Время линкоров - Герман Иванович Романов
— А ведь «Сацуме» приходится тяжко, ваше высокопревосходительство — «Петропавловск» стреляет по ней почти безнаказанно, причем полными залпами. Да и «чилийцы» столкнулись с «виттельсбахами», те гораздо крепче построены, все же по броне они корабли линии, а их пушки как раз пробивают более тонкие плиты. Того их нужно было против «пересветов» ставить, как прошлый раз, тогда бы их уже вышибли.
Молас говорил спокойно, как всегда в минуту опасности проявлялось удивительное хладнокровие, начальник штаба не обращал внимания на попадания, от которых корпус «Цесаревича» постоянно вздрагивал, и звенел как натянутая струна. Но французы прекрасно забронировали корабль — десять дюймов главного пояса и шесть дюймов верхнего, причем протяженностью от штевня до штевня, великолепно держали «удар».
— Они бы и хотели, только мы ведь не дали — скорость все-таки держим, не даем «палочку» над «головой» сделать. Впрочем, как и они нам, — усмехнулся Макаров, продолжая внимательно рассматривать воды Цусимы, затянутые местами дымом из труб. При очередном повороте, Степан Осипович разглядел броненосцы 3-й дивизии вице-адмирала Матусевича, что сцепились со своими «старыми знакомцами», кораблями самого Того, что продолжал держать свой флаг над «Микасой». Японцы по своей «бедности», а их страна была вынуждена экономить на всем, готовясь к новой войне, не перевооружили свои броненосцы на 203 мм пушки, оставили прежние 152 мм, а они были уже не столь эффективны как раньше. Русские ведь сделали выводы, разрушения теперь не пугали, а с пожарами научились бороться. Зато фугасы были не в состоянии пробить даже двухдюймовую броню.
«Князь Суворов», «Слава» и «Орел» держались уверенно под огнем. На их приземистых силуэтах, теперь имеющих большую площадь бронирования борта, были заметны вспышки разрывов, но вот о серьезных повреждениях пока речи быть не могло. Зато «Пересвету» с «Ослябей» доставалось — эти высокобортные броненосцы изначально строились как океанские рейдеры, и ставить в линию их не собирались. Только война заставила, так как других кораблей просто не имелось под рукой, на Дальний Восток и так отправили все, что у России имелось на Балтике и Черном море.
— «Баян» нужно выводить из боя, крейсер долго не продержится, как и «Коджон» — «Курама» противник серьезный для этой пары, слишком опасный. У нее бортовой залп в полтора раза тяжелее.
— Пусть стоят в линии, сколько смогут, у нас сейчас нет других кораблей, Михаил Павлович. Забирать кого-то из дивизий никак нельзя — непонятно, кто первым «сломается». Так что нужно продержаться час, а там подойдет 2-я дивизия Щенсновича, и вот его шесть броненосцев дадут нам серьезный перевес в силах. А пока нужно только держаться — посмотрите на японские броненосцы, им ведь тоже тяжко…
На германских броненосных крейсерах по опыту русско-японской войны усилили вооружение, поставив вверху традиционной" бронированной «пирамиды» цитадели такие же 210 мм пушки как в башнях по носу и корме, доведя бортовой залп до шести стволов. Огромные «защитники торговли», которые были построены англичанами во множестве, сразу «обесценились». Сражаться с таким противником на равных они уже не могли, что наглядно показал трагический итог боя при Коронеле в декабрьский вечер 1914 года…
Глава 26
— А мины турки выставили, пусть и немного…
Последний, третий пароход подорвался и сейчас тонул, но на последнем усилии капитан направил его к берегу, до которого было рукой подать. Спасать команду должен был миноносец, никто не собирался оставлять русских офицеров и матросов, вызвавшихся «охотниками» на это смертельно опасное предприятие, на растерзание впавших в неистовое бешенство османов, для которых война обернулась самой настоящей катастрофой.
Долгие пятьсот с лишним лет Оттоманская Порта расширяла свои владения, захватив земли рухнувшей в небытие Византийской империи, а Святая София превратилась в мечеть — зримый символ побед османских султанов. Но после злосчастного для турок сражения под Веной в 1686 году медленно начался обратный процесс — европейские державы стали потихоньку вытеснять османов с захваченных ими территорий. И наступление шло крайне медленно, как сваривание лягушки в котле, когда земноводное потихоньку свыкается с нагреванием, не понимая, что нужно выпрыгивать. Так и в «Блистательной Порте» не отдавали отчета в том, что происходит, а бесконечные поражения принимали за временные неудачи, после которых вернутся славные времена нового султана Сулеймана, и опять наступит «великолепный век», и европейские владыки смиренно встанут на колени.
Словно наркотический дурман (а так оно и было) накрыл всю страну, от которой кусками отпадали владения одно за другим. Но как можно о том беспокоится, если все бредили былым величием, а столь нужные реформы не проводились, так как весь чиновничий аппарат погряз в коррупции, и без привычного «бакшиша» (взятки) никто не желал трудиться. Причем не честно, а просто работать, как делается в нормальном государстве. И так потихоньку османская империя превратилась в самого «больного человека» Европы, чьи финансы давно находились под внешним управлением. Две трети из 26-ти миллионного населения тихо ненавидели турок, так как одна часть были чуждыми им по культуре мусульманскими народами, от арабов до курдов. Другая часть, миллионов на восемь, были вообще христианами — на Балканах и в Малой Азии под властью османов жили греки, болгары, сербы, армяне, в Египте копты, в Сирии тоже хватало христиан со времен крестовых походов. На них всех постоянно устраивались гонения, перетекавшие зачастую в кровавую резню иноверцев, без которой турки вообще не мыслили управления покоренными народами. Бесконечно править посредством террора и натравливания одних народов на других нельзя, рано или поздно
