Сергей Чекоданов - Летний шторм

Левчук взял из лежащий около него пачки ещe одну папиросу, прикурил, теперь от спички, из лежащего там же коробка.

- На беду, или на счастье, кто его знает, петлюровцы очередной погром затеяли. - Продолжил Левчук. - Любили они это дело! Нижним чинам развлечение, руководству прибыль, и не малая. Тех, кто вовремя успел откупиться, как правило, не трогали. Но Янкель жадноват был. Вот и оказался в петле. А я рядышком со скамейкой, на которой он стоял. А сзади мне в шею сабелька упeрта! Докажи, мол, что не жид! - Николай Григорьевич покачал головой. - А жить то хочется - едва восемнадцать исполнилось. Посмотрел я на небо, на ближайшие церковные купола перекрестился и... скамеечку то потянул!

Левчук отряхнул пепел. Контрразведчик сделал пометку в своих бумагах, вопросительно глянул на допрашиваемого. Тот продолжил.

- Так я у Петлюры оказался. Выдали мне гимнастeрку, папаху, шинель, ржавую саблю и "манлихер" австрийский. Определили в "сичевые стрельцы". В строю я, правда, недолго простоял. Узнали, что грамотный и в писаря определили. Началась моя служба "вильной и незалежной". Из Киева нас скоро Красная Армия попeрла. Начали по Украине метаться. Сегодня здесь, завтра там, послезавтра вообще в Галиции оказались. Там с поляками и сговорились. Вместе с ними обратно в Киев вернулись в мае двадцатого. Тут, на мою беду, и подвернулся мне тот офицерик, которого до сих пор недобрым словом вспоминаю. По-русски чище меня разговаривал... "А не желаешь ли, Коля, деньжат заработать?" Как не желаю?... Тем более, лавку на что-то открывать надо, от прежнего богатства один дым остался. Вот и подмахнул я согласие на работу с "дефензивой". Думал поляки надолго, а их через месяц попeрли до самой Варшавы. Ну и мы вместе с ними...

Левчук загасил в пепельнице очередной окурок, хотел взять ещe одну папиросу, но передумал.

- Под Ровно мы в плен попали. Куренного вместе с остальной старшИной, само собой, в ближайший овраг отвели. А нас построили в рядок лицом к этому оврагу. Вышел перед строем комиссар и спрашивает: "Кто желает делу мировой революции послужить?" А сам маузером в сторону оврага показывает... Естественно, все захотели... Так я бойцом Красной Армии стал... При зачислении в полк первый раз фамилию поменял - назвался Левченко... Здесь мне тоже повезло. Стали выяснять, кто кем у Петлюры был. Ну, я и сказал, что писарь. Поставили писарем батальона. Вместе с этим батальоном я почти до Львова дошeл. Потом через Сиваш переправлялись, когда Крым брали. После за Махно по Таврии гонялись. Всего и не упомнишь...

Левчук, всe-таки, взял ещe одну папиросу.

- В начале двадцать второго я под демобилизацию попал. Сам себе документы выписывал, так как, по-прежнему, писарем был. Ну и написал себе новую фамилию, заодно и отчество поменял. Так я Левыкиным Николаем Гавриловичем стал... Батальонный в те дни в запое был. Ну, я утречком к нему и пожаловал. В одной руке стакан с самогонкой на опохмел, а в другой мои бумаги... Он стакан опрокинул и подмахнул не глядя, что я ему принeс...

Старший Лейтенант Ярцев сделал очередную пометку в своих бумагах.

- В Киев возвращаться я побоялся. - Продолжил свой рассказ Левчук. - Подался в Москву. Как бывшему красноармейцу помогли на работу устроиться. Потом выучился на электромонтeра. Семью завeл, дети появились... Жизнь в очередной раз наладилась... Живи и радуйся... Дома порядок, на работе с уважением относятся, даже на доску почeта попал... Да видно, судьба моя такая - за старые грехи расплачиваться. Каждый раз всe ломается...

Николай Григорьевич отложил так и не закуренную папиросу.

- В июле прошлого года меня, как передовика производства, на работу в ваш институт направили. А уже в начале сентября пришлось мне на улице с Гершем Шнеерзоном столкнуться. Я его поначалу и не узнал, за иностранца принял. А он ко мне с улыбочкой, гаденькой такой. Здравствуй, говорит, Коля. Пришло, говорит, время за папаню моего, тобою повешенного, расплачиваться... Я то его сразу послал открытым текстом. А он усмехнулся и говорит: "От меня, Коленька, ты можешь избавиться. А вот от других свидетелей своего прошлого навряд ли". И протягивает мне фотографию той расписки, что я в двадцатом "дефензиве" давал. - Левчук зло хлопнул ладонью по колену. - Двадцать лет прошло, а эта поганая бумажка так никуда и не делась!

Николай Григорьевич схватил отложенную папиросу, прикурил, сломав две спички, нервно втянул дым, выдохнул и продолжил.

- В общем, припeрли меня к стенке. Мне то самому не страшно и в тюрьму попасть. Детей жалко стало! Они то в чeм виноваты? - Левчук сделал продолжительную паузу. - Дал я согласие на них работать, только на этот раз умнее был - никаких бумажек не подписывал.

- На кого - на них? - Вмешался в его исповедь следователь.

- Точно не знаю. - Левчук сделал неопределeнный жест рукой. - Герш, конечно, не сам по себе был. Прикрывался поляками, но они, ведь, давно под англичанами ходят. А теперь под немцами... Но тогда, наверное, англичане были. А, может, ещe кто-нибудь? Кто Гершу заплатить сумел.

- Продолжайте. - Сказал Ярцев.

- Начали с меня всякую информацию требовать. Над чем институт работает? Что уже успели изобрести? Сколько работников? Кто руководитель конкретных исследований? Даже, как лаборатории называются?

- Ну, а вы?

- А что я? - Левчук усмехнулся. - Ну, что обычный электромонтeр знать может? Как лаборатории называются? Первая, вторая, третья и так далее... Как руководителей зовут? Так то в газетах прочитать можно. Сколько работников? А как я их сосчитаю?

Андрей улыбнулся. А электромонтeр Левчук не так прост, как старается показаться.

- В конце концов, у них там сообразили что к чему, и стали более понятные вопросы задавать. Какое напряжение в какую лабораторию подают? Сколько электричества институт потребляет? Какова мощность дежурного генератора? Как часто профилактику оборудования проводят? Где распределительные щиты стоят и как их надeжнее всего из строя вывести?

Андрей насторожился. По этим сведениям можно составить общее представление о задачах института и даже выделить некоторые частности.

- И что вы ответили? - Поинтересовался контрразведчик.

- На те вопросы, которые они в другом месте проверить могут, ответы правдивые дал. А на всe остальное насочинял, как только мог! Пусть разбираются, с какого конца эти сведения разматывать!

- Почему подали дезинформацию? - Ярцев стал проявлять волнение.

- Потому что ненавижу этих тварей! - Взорвался Левчук. - Потому что они мне жизнь поломали!

Николай Григорьевич нервно вмял в пепельницу давно погасшую папиросу.

- А неделю назад они мне новое задание дали. Отключить пульты управления охраной в случае нападения на институт. А если это сделать не удастся, то постараться уничтожить хранилище секретных документов.

- Откуда им известно о пультах? - Превратился во внимание Ярцев.

- Об установке пультов они узнали откуда-то ещe... А подробности я им рассказывал.

Сашка толкнул Андрея под бок. Идею поместить на пульт кнопку уничтожения хранилища секретной документации, предложил как раз Сашка. О том, что кнопка эта недействующая, знало так мало людей, что относились к ней с полной серьeзностью. Настоящий пульт управления находился в бункере профессора Берга и активировать его можно было только двумя ключами, самого профессора и Андрея. Или Сашки, у которого был дубликат Андреева ключа.

- Вы понимали какой вред могли принести, приводя в действие механизм уничтожения. - Ярцев сделал очередную пометку в своих бумагах.

- Да не было бы никакого вреда! - Левчук поймал удивлeнные взгляды окружающих и поторопился пояснить. - Я этот пульт отключил ещe три дня назад.

- Как отключили? В самом пульте? - Вмешался Сашка.

Андрей переглянулся с Сашкой. Никаких видимых изменений в пульте они не обнаружили, когда перекоммутировали провода в нeм.

- Нет. Я в ваших ящиках ничего не понимаю. - Левчук повернулся в их угол. - На стене в распределительном щитке отключил.

- А как вы узнали, какие именно провода отключать? - Спросил Ярцев.

- Я же электромонтeр! - Удивился Левчук. - Я же сам разводку от пультов делал!

Сашка покачал головой. Оставалось только радоваться, что при проектировании они предусмотрели несколько дополнительных проводов, обозначенных на схеме, как резервное питание. А не то этот умелец и их сигнализацию мог бы отключить.

Придя к логическому завершению своего рассказа, Николай Григорьевич поник плечами, опустил голову, уставился пустым взглядом в пол. Андрею вдруг стало жалко этого мужика с такой нелeгкой судьбой.

- Как к вам лучше обращаться? Николай Григорьевич или Николай Гаврилович? - Спросил контрразведчик.

- Лучше Гаврилович. - Отозвался Левчук. - Привык уже за двадцать лет.

- Ну что же, Николай Гаврилович, у меня к вам есть одно предложение. - Видя как вскинулся с надеждой допрашиваемый, Ярцев продолжил. - Я хочу предложить вам нейтрализовать причинeнный вами вред. И помочь нашей стране в борьбе с еe врагами...