Алексей Абвов - Агент 000
13 мая 1997 года, Подмосковье. Вечер
Едва я вышел к проезжей дороге из леса в условленном месте, как из-за поворота быстро показалась и резко остановилась рядом со мной потрёпанная синяя семёрка, с наглухо затонированными стёклами. Я даже испугаться не успел, как передо мной открылась дверь, и я увидел, хорошо мне знакомого, эфэсбэшника Николая, сидящего за рулём.
– Алексей Сергеевич, быстро садитесь, нам нужно поторопиться.
Едва я захлопнул за собой дверь, Николай вдавил педаль газа в пол, быстро переключая передачи. Меня вдавило в сиденье, за несколько секунд машина набрала скорость в 120 километров в час, если верить здешнему спидометру, что для старого 'жигуля' всё-таки многовато будет. Да и дорога тут совсем не германский автобан без ограничений скорости. Я сам тут более 80 никогда не разгонялся, боясь оставить подвеску в ближайшей колдобине. Но Николай виртуозно, практически не напрягаясь, объезжал все кривые участки, чувствовался большой водительский опыт. Но вот я чувствовал себя несколько неуверенно на этой скорости в этой машине и на такой дороге.
– Нам обязательно так спешить? — с некоторым смущением в голосе спросил я.
– Обязательно, потерпите немножко. И ещё, по возможности, используйте свои навыки маскировки, на вас может вестись настоящая охота.
– Всё так серьёзно?
– Более чем. Слишком многие хотят с вами пообщаться, не спрашивая вашего желания встретиться. Наши 'гости' за вас очень хорошую премию назначили — это 'плохая новость'. А 'хорошая' состоит в том, что вы нужны им исключительно живыми, так что стрелять по вам из снайперки точно не будут.
– Вы меня что, спрятать хотите, да?
– Нет, нам вас не спрятать, наоборот, наши возможности тут скорее будут нежелательными, так как среди наших людей могут быть предатели, учитывая имеющуюся 'цену вопроса', и если мы вас будем прятать, то полностью предотвратить утечку информации о вашем местонахождении мы не можем. Так что вы сами будете решать эту проблему, у вас это лучше получится. Мы можем устроить вам постоянную охрану, но, думаю, вы сами на такое решение не согласитесь.
– И куда вы меня сейчас везёте?
– Я говорил вам, что с вами много кто хочет пообщаться, не спросив вашего спроса. Но один человек должен это сделать обязательно, иначе у нас всех будут очень большие проблемы. Вот к нему в гости мы и едем, он нас ждёт. Только ничему не удивляйтесь, пожалуйста.
Николай замолк, сосредоточился на дороге, ещё немного увеличив скорость. Я решил не беспокоить его расспросами, чтобы не отвлекать. Потом мне даже понравилась такая езда, с заметной долей адреналина в крови. Мы выехали на кольцевую автодорогу, тут Николай сбросил скорость, так как приходилось часто маневрировать, обгоняя другие машины. Дальше снова было полупустое шоссе, и предельная для машины скорость. В свете фар только мелькали обгоняемые нами редкие машины. Я даже не заметил, как мы подъехали к какому-то большому зелёному забору, который скрывал собой участок леса. Едва мы подъехали к воротам, как те быстро раскрылись, пропуская нас внутрь огороженной территории. Ещё через несколько сотен метров мы, наконец, остановились около трёхэтажного особняка.
– Выходите из машины и заходите внутрь дома, вас встретят, — закончил Николай нашу сумасшедшую, по моему представлению, поездку.
Неуверенно держась на ногах, я вышел из машины и зашел на освещённое крыльцо. Открыл стеклянную дверь, войдя в светлую прихожую, устланную большим ковром.
Его я заметил не сразу, хотя он находился в паре шагов сбоку от меня, пока мои глаза ещё не привыкли к яркому свету. Не узнать сразу этого достаточно большого по размеру человека было невозможно. Уж больно часто он смотрел на нас с телеэкранов и рекламных плакатов недавних выборов.
– Здравствуйте, Алексей Сергеевич, сказал он, подав мне свою руку.
– Здравствуйте Борис Николаевич, протянул я свою руку президенту России.
– Не будем стоять тут, пойдёмте в гостиную, — сказал он после рукопожатия, открывая другую дверь из прихожей.
Когда мы зашли в гостиную и уселись в мягкие кресла напротив друг друга, разговор некоторое время не начинался. Я смотрел на живого Бориса Николаевича Ельцина, того самого, которого считал виновным во многих бедах, что случились с нашей страной. Несмотря на то, что, даже выступая по телевизору, он не редко выглядел явно выпивши, сейчас президент был абсолютно трезв. Да, следы перенесённых им болезней были достаточно заметны, но в отличие от расхожего мнения, что он буквально 'не просыхает', выглядел он бодро и даже решительно. Я разглядывал его, он разглядывал меня, буквально сверля своим взглядом, долго не решаясь начать разговор. Потом он удовлетворил своё визуальное любопытство, изменил позу и спросил то, что явно больше всего его интересовало:
– Вот скажи мне честно, что всё это правда! — без предварительных условностей президент перешёл со мной на 'ты'.
– Что конкретно, правда? — я несколько опешил от его вопроса.
– То, что ты видел в будущем.
– Видите ли, Борис Николаевич, — ответил я несколько уклончиво, — тот мир не совсем наше будущее. Это мир, просто опережающий наш в историческом времени.
– Плевать. Если правда, что мир твоего прошлого тождественен нашему прошлому, то и наш мир будет, скорее всего, стремиться к тому, что ты видел. Сейчас увидев тебя лично, я верю, что всё так и есть, как мне передали.
– Но если мы уже вмешиваемся в исторические процессы, происходящие в мире прошлого, значит, и наше будущее может быть другим, если мы приложим свои силы.
– Возможно, ты прав, Алексей Сергеевич, прав, да. Более того, я не просто верю, что ты прав, а что ты и твои люди сможете всё изменить, — сказал президент более ровным голосом, без той экспрессии, которая была у него ранее. — Не гляди на меня таким удивлённым взглядом, да, я тут как бы официальная вершина власти, и что именно мне требуется решать, чему быть, а чему не бывать. Но в отличие от меня у вас гораздо больше возможностей…, — Ельцин закончил предложение многозначительным словесным троеточием, взяв паузу в разговоре.
Я действительно выглядел весьма озадаченным. Если сам президент говорит о том, что я практически сильнее его могу повлиять на исторический процесс, то это можно понимать буквально или много думать на тему того, что за всем этим может скрываться.
– Не думай, что я реально тут много значу, — продолжил он через некоторое время, — власть у меня имеется, но она не так велика, как тебе кажется. Слишком много вещей в этой стране от меня практически не зависит. Да-да, хотя я и президент, но сделать что-либо принципиально противоречащее интересам многих посторонних сил я не могу. Думаешь, что я предатель, или идиот, не понимающий что делаю? Не стесняйся, я ведь по глазам вижу, что ты именно так считаешь. И что сейчас так считает чуть ли не весь российский народ, от правды не уйдёшь, это так и не так одновременно. За то, что я официально сделал, меня к стенке поставить нужно, знаю. И по совести это будет честно, заслужил. Думаешь, почему я позволяю себе выступать по телевидению пьяным? Может быть, хоть так народ решит, что я просто не ведаю что подписываю, спьяну-то. Но я-то сам знаю, что происходит, и мне от этого больно. Эту боль никакой водкой не зальёшь. Подумай, каково тебе было бы на моём месте, предавать свою страну и свой народ из-за того, что ты знаешь, что если не предашь ты, то за тебя другие сделают это гораздо лучше тебя. Предадут и продадут всё, до чего только смогут дотянуться. А так есть хоть какая-то возможность хоть что-то сохранить, хоть что-то спрятать…
Ельцин замолк, взяв очередную паузу. Ох, и не просто даются ему эти слова, я чувствую ту самую боль, и ту горечь, которая живёт внутри этого, несомненно, очень сильного человека. Уже столкнувшись с похожей позицией у 'конторских', мне вполне понятно, о чём он говорит. Ему явно хочется выговориться, выговориться перед тем, кто сможет реально оценить то, что он делает, оценить даже не словом, а действием. Тем временем президент продолжил:
– Я не верил им изначально, знал, что они всегда готовы обмануть, если это принесёт им хоть какую-то выгоду. Но то, что они говорили, было очень похоже на правду. Америке не нужен развал России, или вообще слабая Россия, так как тогда могут слишком подняться Япония и Китай, да и Европа, получив дешевые российские ресурсы, перестанет нуждаться в ней. СССР им очень сильно мешал, но нынешняя Россия уже не является угрозой. Они обещали мне не разрушать Россию, просто взяв над ней некоторую видимость контроля. Видимость!!! — вот было их основным требованием. Да и сейчас они делают всё, чтобы мы тут совсем не развалились. Да, да, они не позволяют нам развалиться под весом собственных проблем, хотя большую часть их они нам и создали. Но теперь, зная, что нас ждёт впереди, я понял, что нас обманывают. Обманывают не только нас, русских, обманывают и американцев. И даже тех, кто считает себя сейчас на вершине власти. Нас всех постоянно обманывают, прямо или косвенно заставляя нас делать нужные им выводы и принимать нужные им решения, мы все даже не представляем себе, куда нас ведут и зачем это им нужно. Даже я не могу назвать имена тех, кто реально за всем этим стоит, всё это только пешки, а не реальные игроки. Кукольный театр, пАнмаешь.