Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
— Вот эта штука нам в самый раз, закупить бы все да перевооружиться…
— Обождите ребята, вы другого не видели, — охладил их пыл Фёст, подразумевая «АК» всех модификаций.
Ещё у Мигеля имелись ручные пулемёты, начиная с отечественных «ДП-27»[65] и РПД, а также «МГ-34», «МГ-42»[66] и другая экзотика.
Пистолеты и револьверы смотреть уже не пошли. Утомило, как долгое хождение по любым музеям.
— Если всю Московскую область в партизаны записать, одного этого склада хватит, — продолжал хвастаться генерал. — А у нас он далеко не один!
— Извините, — прервала его Вельяминова. — Можно вопрос?
— Ну?
— Как же вы такое опасное богатство держите практически без охраны? Роты хватит, чтобы…
— Милая девочка… — начал Александр Кириллович.
— Капитан Вельяминова, — перебила его адаптировавшаяся к местным званиям Анастасия, впервые вслух произнеся свой новый чин. С немалой гордостью.
— Простите, простите, товарищ капитан, — генерал прижал руку к сердцу и поклонился. — Чтобы ты не переживала за сохранность вверенного нам оружия, поделюсь страшной государственной тайной. Всё это добро можно превратить в металлолом и пепел одним нажатием кнопки. И никто не знает, где эта кнопка и кто к ней приставлен… А можно уничтожить только нападающих, оставив матценности в полной сохранности. И довольно об этом. Нас, кажется, уже ждут. Хотите что-нибудь в подарок? — изъявил галантность генерал.
«Что ж, лови момент, Настя, — сказала она сама себе. — Только что бы такое попросить, чего ни у кого нет?» И придумала.
— «Маузер», девяносто шестой — можно?
Генерал расплылся в улыбке, как фокусник на детском утреннике.
— Володя — изобрази!
И тут вмешалась Инга, снова показав, что скромность её и как бы застенчивость — напускные.
— Каждой! — шагнула она вперёд, очевидно вспомнив недавно виденный фильм «Операция „Ы“».
Генерал уже в голос захохотал. Девушки ему понравились.
— Неси, Володя, неси, чего жалеть-то? Только смотри, новые, и «семь шестьдесят три»[67]. Патронов не нужно, у девушек этого добра…
Намётанным взглядом генерал сразу сообразил, что в магазинах девчачьих «ППС» те же самые, только на одну сотую миллиметра меньше калибром патроны «ТТ». Вполне взаимозаменяемые.
Вдоль ограды складов Тарханов, вспомнив свои навыки простого строевого комбата, уже выстроил колонну. Пять БТР-80 впереди, пять БРДМ-2 с пулемётами КПВТ[68] замыкающими, между ними «Уралы» и «ЗИЛы-131», вперемешку гружённые людьми, ящиками с патронами и гранатами, выстрелами к РПГ. На сутки самых напряжённых уличных боёв хватит, хотя Тарханов с Фёстом рассчитывали обойтись вообще без серьёзных боестолкновений.
— Ты, Саша, лучше всего езжай не домой, а туда, откуда приехал. Я отчего-то догадываюсь, что там тебя не только жена, весь горотдел МГБ не найдёт.
— Правильно догадываешься, точка сверхсекретная. Там и буду постоянно на связи. Сейчас солдатиков с собой прихвачу, на роль дальнего прикрытия. Как в каком-то старом фильме басмач говорил: «С нами аллах и десять пулемётов…» А может, мне с тобой поехать?
— Вот чего не надо! Ты, может быть, наша последняя надежда. Если вдруг что, на твои склады отступим и здесь формирование Добровольческой армии начнём.
— А ты — за генерала Алексеева?[69]
— У нас уже есть, покруче меня и с аналогичным опытом.
Генерал явно не понял смысла слова «аналогичный» в данном контексте. А Мятлев имел в виду Берестина и его крымские подвиги.
В разговор друзей бесцеремонно вмешался Фёст:
— Мы вот что сделаем, Александр Кириллович! Я оставляю здесь лично мне подчинённый взвод тихоокеанских морпехов. На него возлагаем охрану и оборону складов. Прошу любить и жаловать — старший лейтенант Леонов. Он запомнил в лицо вас. Вы его. Скажите персоналу базы — морпехи не подчиняются даже вам, только своему командиру, мне и Верховному, по предъявлении документов и в присутствии разводящего, то есть этого же старлея…
Артиллерист вдруг захохотал.
— Ты чего, Саша?
— Ох, да я вспомнил, как по телевизору Президенту вручали удостоверение и корреспондент с подъё… спрашивал, где же оно ему может пригодиться? Вот тебе и случай, кто бы мог представить — старший лейтенант Леонов проверит! Захочет — пустит, захочет — нет. Только не маловато ли взвода?
— А сюда, думаешь, полком приедут базу брать? Поставят ребята в ключевых точках за бетонными блоками легендарные «Максимы», по сто лент и пожарной бочке воды для каждого — будет кинофильм «Тринадцать» и Дом сержанта Павлова в одном лице…
— И всё же не понимаю я, как на выключенный телефон дозвониться можно, — сказал генерал генералу, когда прощались у машины.
— А ты в нём что именно выключаешь, когда кнопку нажал?
— Не знаю, — удивлённо сказал артиллерист.
— И я не знаю, но точно не рубильником ток. А что там внутри этой херовинки, кроме сим-карты и батарейки — у китайцев в Шанхае нужно спросить. Или вот у этой мадам поручика, — он указал на Герту, с гордостью повесившую через плечо деревянную колодку «маузера». Ну, бывай, друг, спасибо. Родина тебя точно не забудет! Новые звёзды на погоны прямо сейчас цеплять можешь, это я тебе от имени Верховного говорю…
Колонна начала выдвижение. Нормальной езды, на скорости «артикулом предусмотренной», тут два часа до МКАД, даже с перекуром.
Комбаты, командиры рот «печенегов» и Хворостов со своим штабом получали от Тарханова и Фёста последний общий инструктаж, разместившись в большом, как международный автобус, кунге ПКП[70] на базе шестиосного ракетного тягача. На нём в сопровождении БТРов Тарханов с Секондом, Мятлевым и Хворостовым собирались до конца операции крутиться по кольцевой, контролируя обстановку. Уваров ехал в машине с передовым отрядом штурмгвардейцев, Фёст в авангарде, тоже на БТР, с Глазуновой, Темниковой и теми «печенежками», что ходили на завод.
Секонду да и Уварову очень не хотелось этого делать, но — «надо, Федя, надо» — Фёст убедил Тарханова распределить валькирий поодиночке, по подразделениям, выполняющим главные, ударные задачи. Только они, с помощью блоков, смогут поддерживать постоянную связь друг с другом, Фёстом и Секондом, в случае чего обеспечивая экстренный маневр силами и средствами по ТВД.
Перед Секондом лежала разрисованная чёрными, красными, зелёными и синими стрелками, кругами и квадратами схема на листе формата А-3, перед Тархановым — какая-то своя, тоже непонятная посторонним. На большой, почти во всю торцовую стенку кунга, экран выведена схема Москвы, масштаба 1:5000, то есть пятьдесят метров в сантиметре. Все дома обозначены, с номерами, все проезды и проходные дворы. Где нужно — можно укрупнять до 1:100, жаль только, не в прямой трансляции с персонального спутника.
— Теперь, товарищи офицеры, я могу наконец перейти к постановке непосредственных задач, раньше нельзя было, уж извиняйте, — сказал Секонд. Тарханов доверил ему инструктаж, понимая, что сам не столь компетентен, чтобы в этой Москве принимать экстренные, скорее всего — нестандартные решения.
Эти слова относились как раз к Хворостову и его людям, от своих скрывать было нечего и незачем.
— Мы с вами имеем дело с очень интересной идеей государственного переворота и весьма изящным исполнением всех подготовительных работ. Прямо даже хочется увидеть главного разработчика и, глядя в глаза, крепко пожать ему руку…
— После чего повесить с соблюдением всех воинских почестей, — мечтательно поддержал его Мятлев.
Тарханов вмешался:
— Прошу не отвлекаться!
— Конечно, конечно, извините…
Когда Тарханов включался по-настоящему, противоречить, а тем более противодействовать ему было неблагоразумно. Это чувствовалось на расстоянии, как сильное электромагнитное поле.
— В реконструированной нами схеме использованы все самые передовые достижения сетевой мысли.
Секонд произнёс подхваченный у Фёста термин, не сильно понимая, что это значит на самом деле.
— Так что с имеющимся в их распоряжении аппаратом ни Президент, ни уважаемый генерал Мятлев никакого противодействия заговору оказать бы не смогли. Тут нужно было начинать готовиться лет пять назад и опираясь совсем на другой тип людей, чем у них сейчас служат…
— А вы, значит, можете? Отчего же вдруг? — вновь перебил Вадима теперь уже Хворостов. Обидно ему стало, что ли, или слишком много непосильных для одномоментного усвоения уроков сегодня получил? Ощутил, возможно, что слова насчёт «другого типа» и к нему относятся.
— Оттого, что мы начали готовиться не пять лет назад, а намного раньше, — удивительно спокойно ответил Секонд. — Вот вы полковник, как и я. Позволяли вы за время службы хоть лейтенанту, хоть сержанту подсказывать вам решения, до которых сами не додумались, соглашаться, поразмыслив, благодарить перед строем за смекалку и инициативу, а потом впереди себя в наградные листы вписывать? Только честно!
