Александр Шаповалов - Переход
– Теперь с тобой, – обратился атаман к Семену, едва пластун ушел, – Какие есть идеи?
– Я думаю, надо организовать три волны атаки – начал излагать свой план сотник.
Атаман внимательно слушал, о чем говорил Семен. Когда тот закончил, он раздумывал ещё несколько секунд.
– Добро, действуй.
– Толян, Толян, гляди, селяне что-то затевают, – заорал, наблюдающий за площадью Дёмин. Толян смачно откусил яблоко и подошел к Дёмину.
– Ну что там у тебя? – спросил он.
– Да вон, смотри, с той стороны площади, кажись, конница выстраивается, – удивлено произнес Дёмин.
– Совсем казачуры с ума выжили, против автоматов с шашками, – усмехнулся Толян.
– Да их там сотня будет, – не разделил энтузиазма главаря банды Дёмин, – если разом навалятся, не сдержим.
– Не скули, – рявкнул Толян, – щенков в соседний класс загони. Но сначала позови Дитриха и Глыбу. Эй, Терминатор, – окликнул главарь стоящего у окна крепкого парня, который буквально был увешан оружием, – Ну чё, щас посмотрим каков ты мочилово, и не дай боже, если твой базар насчет крутости полное фуфло. Терминатор посмотрел на Толяна, и достал из-за спины гранатомет.
– Эй-эй-эй, не спеши, оставь эту игрушку для спецназа, на этих лохов и автомата хватит, – остановил Толян, бандита.
В комнату вошел Дитрих, почти вслед за ним в дверь протиснулся двухметрового роста громила. Шея и щеки последнего были все исцарапаны, но тем не менее, тупая физиономия бандита выглядела довольной.
– Чё звал? – спросил громила, застегивая порванную в нескольких местах рубашку.
– Вы чем там занимались? – прошипел главарь, когда заметил царапины на лице.
– Глыба, малехо с местной развлекся, – равнодушно сказал бандит, которого звали Дитрих.
– Вам было сказано за садом смотреть, а не развлекаться, – вопил Толян, в приступе ярости.
– Я и смотрел, – не обращая на крики главаря, спокойно ответил Дитрих, – А Глыба, сам знаешь, он животное, юбку увидел, его и переклинило.
– С бабой что?
– Шею свернул, – Дитрих сплюнул на пол.
– Ты, что вообще рехнулся, – ударив громилу по лбу, заорал Толян, – да местные с нас теперь шкуру живьем снимут.
– Брось, бугор, ты думаешь за то, что мы их сыкунов под стволами держим, они нам только пальчиком погрозят? – подал голос бандит с кличкой Терминатор.
– Ша, парни, – через мгновение закричал бандит, дежуривший у окна, – селяне атакуют.
С улицы послышалось гиканье и свист вперемешку с конским топотом. На площадь выскочили конники. Их шашки сверкали на солнце, описывая круги. Бандиты бросились к окнам. Выбив стекла, они открыли огонь из автоматов и обрезов. Несколько всадников, вскинув руки, слетели с седел, другие, прикрываясь корпусом лошадей, продолжали нестись вперед. В метрах тридцати до школы пали ещё несколько всадников. Их тела лошади протащили с десяток метров прежде, чем ноги освободились из стремени. Огонь бандитов стал настолько плотный, что атакующие, разделившись на две колоны, повернули и поспешили убраться назад.
– Что, суки, получили, – орал Терминатор, стреляя в след всадникам.
– Заглохни, – остудил жар молодого бандита главарь, стуча по карманам в поисках сигарет. – Патронов и так мало.
– Лихо мы их, да? – бравируя перед другими, выкрикнул молодой бандит. Его кровь играла, ему хотелось ещё кого-нибудь пристрелить.
– Бугор, – подал голос Глыба, – там, это ещё одна бабца есть. Может я, это, её тоже того, а?
– Тебе, что не хватило? Не-а.
– Вот маньяк, и с кем я только связался, – горестно вздохнул главарь.
– Да пусть потешится напоследок, – ковыряясь в зубах, меланхолично произнес Дитрих, – зачем добру пропадать.
– А, – махнул рукой Толян, – делайте, что хотите. Бабу хоть не убивайте на этот раз. Довольная морда громилы сразу скисла после последних слов главаря.
– Зачем ей после этого жить? – усмехнулся Дитрих. Он встал с пола, отряхнул брюки:
– Пошли, ненасытный, только я первый. Что-то мне тоже приспичило.
– Смотрите, недолго, – вслед им крикнул Толян, – сейчас селяне очухаются и снова полезут.
– Не боись, мы её возле окна разложим, – послышалось из коридора.
Григорий лежал в пяти метрах от забора школы. Неприятно жгло на содранных коленях и локте. Изображая убитого, казак в полглаза наблюдал за школой и за Василием Кудрявым, который весьма убедительно прикидывался мертвецом. Вновь раздалось гиканье, и на площадь выскочила сотня. На сей раз, они вели себя осторожнее, давая понять противнику, что нанесенный урон для них болезнен. В разбитых окнах школы показались головы бандитов, после чего раздались выстрелы. Наверное, захватчики берегли патроны, так как огонь был не столь интенсивен. Первые выстрелы пропали впустую, и только когда казаки преодолели больше половины площади, бандиты ударили со всех стволов.
Григорий заметил, как через забор с другой стороны школы перескочили быстрые тени и скрылись в кустарнике, росший вдоль заднего забора. Между тем стрельба усиливалась вместе с приближением топота копыт. Случайные пули впивались в землю, подымая фонтанчики пыли, мерзко свистя рядом. Григорий почувствовал, как дрожит земля, спустя мгновение через него перелетела большая тень, затем раздалось ржание, и глухой удар упавшего тела. Лошадь, потеряв всадника, унеслась прочь. Когда пыль осела, он увидел, как в невдалеке лежит Прохор Семеняка. Стрельба стихла. Григорий услышал стон.
– Прохор, – позвал Григорий, – Прохор.
– Ну, чего.
– Ты как? –
– Бок задело, – сквозь зубы ответил Прохор.
Внутри школы раздался выстрел. Казавшиеся мертвыми казаки вскочили и во весь опор бросились к школе. Бандиты, не ожидавшие такого поворота, открыли стрельбу только тогда, когда казаки были у стен школы.
Петр сидел в кустах, рассматривая школу, немного нервничал. Время для атаки неумолимо приближалось.
– Командир, – прошептал подползший Захар Совин, – на втором этаже два окна открыто и одно на первом.
– Добре, хлопцы, делаем так. Ты, Захар, берешь Михалыча, за вами левое окно. Тихон и Шурка – со мной к правому. Захар, – Петр посмотрел на лежащего рядом пластуна, – закинем парней, а сами залезем на первый этаж, – объявил план атаки командир пластунов. – Все готовы?
Казаки кивнули головой. Через минуту началась стрельба, которая должна была отвлечь бандитов от сада. Пластуны короткими перебежками добрались до здания школы.
Петр, оказавшись возле стены, развернулся и прижался спиной к кирпичной стене, сложил в замок руки внизу живота. Тут же из кустов выбежал Тихон, он использовал сложенные руки командира как ступеньку, в несколько мгновений оказался в окне второго этажа. Вслед за ним последовал Шура Кривошеев. Закинув пластунов на второй этаж, Петр прислушался, вокруг было тихо. Выждав несколько секунд, он направился к открытому окну на первом этаже. Проникнув в школу, командир услышал, как снаружи вновь началась стрельба, рванул на себя первую попавшуюся дверь, держа наготове небольшой арбалет. В классе никого не оказалось. Открыв окна, пластун направился в соседний класс. Берясь за ручку двери, Петр почувствовал, как сжалось сердце, все его чувства кричали ему, что за дверью не всё в порядке. Резко рванув дверь, он в кувырке влетел в класс, быстро вскочив на ноги. Чужаков в помещении не оказалось но то, что он увидел, заставило его крепче сжать зубы. Среди разбросанных стульев и столов лежала Анечка Соловьева, учительница начальных классов, его соседка, которую он знал с пеленок и относился к ней как своей дочери. Платье девушки было разорвано на части, а шея неестественно вывернута. Некогда красивое лицо опухло от синяков, а низ живота покрывала корка из засохшей крови.
– Скоты, – произнес пластун, не разжимая зубов, – всех под корень вырежу.
Казак развернулся и направился к двери. Он, не скрываясь, шел по коридору жаждая только одного – побыстрей найти нелюдей, ворвавшихся в его жизнь. Пластун успел дойти до лестницы, когда услышал женский полузадушенный вскрик. По лестнице он не взбежал, а взлетел – из открытой двери класса слышалась возня, мычание женщины и усердное пыхтение.
– Вот тварь, укусила, – раздался раздраженный возглас.
– Я говорил, надо мне первому, было, – гнусаво произнес другой насильник, – они после меня смирные становятся.
– После тебя они мертвые становятся, – продолжая, судя по возне, бороться с женщиной, ответил первый насильник. На улице вновь раздалась стрельба.
– Твою мать, и чего им неймется, – возмутился насильник, – никак не дают расслабиться. Раздались звуки ударов и женщина замокла.
– Полежи, отдохни, дорогая, сейчас мы вставим твоим и опять продолжим – произнес бандит.
Петр осторожно подбирался к двери, слыша все. Его руки дрожали от ярости, он остановился, чтобы успокоится. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, казак почувствовал гнев, ослепляющий его, стал отступать. Руки перестали дрожать, а голова прояснилась. Проверив арбалет, Петр собрался было атаковать, как впереди открылась дверь. Палец пластуна лег на курок, слегка надавив на него, и в этот момент из соседнего класса вышел Шурка.
