не шутки. Ты скажи, зачем нас кликнул – тогда и думать будем. А сейчас чего – слова одни. Пустые…
– Пустые, говоришь… Ты новый закон читал? О справлении казачьей службы?
– Так понапишут… мне то чего, я не первого срока призыва.
– И тебе… и всем чего. Потому как теперь – войскам право дано служить не на государевой службе, а по уговору…
– За деньги что ли? – не понял Григорий
– Ну… как сказать. Так – и в тоже время не так. Государю долг на службе… ты будь ласков отдай. А вот как вернулся – тут дело твое. Хочешь паши, а хочешь – винтовку в руки бери.
– Завсегда же так было.
– Да нет. Теперь – мы в этом сами по себе. С кем сговорились – тем и служим. Ну… не с каждым, конечно. И вот как раз на Арабском то полуострове и есть… работа.
– Ее там всегда было… бунташно там.
– Именно! А ты слыхал – сколько нефти там нашли?! Только качай, а покоя нет. И вот ты думай – если к примеру купчина какой деньги туда вбухает – а там мятеж. Убыток один.
– Так мы, казаки, купчинам служить этим будем? – Григория это задело, и сильно.
– А Государев интерес? Это ж наша земля. Я тебя не дверь открывать, да бородой перед посетителями мести – зову.
Григорий подумал, пытаясь разобраться во всем в этом. Тут и впрямь – без еще одного тычка не разберешься.
– Гладко стелешь… атаман… да спать жестко.
– Проспали уже! – голос атамана ощутимо построжал – там на территориях с начала года под сотню казаков – насмерть вбили! Полусотню с двадцать второго – минометами накрыло! Зараз – тридцать один погибший! Спим – живыми бы проснуться!
Григорий кивнул
– Твоя правда. Но и меня пойми, атаман – мне не слова нужны, а конкретно – кто, когда, чего.
– Ну так и скажу слово. Кто – скажи мне сам, только казаков первого призыва не трогай, это условие. Набирай кого угодно, хоть каторжников – был бы результат. Когда – чем быстрее, чем лучше. Время есть… но немного уже, чувствую, злое мыслится. Чего… вот чтобы всех, кто в городах орудует, по пустыням да по горам шарится – чтобы там не было.
– Эвон… Хватил. Тут все войско нужно. И не хватит.
– Там у нас – целое войско. От каждого полк – по сотне, а то и целыми полками стоят. Только скажи. Но дай результат.
– Сильно. А снаряжение?
– Пиши.
– И напишу. Ручку зараз дай, из дома без нее вышел.
– Ручку…
Атаман вернулся на свое место, порылся в столе – и доставил карандаш обгрызенный, да пачку листов канцелярской бумаги.
– Звыняй… ручки нету, пером пишу. Зараза, привыкнуть не могу.
– Достаточно и того…
Григорий долго сидел, размышляя… к атаману уж просители пошли… а он все сидел, вспоминал, писал. Смотрели он него, с любопытством – но не говорили ничего. Потом он начал писать, и писал так еще час с лишком, писал… потом перечеркивал – и снова писал. Закончил – за окном темнеть уже начало…
Как закончил – перенес все на стол атаману, атаман довольно крякнул, вчитался… и аж захрапел от досады…
– Ты… мил друг, с танка зараз головой навернулся, на службе. Я тут и не знаю половину из того что ты написал. Установка Фрезера-Нэша – это что такое?
– Пулеметная установка на два крупнокалиберных пулемета системы Браунинг зенитного типа. Можно заменить на Маузер или Эрликон
– Хватил… Ты в армии набрался – а мне платить. Ты знаешь, сколько это стоит? Возьми Максим – счетверенку, да не мучайся.
– С Максимом, атаман, ты сам воюй. Навоевались уже. Мне нужно армейское оружие, самое лучшее, какое только есть. Германское, североамериканское, наше. Но не старье со складов. Ежели пулеметы-гранатометы найдутся… даже надо найти – так совсем хорошо.
– Какие тебе пулеметы-гранатометы.[78] То ж армейское оружие.
– Армейское – не армейское, мне разницы нет. Несколько штук надо будет. Пулеметы, бронированные машины, автоматы обязательно, настоящие, армейские не те которые сейчас. Если хочешь, атаман, чтобы толк был – оружие хорошее дай. И технику.
Атаман снова скосил глаза в бумагу.
– Дай то, дай се… – ворчливо проговорил он – я ж не в тех годах, чтобы давать по два раза. Все прибегают, и только с одним – дай.
Григорий молча ждал
– Добро, казак. Раз решили – делаем. Что надо – ищи, только не расширяйся далече. Подпишу… нехай Супонин потом орет.
– Супонин? Он тут?
– А куды ж денется. На хозяйстве сидит. Жид жидом. Куркуль, одним словом.
– Но не вор же.
– Не вор, не вор, это ты верно сказал. Сколько дней надо будет?
– Недели три. Лучше месяц.
– Три недели даю. Иди… иди, казак, с глаз долой, пока не осерчал.
Российская Империя
Одесса
03 мая 1949 г.
Желающим получить медаль или гроб или и то и другое зараз.
Требуются добровольцы на государеву службу
Жалование хорошее, условия тяжелые
Отменное владение оружием обязательно.
