Андрей Зверинцев - Сын Грома
Утром же энергичная, деятельная и лукавая Марека явилась перед праведниками как ни в чем не бывало и без особого труда уговорила Иоанна, подозрительно посматривавшего на нее, и Прохора посетить ее бани. Иоанн согласился на баню лишь потому, что в силу своей доброты и праведности еще не терял надежды спасти от вражьих сил несчастную женщину, в зависть бесовскую впавшую.
Праведники в блаженном расслаблении, окутанные горячими парами, прогреваясь до нутра, потягиваясь и крякая, растирая усталые от земных дорог ноги, провели в бане несколько сладостных часов. Но, как знает каждый читатель, за сладостными часами обычно наступает расплата. Так случилось и с нашими странниками. Собрались было они одеваться, пришли к лавке, где оставили свою одежду, и обомлели. Одежда исчезла.
И праведные разом возопили. Но на вопль их никто не откликнулся, ибо другого народу в этот день в банях не было. Хитроумная Марека объявила народу, что испортились печи для тепла и нагревания воды и приходить сюда следует не ранее как завтра. Сама же, продержав голых странников больше чем полдня в неведении, явилась к закутавшимся во избежание срама в полотно, данное им для обтираний, потрясенным до глубины души праведникам и заявила, что, для того чтобы она вернула им их нижнюю и верхнюю одежды, им придется очень много и добросовестно поработать в бане. Своенравная, корыстолюбивая женщина решила воспользоваться беспомощностью праведников, чтобы получить бесплатных работников для своего банного промысла. Корысть искривила душу злодейки. Иоанна, как более, по ее мнению, сообразительного, имеющего привлекательную наружность, она тут же определила поддерживать в печах огонь, а Прохора, показавшегося ей простецом, поставила наливать в емкости воду. Подумав немного, корыстная хозяйка все же вернула старцам необходимые им для дальнейшей стеснительной трудовой жизни при банях их набедренные повязки, строго предупредив, чтобы они не вздумали сбежать. Их будут караулить могучие безжалостные темнокожие безбожники рабы и свирепые клыкастые египетские собаки. И, потом, не пристало праведникам появляться обнаженными на людях. Ибо для такого города, как Эфес, — это есть нонсенс. Так и сказала: нонсенс!
Странники наши несказанно опечалились и приуныли. Иоанн корил себя за попустительные ночные мысли и без конца повторял про себя: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного!» Не надо было оставаться в этом доме и посещать эту дьявольскую баню. Прохор же откровенно ругал эту чертовку Мареку разными ругательствами.
— Лучше бы мы утонули в бурном море, а не спаслись, — подытожил ситуацию Прохор.
Иоанн промолчал. Он понимал: значит, таков промысел Божий, и надеялся, что Учитель, несмотря на минутную греховность его мыслей, не оставит в беде Сына Громова и его ученика Прохора. Иоанн до крайности поражался совершенному этой добродетельной с виду Марекой злодейству над ними и только просил Господа простить женщине и корысть ее, и ее злобность, и наклонности к блуду.
Но, оказывается, промысел Господа был куда как глубок и многотруден. Ибо то, что случилось с Иоанном и Прохором в бане, было только началом. Вокруг бани той был завязан бесовский узел, который и предстояло по воле Господа разрешить праведному Иоанну и его ученику Прохору.
Нам с читателем, конечно, это трудно представить, но в банях поклонницы Артемиды, корыстолюбивой Мареки, жил демон. Да, дорогой образованный, современный читатель — демон! Ибо так говорит предание. И у нас нет оснований не верить святителю Дмитрию Ростовскому, составителю «Жития Святых», — жили-таки демоны на свете; возможно, живут и сейчас. Только вот научились ловко скрываться и мимикрировать. Ни автор повествования, ни редакторы издательства «Астрель», выпустившего эту книгу, с демонами пока не встречались — времена не те! А герой наш — от библейских времен, и неудивительно, что стычки с бесами и демонами для праведников были не в новинку. Поэтому-то мы и взяли житие Иоанна Богослова за основу нашего повествования о Сыне Громовом. Только за основу. Ибо многие события тех давних времен представляются нам сегодня все же в ином свете. И потому, прежде чем продолжить наш рассказ, сделаем небольшое отступление для современного, имеющего дома цветной телевизор и начитанного читателя. Ибо нашему современнику трудно бывает представить библейские времена, где все было совсем не так, как это происходит в жизни сегодня. Тогда не только земля, но и сам воздух был иным. Он был прозрачен, чист и чуть разбавлен легким сиреневым туманом или дымкой.
Эту библейскую дымку можно увидеть на картинах старых итальянских и французских мастеров, изображавших земли Палестины, а бесы и демоны действовали тогда наглее, откровеннее, чем сейчас, потому как не было еще пугающих нечисть церквей, увенчанных спасительными крестами. Нечестивые легко входили в тронутых сомнением прихожан и делали их бесноватыми; бес средней руки среди бела дня мог наброситься на женщину и незаметно для окружающих познать ее, остервенело мучить по ночам, пока священник не изгонял его. У колодцев и стекающих с гор быстрых прозрачных вод можно было встретить изможденных, наделенных Божьей благодатью пророков, осеняющих людей крестным знамением. Тогда не было искусственных магнитных, электрических и тем более радиационных полей, и сила звезд, несущая на землю Божью волю, многократно превышала их сегодняшнюю власть над людьми, уже едва-едва фиксируемую и оттого безбожно перевираемую нынешними астрологами.
Но вернемся к нашему повествованию.
Никто из мирян, посещавших те бани, не ведал об этом демоне. Хотя и были подозрения, что с банями Мареки не все чисто. Ежегодно в тех банях кто-то умерщвлял одного из моющихся: отрока или отроковицу. И вот в то самое время, когда злою волею Мареки у банных котлов в поте лица трудились два наших праведника, во время мытья в бане был умерщвлен юноша по имени Домн. Сын городского старшины. Поднялся переполох. Стали искать виновного, а демон, невидимый в облаках пара, только посмеивался и скалил белые зубы… Марека, хоть и была злодейкой, но тоже очень нервничала и пила разбавленную вином воду, чтобы успокоиться; молилась своей Артемиде и лобызала статую идолицы, что стояла у храма. Языческие боги, хоть и мерзость для верующего в Спасителя, но иногда все же чем-то помогают язычникам. И Мареке был послан, как она считала Артемидой, сон: благообразный, будивший в ней страсти праведный Иоанн, сноровисто работающий у печи, воскресил Домна. Но это был, к сожалению, только сон.
Утром, помывшись, причесавшись и приодевшись, Марека пришла к трудившимся в бане странникам, ласково поприветствовала их и завела разговор о Распятом Назарянине. Сказала, что глубоко раскаивается в содеянном, что поступила так, ибо не знает Бога настоящего, а верит в идола, и стала умолять праведного Иоанна воскресить отрока. Женщина рыдала и все время заглядывала ему в глаза, стремилась коснуться его рукой, чем сильно смущала праведного.
Какой христианин устоит перед кающейся женщиной?! И, помолившись, Иоанн воскресил Домна.
Марека, хоть и верила своему сну, что воскресение отрока возможно, но не могла представить, что такое может произойти на самом деле, а не только во сне. Читатель ведь тоже, наверное, скептически хмыкнет. Но, друг мой, мы же пишем о временах библейских! О последних счастливых временах на земле, когда еще возможны были чудеса воскресения, вознесения и любви к ближнему. Когда просвещенные либеральные умники еще не спустили с цепи бесов эгоизма…
О, какие это были времена!
Увидев живого Домна, Марека сначала пришла в страшный ужас. Потом возрадовалась. Стала называть Иоанна Сыном Божьим, припала к его ногам. Прохор насилу поднял дородную женщину, усадил на лавку и стал растирать ей банными растворами виски. И понятно, что все, кто видел это чудо воскресения юноши именем Распятого, тут же уверовали в Христа и пожелали креститься.
По городу пошли слухи: одни говорили, что Иоанн и Прохор — хитрые волхвы; другие утверждали, что волхвы мертвых не оживляют, им это не под силу.
В благодарность за воскресение сына городской старшина Диоскорид поселил Иоанна и Прохора в своем доме и попросил окрестить его самого и его семью, ибо тоже уверовал в Спасителя нашего Иисуса Христа. И понятно, что всякий раз с появлением праведного на торговой площади вокруг него собирался народ: одни приходили послушать проповедь о жизни и учении Назарянина, другие — чтобы бросить в праведного камень, обругать, проучить проповедника за безбожие, ибо праведный отказался принести дары Артемиде и обещал разрушить ее храм, который он называл не иначе как мерзкое капище.
Иоанн увещевал собравшихся:
— Поступайте правильно. Ненавидьте зло. Жертвуйте бедным. Живите свято.
Иоанн всякий раз всматривался в толпу, собиравшуюся вокруг него, когда он говорил народу о Живом Боге, ходившем по холмам Галилеи и проповедовавшем любовь к ближнему и спасение через покаяние и крещение, высматривая мальчика и слепого, на которых, как мы помним, явившись праведному во сне, указала Богородица. Но, увы и увы, не находил их среди толпившегося народа. К огорчению своему, он видел в руках у многих камни, прутья и палки. Ибо редко какая встреча оканчивалась без побоища. Нередко они с Прохором покидали площадь в ссадинах и синяках. Однако каждый раз за ними уходило с площади все больше и больше уверовавшего в Иоаннову проповедь народа. Люди переодевались в белые одежды и шли к воде, прося Иоанна крестить их. И праведный крестил.
