Александр Афанасьев - Ответный удар
Интересно, на каком я этаже…
Попробовал подпрыгнуть, чтобы хоть примерно понять — и чуть не упал от внезапно закружившейся головы и тошноты. Как баба беременная, чтоб тебя. Но что-то мне подсказывает, что не на первом — хотя окон нет. На каком — не знаю.
Интересно, что с моим водителем? Как к нему вообще подобрались? На глазах у Блекуотер? Может, сами блекуотеровцы это и сделали? Или кто-то другой?
Черт…
Начало вспоминаться. Белая Вольво-100… твою же мать. Зеленая зона — зона безопасности. Несмотря на то, что американцы ушли из Ирака — режим безопасности здесь поддерживается, здесь живет немало богатых людей, есть посольства, есть правительственные здания — из высших органов власти Ирака вне Зеленой зоны расположен только парламент, он как раз у вокзала… оттуда все и началось. Вокзал… мать его ети. Может, это связано с вокзалом? У курьера, которого мы взяли… я по сути и взял, должны были быть ценности…на большую сумму. Они пропали. Мне пока не задали ни одного вопроса… но может, вот сейчас и зададут? Да, я конечно не святой — но в этот то раз я действительно не знаю, куда пропали эти проклятые ценности, мать их. Единственно, что приходит в голову — это то, что их взяли иракцы, с нами не поделившись, не отстегнув законной доли. Или ценностей не было вовсе, а агент прогнал туфту, решив рассчитаться таким образом со своим давним недругом — тут такое часто практикуется. Или ценности были утеряны — по дороге, например.
Стоп. Какая нахрен туфта, если курьера прикрывал профессиональный снайпер, положивший несколько человек. Кем бы ни был этот курьер, что бы он ни вез — но случайным человеком он никак не мог быть.
В этом деле я так и не разобрался. Сначала надо было принять и доставить по назначению спиртное — на что у меня большая часть дня ушла. Затем… все колесом закрутилось, так твою мать…
И теперь — я в полной…
Ага, в ней самой.
Начал проверять. Стыки плит. Затем то, как в дверном проеме крепится дверь. Цемент положен недавно, но успел засохнуть. Несколько дней. Значит, шанс есть.
Подпрыгнул, зацепился за провод, свисающий с того места, где должна быть система освещения. Провод, машалла, старомодный, наш толстенький такой. Посгибал — поразгибал, как в беззаботном пацанячьем действе — и вот у меня обломок провода, длиной сантиметров шесть — семь. Зубами ободрал изоляцию. Материал мягкий, затачивать смысла нет. Так, в работе и заточу. Прислушался — вроде никого за дверью. Если кто и есть — так откроет, а на то у меня бритва есть. Начал царапать застывший цемент, стараясь не вдыхать пыль…
Потом — я услышал шаги за дверью, моментально прекратил работу, спрятался. Если трое… наверное не справлюсь. С двумя — шанс есть.
Послышался щелчок отпираемого замка. Ах, вот как вы меня тут закрыли — на амбарный замок? Умно, ребята, умно…
Скрежет дужки замка по проушине… а вот дверь то открывается наружу, а не внутрь, судя по ее виду. И вот в этом, вы, ребята — полные идиоты…
Как только я понял, что замок вышел из проушины — я тяжело, всем телом ударил в дверь, вкладывая все в этот последний шанс. За дверь был кто-то тяжелый, но дверь все равно поддалась. Кого-то я сшиб с ног этой проклятой дверью и тут же понял — хана, несколько человек. Но сдаваться все равно нельзя — рыча что-то, я наотмашь махнул рукой с зажатой в ней бритвой как саблей, раздался чей то крик. Залетел на кого-то, ударил в пах, прорываясь к свободе — пусть хоть в спину расстреляют, мне то хрен. И почти прорвался — если бы какой-то урод не подставил мне ловко подножку. Я со всего размаху хрястнулся на бетонный пол, после чего меня начали бить. Скоро, впрочем, ударили чем-то тяжелым по голове — и я отключился…
Второй раз — я очнулся уже на стуле.
Голова болела, но на сей раз уже от побоев, белело и тело, возможно — сломаны ребра. Я вдохнул… закашлялся. Больно — но терпимо. Бывает и хуже. Руки — стянуты за спиной пластиковыми наручниками, ноги — привязаны к ножкам массивного, сваленного из арматуры стула. Я пошатался… к полу не приделан.
— Не дергайся…
Сказано было по-русски. Я пригляделся… ничего, только силуэт на фоне белой стены. Сидит. Здоровый, гад… и что-то в руках.
Неужели, свои? Неужели ФСБ решило меня поколоть, считая мои делишки с СВР предательством? А что — вполне может быть. Между этими двумя ведомствами — вражда лютая, а обстановка — к умеренности решений не способствует. Вырубили водилу… привезли меня сюда…
Куда?
— Не пырхайся, сказал… — мгновенная реакция на мою попытку осмотреться
Ого…
Слово «пырхайся» — чисто украинское, у нас в России так не говорят. Украина сейчас — отнюдь не на нашей стороне, чем больше мы ее пытаемся куда-то вовлечь — тем больше нас ненавидят. За тридцать почти лет — и во власти, и в силах безопасности — сложились вполне определенные кланы, для которых воссоединение с Россией смерти подобно. Они понимают, что воссоединение — лишит их возможности творить, что они хотят — и более того, им придется отвечать за свои делишки. А они не такие безобидные. Секретным соглашением, заключенным на уровне СНГ — членам организации запрещается шпионить друг против друга. Но в украинском ГУР — Главном управлении разведки — существует секретный «Департамент Р», задача которого — разведывательная и подрывная деятельность против России. Почти все кто в нем работают — злостные русофобы и бандеровцы, больше половины отдела — либо имеют родственников, посажененных или уничтоженных за бандеровщину, либо и вовсе — являются гражданами иностранных государств. В основном Канады и США — там большие общины бандеровцев, фашистских пособников, бежавших от справедливого возмездия, и некоторые из них — вернулись на Украину после обретения ей независимости. Уже как сотрудники МИ-5 и ЦРУ. Это даже не при Ющенко началось — департамент существовал при Кучме. Видимо, как механизм контроля и одновременно — гарантия независимости Украины.
Неужели украинец? Украина в свое время — посылала сюда миротворческий контингент, отметились они и в Афганистане. Поскольку на Украине дела идут скверновато, хорошей работы нет- а школа, еще советской закваски школа сохранилась — среди наемников полно украинцев. В Африке, среди пилотов вертолетов, что транспортных, что боевых — украинцев больше чем русских. На торговых судах — тоже украинцев больше чем русских, потому что украинцы разгромили Черноморское морское пароходство, крупнейшее в мире. Немало украинцев и среди наемников. В Сирии, например — был целый Крымский джамаат. И это не считая бендеровцев, которые против нас еще в первой Чечне воевали.
Могут быть украинцы и среди частных военных контракторов. Особенно если знают язык и тем более — участвовали в миротворческих акциях. Они с той поры армию чуть ли не в два раза сократили, неприкаянных спецов много. А за ними — может быть и житомирская учебка ВДВ, и школа боевых пловцов на Черном море. Все это — осталось со времен Советского союза и используется далеко не в нашу пользу.
— Ты кто такой?
Здоровяк не отвечает. Проморгавшись, я вижу в его руках УЗИ, одна из новых моделей. Не слишком то разумно использовать здесь израильский автомат — хотя это может быть иранская модель. Иранцы получили много УЗИ во времена Шаха, тогда их САВАК, службу безопасности — тренировали специалисты МОССАДа и израильской армии. А теперь там производство налажено — небольшими партиями для себя…
— Кто ты такой, мать твою? — спрашиваю еще раз
Здоровяк ничего не отвечает. Видимо, решил помолчать от греха подальше. Башка как болит… и от этого накатывает тупая, нерассуждающая злость. И тошнит еще. Сотрясение наверное заработал, если не что похуже.
— Что так и будем сидеть, а? Ты знаешь, кто я такой? Тебя потом из-под земли достанут!
Если вы попали в плен — оцените ситуацию. Конечно, если вы простой гражданский, за которым никто не стоит — лучше не говорить того, что говорю я и не делать того, что делаю я. Для группировок, занимающихся похищениями людей, вы не более чем скот. Да, они хотят получить за вас выкуп, но если они придут в ярость, они убьют вас, не задумываясь. Потеря заложника для них, в большинстве случаев ничего не значит — украдут еще.
Но в данном случае — я порезал кого-то из них, и меня не убили. Сидят теперь и охраняют. Значит, я им нужен — именно я, и никто другой. В таком случае не лишним будет посеять в охранниках сомнения и страх, пока это возможно.
— Эй, ты знаешь, что в Ираке практикуется смертная казнь через повешенье? Это если генерал Саидбек не прикажет переехать тебя машиной. Он борется с похитителями, и это ему порядком надоело. Поэтому, он придумывает все новые и новые виды казни. Последняя — переехать человека машиной и бросить подыхать.
Молчит. Ну-ну, молчи…
— Есть возможность все решить. Ты слушаешь?
