Вильгельм Шульц - «Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

— Унтерхорст! Вы вроде испанским владеете… — вспомнил Ройтер. — Ваша задача заговаривать им зубы. Нам нужно пару часов. Все делаем о-о-о-чень медленно! (Это уже ко всем остальным, кто был на мостике.)

«Сандерленд» продолжал описывать круги в некотором отдалении. Пилот, очевидно, желал наблюдать, что будет происходить дальше.

— Señores! Noesnecesarioagitarse! Nossometemos![79] — выкрикнул старпом в мегафон.

— Считайте, что это стажировка, — усмехнулся Ройтер. — Постараемся их запутать.

— Habéis violado las aguas jurisdiccionales de España! — прозвучало в ответ. — Pedimos seguirnos![80]

— Это чего? Мы арестованы, что ли?

— Ну в общем — да…

— Скажите им, что не можете самостоятельно передвигаться, что нужен буксир. Пока туда-сюда конец будут передавать — все минут 20 выиграем.

— А что потом?

— Потом погрузимся и уйдем в открытое море.

— Конец крепить без узла… — прошипел Унтерхорст матросам, когда с катера бросили канат. Испанцы не без удивления наблюдали, как на лодке производились работы, как действовали матросы, похожие на героев кинофильма, который по прихоти киномеханика запустили вдвое медленнее обычного. Британец ушел в сторону Гибралтара. Через несколько минут появился другой и стал так же методично кружить в отдалении. Наверное, его устроило, что лодку взяли на буксир, и через несколько минут после начала буксировки он исчез за горизонтом.

— Запас воздуха 100 %, — отрапортовал из центрального Карлевитц.

— Вахту с мостика, отпустить конец! Срочное погружение!

Конец пополз с кнехтов, и прежде, чем испанцы успели сообразить, что же произошло, над рубкой уже успели сомкнуться теплые воды Альборанского моря.

Через несколько часов лодка находилась на перископной глубине у входа в створ бухты Гибралтара.

Это была настоящая крепость… в берега вросли доты, на специальных ложементах стояли прожектора, орудия береговой артиллерии… по берегам хорошо просматривались крупные укрепления…

Медленно-медленно U-Reuter на закате входила в бухту.

В перископе появилось как минимум две лакомые цели — пришвартованный эсминец (скорость 0) и с другой стороны того же пирса — танкер, под разгрузкой…

— План таков… — раскрыл Ройтер свой замысел. — Сейчас на самом малом входим в бухту, разворачиваемся под 180, из носовых торпедируем танкер, затем даем полный и с кормы — залп по эсминцу. И на максимальной скорости уходим в открытое море.

Самое трудное в этом было даже не маневрирование в гавани, не расчет торпедной атаки. По метру двигаться все дальше и дальше в логово врага. Никак не дать себя обнаружить. Полная тишина. Идем на максимально возможной глубине. Акустик отслеживал движение на поверхности. С запада в порт шли грузовики. Здесь имело место довольно оживленное судоходство. Они подходили, огибая мыс Хетарес, и на зигзаге шли по сложному фарватеру. Тут были минные поля.

Восток охраняли два эсминца, они курсировали в горле Гибралтарской бухты, двигаясь навстречу друг другу, через равные промежутки времени встречаясь в центре. У мыса Гибралтара эсминцы появлялись поочередно с интервалом в час. Стало быть, можно точно определить время относительно безопасного прохода.

Медленно движется стальной корпус в аквамарине прибрежных вод. Кажется, что каждый оборот винта отдает в позвоночник. Аккумуляторы пока еще держат заряд больше 50 %. Для самого полного не хватит, да он и не нужен.

В поднятый на несколько секунд перископ виден жирный борт танкера, уткнувшегося носом в пирс, и сразу за пирсом — бетонный барбет 155 мм орудия, направленного на юго-восток. Судно уже накрывала тень от гористого противоположного берега, где в ложбине раскинулся Альхесирас. Этот город даже не гасил огней.

Трехторпедный залп подбросил нос лодки вверх. «Свинки» ушли ловить удачу.

«Тик-тик-тик» — работает секундомер.

В тишине прекрасного морского вечера раздался невероятный грохот (это звуки двух разрывов слились в один), и вспыхнул огненный фонтан. Третья торпеда угодила в пирс. Тотчас по воде зашарили прожектора, завыла сирена, послышалась беспорядочная стрельба.

— Курс на юго-юго-восток, — прошептал Ройтер. — Малый вперед! Кормовой, товьсь!

Поднятый над водой перископ ничем не помог. Зарево от полыхающего пирса слепило. В воду полилась нефть. Один из рукавов, по которому перекачивалось содержимое танкера, оторвался и, извиваясь, как змея, поливал окрестности ярко желтым пламенем. Около 20 минут потребовалось, чтобы выйти на позицию второго залпа.

Корневель жил своей обычной жизнью. На стол вице-адмирала легла расшифровка радиоперехвата. Из нее следовало, что в районе Гибралтара отмечена высокая активность немецких подводных лодок, две из которых англичане потопили. Разведка сообщила, что в Гибралтаре у пирса уничтожен танкер и сильно поврежден эсминец. Пожаром выведен из строя терминал перекачки нефти. Все это было очень странно, потому что, по всем мыслимым расчетам, ни Дривер, ни Хайдтман[81] не успели бы так быстро прорваться через пролив, тем более что Хайдтман только что выходил на связь. Вчера еще был заявлен протест испанского правительства в связи с нарушением немецкими лодками территориальных вод Испании. Понятно, что это была сущая проформа. Испанцам нужно было держать красивую мину перед Англией, а самим-то им все это по барабану… Совсем недавно они не только не имели ничего против, но даже заправляли лодки и грузили торпеды в Виго и Санта-Крусе. А сейчас Британия надавила… Союзнические отношения и военное братство 37-го года позабыты.

— Кто у нас может быть в районе Гибралтара?

— Оберлейтенант Ройтер, герр вице-адмирал, но он уже трое суток не выходит на связь…

— Две лодки англичане потопили?

— Так точно, две.

— Тогда не страшно. Хуже было бы, если бы одну. Передайте в Специю. Пусть наши итальянские друзья готовятся к встрече.

Глава 21

ЧЕЛОВЕК ЮГА

Всякая война между европейцами есть гражданская война.

Море вроде бы всюду — море. Но южные моря не имеют той величественности, что имеют моря северные. Здесь даже шторм кажется каким-то бестолковым аттракционом в парке развлечений. Яркость красок природы и буйство прибрежной растительности просто нелепы в той декорации высокой трагедии, которую предполагает морская стихия. Ну как может, например, Даланд[82] опираться на пальму? Или Зиглинда петь «Schläfst du, Gast?»[83] с ананасом в руках? Бред ведь, клоунада самая настоящая. После Майорки англичане ослабили натиск. Их всевластие заканчивалось почти сразу же за скалой.

Хоть была уже осень, и эти места большую часть дня находились под облачным покровом, который их более или менее защищал от «Харриккейнов» и «Сандерлендов», даже серый цвет пасмурного дня здесь отдавал какими-то факирскими блестками. Настоящий Винтергартен.[84] Также пафосно и так же аляповато. Они связались со штабом по радио. Командующий благодарил за работу. Нефтяной терминал в Гибралтаре был выведен из строя на несколько месяцев. Но главное, пока английская противолодочная оборона занималась «капитаном-колбасой», через Гибралтар прорвались две наших лодки. Без потерь и без повреждений. Это не могло не воодушевлять.

Лодка Ройтера все-таки получила серьезные «ранения». Патрулирующие эсминцы нашвыряли бочек, так что если бы они не взрывались, наверное, мог бы образоваться небольшой риф. И далеко не все шло на безопасном расстоянии. Подводники опять перехитрили смерть. Те двое суток, что они провели под водой, были настоящим путешествием в ад. Карлевитц израсходовал весь запас поташа.[85] Теперь в дыхательные патроны он заложил морские водоросли, обработанные щелоком. Говорит, так тоже можно. Неизвестно, можно ли так — будет ясно, когда опять загонят на глубину и от углекислого газа начнет тошнить. Может, и поможет эта хрень — лучше, чем ничего. У лодки были заблокированы горизонтальные рули, так что она потеряла способность быстро погружаться. Исправить это удалось лишь частично. И все равно, на самом полном требовалось почти полторы минуты. Поэтому и приходилось жаться ближе к берегу. Чистые прозрачные воды Балеарского моря все равно не были надежным укрытием. Испанцы их не беспокоили. Видимо, Папа уладил формальности. Один раз в отдалении появился испанский эсминец. И семафором запросил номер лодки и фамилию командира. Получив ответ, он какое-то время еще проследовал параллельным курсом, а затем исчез за горизонтом.

Переход в зону ответственности Италии ознаменовался пролетом над лодкой Z.506-го.[86] Это был, конечно, рискованный шаг со стороны итальянских товарищей. Если бы летчик вовремя не покачал крыльями «я свой», возможно, Деген со своей командой записали бы на свой счет еще четыре балла.[87] К этому моменту на лодке было уже две зенитных спарки, и Деген формально мог считаться командиром зенитной батареи. Все-таки 4×20 мм ствола это уже что-то. 506-й сделал круг и ушел в сторону Специи, как бы показывая дорогу.