Андрей Бондаренко - Северная война
Сильный западный ветер принес громкое эхо нового сильного взрыва.
— Вот и все! — печально объявил Егор. — Погиб еще один «Франц Лефорт»…
На привале решили окончательно разобраться с ближайшими планами.
— Ну, Емеля, пойдешь с нами к истокам Наровы — охотиться на командора Лешерта? — спросил Егор. — Со всей командой, естественно… Если захватим эскадру шведскую, то ты какой кораблик заберешь — под свое начало?
— Я бы взял флагманскую яхту «Каролус»! — сглотнув слюну и мечтательно щурясь, ответил Тихий. — Такое красивое и ходкое «корыто», это что-то… Только, видимо, не судьба. Мы же с командой приписаны к Псковской крепости, нам туда и возвращаться надо. Иначе — дезертирство получится, кнут ката, клейма на щеках, вырванные ноздри, ссылка сибирская, лютая… Вот дойдем вместе с вами до Гдова, разживемся скромными съестными припасами, простеньким походным снаряжением, да и тронемся в обратный путь. А как вернемся в Псков, так сразу же второй ял заложим на верфи…
Уже в Гдове, прощаясь с командой погибшего яла, Егор протянул капитану Тихому небольшой коричневый конверт и кратко пояснил:
— Это мое письмо к псковскому воеводе. В нем я подробно рассказываю об обстоятельствах гибели «Франца Лефорта», велю никого строго не наказывать, прошу действенно помочь — в постройке нового яла. А может, капитан, сразу замахнешься на фрегат трехмачтовый?
Сам город Гдов оказался весьма занятным и приметным местом: крепкие, почерневшие от сильных озерных ветров деревянные избы-пятистенки, разбросанные по всему низкому берегу, и повсюду — надежно вкопанные в землю деревянные столбы с натянутыми между ними толстыми веревками, на которых была вывешена — для провяливания на свежем воздухе — самая разнообразная рыба. Гигантские щуки и налимы, лещи — многократно превосходящие по своим размерам самые большие подносы, полутораметровые судаки… Над северо-восточной окраиной городка плавно и лениво поднимались вверх многочисленные бело-серые дымки больших и маленьких коптилен, по широким деревянным тротуарам улиц дюжие парни — в холщовых рубахах и портах, обутые в липовые лапти, катали здоровенные бочки с соленой рыбой, вокруг пахло рыбой, и только — рыбой…
«Рыбная столица России! Вернее, одна из ее четырех рыбных столиц, — подумал Егор. — Ведь еще есть и Астрахань, и Азов, и Нижний Новгород…»
В Гдове они задержались совсем ненадолго: переночевали, с утра реквизировали у местного воеводы три подводы с запряженными в них сытыми и шустрыми лошадьми, невеликий запас продовольствия, разной походной мелочи и двинулись на север — по неширокому проселку, сильно заросшему травой и молоденькими рябинками…
Через двое суток с небольшим, преодолев порядка шестидесяти пяти верст, обоз выехал к северо-восточной оконечности Чудского озера, совсем недалеко от искомого истока Наровы.
— Стой, кто следует? — раздался строгий вопрос, и из-за толстого и приземистого двухсотлетнего дуба вышли трое вооруженных солдат — в форме Екатерининского полка Преображенской дивизии.
Егор, одетый в обычный (для тех времен) дворянский охотничий костюм, слез с передовой телеги, снял с головы темно-зеленую шляпу-пирожок, вежливо представился.
— Здравия желаем, господин генерал-майор! — дисциплинированно вытянулись в струнку служивые, безусловно узнав своего самого старшего, не считая царя Петра, командира.
— Вольно, ребята! А где тут у нас — расположение полка? Где полковник Смирнов?
— Через полверсты будет молоденькая березовая роща, — принялся расторопно докладывать самый пожилой из троицы, морщинистый и седоусый солдат. — Как только минуете эту рощу, сразу увидите перекресток. Поезжайте по узкой дороге, что ведет прочь от озера. Выедете на первый холм — все увидите сами…
С холма, где располагался наблюдательный полковой пост, открывался просто замечательный вид: веселое светло-зеленое клеверное поле, на котором в ровные ряды выстроились светло-бежевые прямоугольники армейских палаток, между ними горели аккуратные, почти бездымные костры, на которых готовился нехитрый солдатский обед. Чуть в стороне — ближе к сосновому бору — расположилась полковая артиллерия и несколько специальных повозок — с красными крестами на светлой боковой парусине, еще дальше угадывался темно-гнедой косяк пасущихся лошадей.
— С одной стороны — просто идеальнейший порядок, а если посмотреть с другой, то с полковника надо срочно обрывать погоны! — невесело усмехнулся Егор.
Никита Смирнов — командир Екатерининского полка — встретил своего непосредственного воинского начальника широкой радостной улыбкой и, приняв положение «смирно», принялся бодро докладывать: обо всех происшествиях, случившихся за время перехода полка из московского стационарного лагеря, о количестве заболевших людей и павших в дороге лошадей…
— Вольно! — выслушав доклад до конца, подал команду Егор и предложил нейтральным, ничего хорошего не обещавшим голосом: — Давай-ка, господин полковник, отойдем в сторонку на пару ласковых слов… — и застыл в немом изумлении, заметив за спиной Смирнова знакомое лицо.
— Я это, Александр Данилович, точно — я! — заверил его, весело и жизнерадостно скалясь, Никита Апраксин — молоденький новгородский воевода, на плечах которого тоже красовались полковничьи погоны. — Меня Петр Алексеевич лично сюда направил — за справную службу, первый батальон доверил! Правда, только временно, к началу зимы велел незамедлительно следовать обратно, в Новгород…
— Ладно, братцы Никитоны! — задумчиво почесав переносицу, решил Егор: — Полковник Смирнов! Распорядись, чтобы возле вон того белого камня поставили раскладной столик — сам знаешь с чем, и три стула (если есть, конечно), поговорим — более обстоятельно, с чувством и толком.
Выпили крепкой и ароматной зубровки — за встречу, закусили сочной и духовитой оленятиной, зажаренной на углях обычного солдатского костра.
— Это я вчера на берегу озера, на самом рассвете, завалил красавца рогача! — совершенно по-мальчишески похвастался Апраксин.
— А как же — эскадра Лешерта? — удивленно поинтересовался Егор, отправляя в рот аппетитный, светло-розовый кусочек мяса, наколотый на острие стилета. — Громкими выстрелами можно же привлечь внимание шведских кораблей…
Тезки смешливо переглянулись между собой, и Смирнов охотно пояснил:
— Мы уже погоняли немного посудины этого славного командора. В тот вечер, когда полк только прибыл на это место, мне разведчики доложили, что под восточным берегом стоят шведские корабли. Целых двенадцать штук. Мы тогда — уже на позднем малиновом закате — выкатили на высокий обрыв три полевые мортиры и открыли по судам противника беглый огонь. Правда, сильного урона нанести не удалось: эскадра Лешерта тут же снялась с якорей и растворилась — в наступившей ночи, ушла куда-то к югу…
«Теперь понятно, почему „Франц Лефорт“ тем памятным ранним утром неожиданно напоролся на шведские корабли!» — сделал свои выводы сообразительный внутренний голос.
После того как вкусили по второй чарке зубровки, Егор вкрадчиво и внешне очень даже ласково спросил:
— Не скажете ли мне, любезные Никитоны, а с какой такой важной целью Екатерининский полк прибыл к истокам Наровы?
Полковники, предчувствуя некий скрытый подвох, озабоченно переглянулись, и Смирнов четко доложил:
— Цели сии нам, господин генерал-майор, неизвестны! Федор Голицын — в присутствии самого Петра Алексеевича — поставил перед нашим полком такую задачу: «Тайно проследовать к истокам реки Наровы и встать там крепким лагерем! Каждому солдату иметь при себе: по одному плотницкому топору и долоту да восьмую часть пуда длинных бронзовых гвоздей, еще — по одной хорошей пиле — на десять человек…» Для чего? Было сказано, мол: «Появится Меньшиков Александр Данилович, он вам все и объяснит подробно!» Что-то не так, господин генерал-майор?
«Да, русское головотяпство — воистину бессмертно!» — тоскливо подумал Егор.
После минутного молчания он, так и не дав воли своему праведному гневу, терпеливо и вдумчиво объяснил:
— Правильно приказ должен был звучать следующим образом: «Тайно проследовать к истокам реки Наровы!
И тайно же — встать там крепким лагерем!» Улавливаете разницу? Нет? Хорошо, так и быть, поясню — специально для глупых малолеток. Мною планировалось следующее: изготовить — скрытно от шведов — необходимое количество лодок, маленьких шняг и надежных плотов, после чего — в тихую и безветренную погоду — неожиданно атаковать корабли командора Лешерта, стоящие под восточным берегом на ночной стоянке, и полностью пленить их… Поняли теперь? А вы что натворили? Нашумели, глупыми пушечными выстрелами отогнали эскадру от берега… Ну, что делать теперь прикажете? Да хватит вам играть в гляделки! Все переглядываются, перемигиваются…
