Перевал Дятлова. Назад в СССР - Павел Барчук
К моей радости, оператор оказался трезвым, местные, а они в зале тоже были, потеснились, и мы разместились по лавочкам в крохотной комнате. Я постарался усадить девчонок в первом ряду, а сам отошёл поближе к двери, под предлогом джентльменских порывов. Мол, дамы должны сидеть, мужчины и на ногах постоят. На самом деле, конечно, дабы незаметно свалить из клуба.
Было опасение, что Дятлов отправит дежурных обратно в гостиницу. Ужин ведь надо готовить. Но Игорь то ли забыл, то ли решил дать отдохнуть всем. Дежурные, к счастью, тоже остались смотреть кино. Судьба благоволила мне, и я счёл это хорошим знаком. Выждал минут двадцать, и только убедившись, что все увлечены фильмом, никто на меня не смотрит, осторожно выскользнул из клуба, а затем быстрым шагом рванул к гостинице.
Возле нашего домишки потоптался, покурил, наблюдая за обстановкой. Обошёл вокруг избы на всякий случай. В итоге разведывательных действий обнаружил на заднем дворе кособокий навес с печкой, рядом с которой, на стопке дров стояла закопчённая огромная кастрюля. Ещё раз огляделся по сторонам, а уже потом скользнул внутрь.
За это время мой коварный план обрёл ещё один пункт. Без чего, кроме спирта и буржуйки, не состоится поход? Без палатки. Порежу её, и все дела. Вряд ли Дятлов в этой дыре сумеет быстро отыскать ещё одну большую «памирку». Однако моим планам в очередной раз не суждено было сбыться.
Глава 15
О легендах и ужине
Я тихо проскользнул по тёмному небольшому коридору в сторону нашего номера. Двигался максимально осторожно, мало ли что. Народ в клубе смотрит фильм, но чем чёрт не шутит. Тем более есть ещё эта отвратительная манера студентов появляться внезапно в самых ненужных местах. Люди годами такому учатся, а у них в крови это, что ли. Позавидуешь.
Приблизился к нашей комнате и замер. К моему огромному удивлению, внутри горел свет. Твою мать, что за срань… Похоже, разговоры с самим собой уже входят у меня в привычку. Видимо, побочка от всех сложившихся обстоятельств. Но это — бог с ним. Тут другая проблема нарисовалась.
Могу поклясться, когда я обходил избушку, и не один раз, кстати, все окна были тёмными. А тут — на тебе, сюрприз. По дороге из клуба меня никто не обгонял, я никого не догонял. Соответственно, кому взяться? Что за ерунда? В местный центр досуга мы заходили все вместе, дружной компанией. Я специально следил за всей группой, чтобы никто не отбился от коллектива, так сказать. И тут такой нежданчик. Или это какой-то местный воришка решил прошерстить рюкзаки приезжих, пока они кино смотрят? Двери же в гостинице открыты. Заходите, люди добрые, берите что хотите. Социализм, чтоб его…Или коммунизм. Кому как больше нравится.
В принципе, я не против такого варианта развития событий. Насчёт воришки, имею в виду. Только не факт ведь, что он нужное украдёт. За каким чёртом грабителю, к примеру, печка или палатка? Спать он в ней точно не будет. Я бы, например, не спал. Спирт — это да, его непременно прихватит. Может, за ним и залез? Бывалые в курсе, что у туристов почти наверняка имеется огненная вода. Подозреваю, здесь это поценнее золота иной раз будет.
Я тихонько подкрался к неплотно прикрытой двери и, стараясь не шуметь, заглянул в комнату. Вот это нежданчик так нежданчик! А главное, когда и каким образом он умудрился проскользнуть мимо меня?
— Какая приятная неожиданность… — я резко толкнул дверь и с этими словами шагнул внутрь. — Хотя нет, ошибся. Ни черта приятного в нашей встрече не вижу. Даже наоборот. Вопросики возникают. Чего это ты, Семён, по чужим рюкзакам шаришься?
Золотарев замер. Прямо как сидел на корточках, так и застыл, словно его в секунду парализовало. Даже руки не успел вытащить из чужого вещмешка. От прохода не мог понять, в чьём именно рюкзаке он ковырялся. И почему я не удивлён? Из всей группы только Семёну хватило бы и сообразительности, и умения провернуть такую пакость. Остальные слишком юные и чистые, что ли. А этот жизнь пожил, поди пойми, что у него в прошлом. Вряд ли что-то хорошее.
— Константин… — Золотарев медленно поднялся на ноги, а затем также не спеша, повернулся ко мне лицом.
Он улыбался, как обычно: широко, радостно, до тошноты открыто.
— Да я чего-то плохо себя почувствовал. Голова болит. Решил: пойду, спирта грамм пятьдесят накапаю, сосуды расширю. Пока лихорадка какая-нибудь не приключилась. Обидно же будет в двух шагах от маршрута слечь с температурой. Прощай тогда категория.
— М-м-м… Ну, да, я вот почему-то сразу так и подумал. Смотрю, Семён сидит, по мешкам шарится. Ну, думаю, точно лекарство ищет, подлечиться хочет. Это же очевидно…
Мы с Золотаревым замерли друг напротив друга. Он улыбался. Я тоже. Со стороны глянуть, ну, чисто друзья-товарищи. Вот только взгляд у Семёна ни черта не радостный. Внимательный, настороженный, даже, наверное, злой. Сдаётся мне, на троих сообразить не предложит. Тем более, нас тут двое. Ах, ты, Сеня, гадина такая… не зря я тебя с первой секунды невзлюбил. Мутный ты тип, Сеня. Вопрос только один: что мне с твоей мутности ждать?
— Ну, что, идём? — Золотарев кивнул в сторону выхода из комнаты, хотя сам с места даже не двинулся. Учитывая, что стоял я в дверях, собственно говоря, на меня и кивнул.
— Всё? Не лихорадит больше? — интонация моего голоса была настолько медовой, что хоть бери и на хлеб мажь, или ложкой жри, без разницы. — Это, наверное, я на тебя такое воздействие оказал, лечебное. Надо же, не знал, что так на больных действую. Говорят, раньше умели наложением рук лечить, а я, выходит, оздоравливаю одним своим видом.
— Слушай… Ну, я ведь не спрашиваю, зачем ты сюда один пришёл. Да ещё прокрался тихонечко. Иначе было бы слышно твои шаги, — Золотарёв усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, со значением.
Все его добродушие корова языком слизала, ни хрена не осталось. Зато теперь передо мной стоял взрослый мужик с настороженным, внимательным взглядом. И эта роль подходила Семёну гораздо больше предыдущей. Усы только дурацкие не лепились, не вязались они с общей картиной.
— За тобой пошёл, — заявил я, нагло уставившись Золотареву в глаза. А пусть докажет, сволочь, обратное… — Решил проверить, чего это тебя понесло к гостинице.
