Владимир Благов - Хронопилот
— Фогель говорит, что Клюге уже забрал «скандинава» и едет к нам, но у него слабая охрана, русские в два счета смогут отбить своего.
— Под «скандинавом» вы подразумеваете русского диверсанта? — спросил Клох.
— Какая к черту разница, кого я подразумеваю. Главное — не дать русским ни одного шанса на успех. Кто у вас еще не задействован? Два взвода — на железную дорогу, взвод — на помощь Клюге. Сейчас я соединюсь с танкистами.
Моллер набрал номер, долго ждал, пока кто-то не снял трубку, потом заорал:
— Что вы там, уснули? Кто остался вместо Штурма? Кто? Позовите его!
Штандартенфюрер оторвался от телефона, злобно сверкнул глазами в сторону Клоха.
— Что вы стоите, Клох? Ведите людей на станцию, сделайте рейд вдоль полотна. Ваш заместитель пусть движется навстречу Клюге. Дайте ему свежий взвод. Поняли — выполняйте!
— Алло! — закричал он сейчас же в трубку. — Вы не поняли, с кем говорите? Значит, мечтаете о восточном фронте! Как вас там? Ланге? Слушайте меня. Моллер говорит. Я смещаю Штурма. Приказываю вам, Ланге, принять командование. Сколько у вас танков на ходу? Только один? Скверно! Приказываю немедленно прибыть в мое распоряжение! Выполняйте!
Бросив трубку на рычаг, Моллер открыл дверь, покосился на пустующее кресло Эльзы Штедке и пошел по длинному коридору в бункер управления.
Обстановка там была словно в гудящем улье. Первым, кого увидел Моллер, был оберлейтенант Дитрих. Он резко поднялся со своего места и, подойдя к шефу, прищелкнул каблуками и выбросил вперед руку в нацистском приветствии.
— Готова ли дублирующая система управления?
— Так точно, уже подключена и проверена.
— Отлично.
— Неужели вы опасаетесь, что кто-то рискнет проникнуть в главную штольню?
— Русские способны на все, и среди них хватает фанатиков-самоубийц. Я хочу обеспечить надежную страховку на случай появления русского самурая. Как далеко от основной проложена дублирующая линия?
— Это не обозначено на схеме, но, как я помню, кабель проложен параллельно главной штольне в траншее на глубине пяти метров. Траншея находится в десяти метрах западнее штольни и тщательно замаскирована.
— Вы проверили, действуют ли пусковые кнопки в моем кабинете?
— Жду вашего приказа.
— Считайте, что получили его.
16
Маневровый паровоз спускался по наклонному участку полотна, по бетонному желобу, переходящему в арку тоннеля. Тоннель вел под землю, на глубину до десяти, местами до двадцати метров. Паровоз тащил за собой открытую платформу, на которой покоилось зачехленное оборудование и несколько ящиков с черными орлами на крышках. Груз охраняли шестеро автоматчиков в форме СС. По мере того, как небольшой состав опускался все ниже, пологие склоны путевого профиля становились отвеснее, плавно переходя в черный полукруг тоннеля. Это заметно сужало поле зрения охранников на платформе и всегда тревожило их.
Обычно над черной пастью тоннеля стоял часовой, а то и двое. Сегодня же, как назло, наверху никого не было, и это еще больше насторожило паровозную команду и охранников. Состав остановился у входа в тоннель, один из солдат спрыгнул с платформы и живо взбежал на крутую насыпь. Там он постоял с минуту, наскоро осмотрелся вокруг и за глаза выругал нерадивого часового. Убедившись в том, что все спокойно, солдат махнул рукой машинисту. Паровоз дал два коротких гудка — условный сигнал — и лениво начал вдвигаться в тоннель.
По сигналу огромные ворота подземного склада-завода в глубине тоннеля разъехались в стороны, пропуская гостей, и темноту разрезали мощные прожекторы, освещая состав. И вот, когда паровоз был уже в створе ворот, а платформа полностью скрылась в тоннеле, началась непонятная пальба. Три человека, одетые в камуфляж, появившиеся неизвестно откуда, поливали свинцом платформу, на которой в первые же секунды остались в живых только двое солдат. Они отчаянно отстреливались, но умело брошенная граната оборвала их попытки спасти груз и самих себя. Паровоз остановился, потом стал пятиться, но в это время позади него гулко рвануло, и рельсы лопнули, как гитарные струны.
Воспользовавшись внезапностью нападения, трое парашютистов, как тени, проскользнули внутрь склада-завода, на ходу расстреливая паровозную команду и часовых. Майор Гром, бежавший первым, озирался по сторонам, сравнивая то, что видел, с планом, который держал в голове.
Внутри подъездной путь представлял собой эстакаду, у подножия которой по обе ее стороны были установлены четыре резервуара. Два под бензин и керосин для общих нужд и два под этиловый спирт для ракет. От резервуаров внутрь склада тянулись переплетения трубопроводов и две узкоколейки. Над эстакадой висели крановые механизмы и тали. Подземное помещение по высоте потолков и ширине галерей могло соперничать с московским метро. Только в метро красиво, отметил про себя Гром, а здесь тоска: серые бетонные стены да серые сводчатые потолки. Впереди эстакада заканчивалась тупиком, где по обе стороны рельсов чернели отвалы угля, доставляемого сюда для нужд электрохозяйства.
В это время гитлеровцы пришли в себя после минутного замешательства, и справа вдруг застучал станковый пулемет. Гром прижался к телу паровоза, сержант Рябых втиснулся в кабину, а рядовой Зуев, бывший как раз справа, замертво свалился возле колес.
— Давай на паровоз, майор! — закричал Рябых.
— Ты и на паровозе можешь? — удивился Гром.
— Кочегарил до войны. Ну, с Богом!
Состав медленно тронулся вперед, майор бросил две гранаты и густо полил свинцом то место, где таился пулеметчик. Но пулемет не умолкал. Пули стучали по корпусу паровоза, залетали в кабину, повизгивая, рикошетируя, и сержант вдруг схватился за плечо.
— Задело!
В это время кабина паровоза поравнялась с блиндажом пулеметчика, и Рябых здоровой рукой кинул «лимонку» чуть ли не в руки побелевшему вмиг солдату.
— Держи свою смерть, фриц! — крикнул сержант, сплюнув чеку гранаты, которую выдернул зубами. Раздался взрыв, гулко отдавшийся в лабиринте подземных галерей.
Вслед за взрывом майор Гром, подхватив два «шмайссера», спрыгнул с подножки и приземлился на крышу первого резервуара, в котором должен был находиться этиловый спирт. Рябых из кабины прикрывал командира. Под огнем противника Гром прикрутил проволокой пироксилиновую шашку к дренажной системе резервуара и от трофейной зажигалки поджег бикфордов шнур. Через десять секунд прогремел еще более мощный взрыв, дно резервуара дало трещину, через которую наружу хлынул поток спирта.
— Отходим! — крикнул Гром сержанту, карабкаясь наверх по растяжкам стальной арматуры. Оглянувшись назад, он увидел, что творится внизу. Фашисты отступали перед лицом грозящей опасности. Все понимали, что русские вот-вот подожгут спирт, и тогда подземные галереи затопит море огня.
В это время Рябых остановил паровоз в угольном тупике и спрыгнул с подножки, напоследок бросив в топку гранату. Грянул взрыв, кабина паровоза раздалась в стороны, давая выход огню и пару. Воспламенилась угольная пыль в отвалах, уже пропитавшаяся спиртом, следом вспыхнуло и загудело могучее пламя, сразу сделавшееся непреодолимой преградой между людьми.
Рябых бежал медленно, припадая на левую ногу. Лицо и грудь его были в крови. Гром прикрывал его отход, сам медленно отступая к выходу. Но почти никто уже не стрелял в них. Немцы бросились тушить пожар. Была опасность, что сдетонируют три другие резервуара.
Когда Гром наконец увидел вблизи лицо своего товарища, он понял, что сержанту совсем худо. Рябых был бледен и не мог больше идти. Ранен он был, по меньшей мере, раз пять. Гром поддерживал сержанта, но тому трудно было даже дышать. Выйдя на свежий воздух, Рябых остановился и прохрипел:
— Как хочешь, Гром, не могу! Отдохну…. Сяду.
Тут он и умер, так и не отдышавшись. Майор еще метнулся к Зуеву, лежавшему совсем близко. Хотел проверить, может жив. Но Зуев смотрел под потолок невидящим взглядом. Гром подобрал свой автомат, снял с убитого немца подсумок с магазинами для «шмайссера» и легко взбежал на пригорок. Отсюда — всего пять минут назад — они трое начали эту сумасшедшую операцию. Вон там, в кустах виднеются сапоги умело снятых часовых. За пять минут Гром потерял ещё двух человек. Сколько еще людей потеряет он на этой войне, сколько осталось жить самому?! Если бы знать.
* * *После трехкилометрового марш-броска отряд разделился на две группы. Маркин повел своих людей дальше, к переезду, а Кислов свернул в балку, откуда был выход прямо на вышку с пулеметным гнездом. Лугин и Полонский сбросили вещмешки, достали из них брикеты тротила, бухту огнепроводного шнура, коробку с детонаторами и занялись снаряжением зарядов.
Кислов — со снайперской винтовкой в руках — прополз немного вперед, устроился поудобнее и осмотрелся на местности. В бинокль хорошо были видны и пулеметное гнездо на вышке, и двое часовых, стоящих на рельсах прямо под нею, и еще двое, метрах в пятистах справа. Вдоль полотна стояли телеграфные столбы. Как минимум, два из них необходимо было взорвать.
