Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
Плоская, сделанная из одной полосы металла, она хорошо легла в руку. Отлично. Я засунул её в рукав, подсунув под ремешок часов.
— Нет, а чё опять-то у меня в доме? — раздался недовольный приближающийся голос.
— Не в доме, а в гараже, — тут же последовал резкий ответ. — Не маши помелом. Давай, мусор, показывай.
Створка ворот скрипнула, отъехала в сторону и в гараж вошли четыре типа, одним из которых был Зубатый.
Я встал у стула и хмуро посмотрел на этот консилиум.
— Особая комиссия что ли? — недовольно спросил я, хотя они скорее напоминали персонажей куплетов про четырёх дедов, страхующих себя от холода.
Вперёд вышел немолодой кент, похожий на рыбака. В грубом свитере, в грубых штанах и расстёгнутом коротком тулупе. Я хмыкнул. На макушке у него красовалась спортивная шапочка с маленьким помпончиком. Глаза слезились.
— Голод, давай его в Старые Черви увезём, — обратился к нему урка с грустным оплывшим лицом.
У него были отвисшие как у бульдога брыли и огромные мешки под глазами.
— Заткни пасть, — тихо, по-тигриному рыкнул Голод и кивнул третьему кенту. — Керн, иди обшмонай клиента.
Керн, высокий и несуразный, с красными и огромными, как кувалды руками приплясывающей походкой направился ко мне. Я поднял руки и дал себя проверить. Сердце ёкнуло, когда он хлопал меня по рукавам пальто, но делал он это небрежно и неохотно, так что отвёрточка осталась прижатой к запястью.
Феликс Эдмундович, вы вчеа были на Путиовском заводе?
Нет, Владимир Ильич.
Зья-зья, батенька. Я там такую отвёуточку скоммуниздил…
Вслед за Керном ко мне подошёл Зубатый.
— Сядь, — мотнул он головой и злобно зыркнул.
— Неудобно, уважаемые люди стоят, а я рассядусь тут.
Керн молча надавил мне на плечи, и я плюхнулся на стул. Здоровый бык…
— Тут вот какое дело, — прищурился старший лейтенант Зубатый. — Деньги нужно вернуть.
— Какие? — поднял я брови. — Ты дурак что ли, старлей? Какие деньги?
Он дёрнулся от моих слов, но тут же погасил бешенство и отвернулся. Чтобы я не видел ад в его глазах, не иначе.
— По всему выходит, что деньги у тебя, — кивнул он. — Поэтому, давай, не тяни кота за хвост. Говори, что и как, и закончим на этом.
Голод, тот самый, кстати, о котором я вчера разговаривал с Сапфиром, чуть поморщился. А чувак с бульдожьей рожей глубоко и грустно вздохнул.
— Нет, перепутал ты всё. Откуда у меня деньги?
— Я тебе сейчас расскажу откуда, — довольно спокойно ответил старлей. — Седьмого марта ты подслушал разговор. Какие-то ухари подняли бабки якобы за похищенную девку. Так?
— Ну, это тебе известно, — пожал я плечами. — Да, так.
— Деньги лежали в портфеле. Не в дипломате, а в кожаном портфеле. Сколько, кстати?
— Понятия не имею.
Я действительно не знал, не пересчитывал. Полмиллиона, как минимум.
— Именно в том портфеле, который я видел у тебя в руках. Так?
— Нет не так. С хера ли? В моём портфеле лежали бумаги по командировке.
— Ты увёл этот портфель у тех ухарей. У Толоконникова, Прудко и у ещё одного, с русыми волосами. Так?
— Полная хрень! — помотал я головой.
— Но не рассчитал и спалился. Они тебя заметили и отправились в погоню. И уже почти догнали, но тут ты увидел меня. Подскочил и наболтал всякой пурги. Я погнался за ними, но они ушли.
— Это характеризует тебя достаточно однозначно, — усмехнулся я.
— После этого, — продолжал Зубатый, проигнорировав мою реплику, — ты обрадовался, что всё прокатило и на радостях стал швырять деньгами. Три сотенных подарил бичу. Да?
— Кто сказал?
— Ты сам.
— Ерунда, я не говорил. Да и бичу твоему… Что я ему дал-то?
— Действительно, — осклабился старлей. — Подумаешь, три сотни. Чё бы бичу не подкинуть? Дело-то житейское.
— И что, все выводы на показаниях бича строятся? Да он тебя от крокодила Гены не отличит.
— Ну, а если ты не давал ему денег, зачем плёл про Богданова и про служебное расследование? Не объяснишь?
— Просто прикололся, какая проблема? Или просто хотел от тебя отделаться. Тут и предъявить-то нечего. Ты мент, над тобой поржать достойное дело. И что дальше?
— Дальше? — спокойно спросил Зубатый и размял шею, покрутив головой.
Раздался негромкий хруст.
— А дальше, — усмехнулся он, — то, что позавчера были найдены тела Толоконникова и Прудко со следами насильственной смерти. И не просто насильственной, а очень насильственной. Мучительной даже.
— Уверен, таких мудаков очень многие хотели бы на тот свет отправить.
— Пытали их. То есть ты их кинул, подрезал бабки, а их за это жизни лишили. Так что сам видишь, жопой крутить смысла нет. Всё и так ясно и понятно. Говори, где деньги.
— Это всё твои измышления, старлей, — пожал я плечами. — Причём, не очень умные. Причинно-следственные связи у тебя бракованные.
— Говорят, тебе Сапфировские по башке настучали и память отшибли. Может, ты и про деньги забыл?
— Чего только люди не наговорят, — кивнул я, не глядя на него. — Будешь всем верить, дураком станешь.
— А может, тебе помочь освежить память? — ласково улыбнулся Зубатый, представляя, должно быть, как Керн работает над этим самым освежением.
— Керн, — резко вскрикнул Голод, подтверждая мою догадку. — Поработай здесь.
— Голод! — опять завёл старую пластинку бульдог. — Ну, почему у меня-то?
— Мусорок, выходи, — бросил авторитет Зубатому. — Не надо тебе смотреть.
Старлей широко мне улыбнулся и пошёл на выход. Голод с бульдогом уже выходили из гаража.
— Я, наверное, тоже пойду, — поднялся я, но тут же сел обратно.
Не сел, а рухнул, пропустив короткий, но мощный удар в дыхалку. Бах! Живот обожгло огнём и стало нечем дышать. Я, как рыба, хватал ртом воздух, задыхался и лил слёзы из глаз. Ах ты ж козлина!
Он не обращал на меня никакого внимания и молча возился с рыболовной брезентовой сумкой, смотанной в рулон. Никаких вопросов, никакого внимания, просто делал свою работу.
Когда я заметил крючки, лезвия и пилы, распиханные по простроченным узким кармашкам, по спине пробежал холодок. Я такое только в кино видел и то, только тогда, когда ещё посматривал ужасники.
В общем, способность дышать начала