Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык" - Андрей Готлибович Шопперт
— Селиванович? А как умерла первая жена вашего отца, Александр Сергеевич? — вывел Коха из задумчивости бывший гусар.
— Ездила на богомолье зимой и простыла. Ксения говорит, что она не могла родить ребёнка и ездила часто на богомолье, но сами понимаете, это было до рождения Ксении.
— Вот, в этом всё и дело. Мог господин Селиванович винить вашего отца в смерти своей сестры. И ещё штришок к этому полотну. Деревня Заводи была приданым Анны Антоновны Селиванович.
Сашка вновь затылок поскрёб. Ну, всё вроде гладко. Этот боров решил воспользоваться возможностью и отомстить сыну человека, якобы сгубившего его любимую старшую сестру, может даже мать ему заменившую, если возраст прикинуть. Мало ли, вдруг мать у них умерла, скажем, родами. Частое явление сейчас. Узнать не просто, много времени прошло, но попытаться можно. Хотя… что это меняет?
— Не великий я знаток законов, но если вы умрёте, Ваша Светлость, или ваши земли отойдут государству по суду, то не может ли Антон Антонович подать прошение о возвращении приданого его сестры? — прихлёбывая маленькими глоточками бехеревку кинул ещё один камешек на весы Иваницкий.
— И я не знаток. Нда, Олег Владимирович, складная получается картина. Почти всё на свои места встало. Легче только не стало, простите за тавтологию. Не понятно мне в такой ситуации, что делать? — Сашка бехеревку не пил. Крепкая слишком. Себе он капнул в фужер свежего грушевого сидра. Делали его из груши одной, она почти дичка была. Плоды маленькие и кисловатые, но если добавить чуть сахара перед брожением, то получался просто волшебный сидр, ароматный, терпкий и оставляющий послевкусие будто настоящую сочную грушу откусил.
— Я позволил себе пригласить господина Парамонова в вашу ресторацию «Прованс» и выведать чего. Он человек увлекающийся, может под выпивку прихвастнуть. Так вот, думаю, что ничего делать вам не надо. Полиция ещё немного поизображает активность, отрабатывая деньги данные Селивановичем, да и успокоится. Ну, а если вы Александр Сергеевич переберётесь в Петербург, например, то там вас точно никто искать не будет. Не навсегда, на пару лет. А там глядишь либо осёл, либо падишах сдохнут. Я слышал, что у господина Селивановича удар уже был. Доктора поставили на ноги, но пить запретили и мяса сказали поменьше есть, да пиявок прописали, а он как пил, так и пьёт, как обжирался, так и обжирается, а пиявками в доктора запустил и больше его не зовёт.
— Уехать в Санкт-Петербург? Хм. Мысль интересная.
— И я настоятельно вам советую эту мысль в жизнь воплотить. Нужно чтобы слухи о вас не поползли по городу. Сейчас о том, что вас ищут, Александр Сергеевич, знают буквально несколько человек. Уедете на пару лет и о вас забудут.
— Александр Сергеевич, говорите? А ведь так я и сделаю.
Глава 15
Событие тридцать седьмое
Когда ты решаешь загадки, мир имеет смысл, и всё вокруг правильно.
Доктор Хаус (House M. D.)
Иваницкий отправился в подготовленную для него баню, а Сашка остался сидеть на веранде, машинально подбрасывая маленькие берёзовые полешки в печурку. Думал о Питере. Он, как всякий приличный попаданец, грандиозное дело там себе наметил и в принципе его уже вполне можно было начинать осуществлять. Проблема была в деньгах. Это здесь ему денег для житья — бытья не надо, всё по Адаму Смиту. Ну, если не считать уплату подушного налога и погашение процентов и самого тела залога в банке. В Санкт-Петербурге нужно будет снимать квартиру и питаться. То, что он задумал, за день не осуществить, да и Олег Владимирович посоветовал не прокатиться до Петербурга и обратно, а пожить там пару лет, пока тут про него все забудут. То есть, нужны деньги вполне себе приличные. И самое интересное — они у Сашки были. Восемь тысяч рублей на серебро, если пересчитать, Анька положила в банк. Они с Андрюхой Павлидисом съездили в Москву на неделю и утрясли там все вопросы. Заодно и семян с яблоками и грушами прикупили.
Плюс немного за щенков он в ближайшее время получит и за использование жеребцов великанских. Покапают денюжки и за элитный самогон. В принципе, он необходимые десять тысяч рублей для закрытия залога за Басково соберёт даже не к январю, а к ноябрю. Ладно. Благая весть. Аллилуя. Рассчитается с банком, и с чем в Петербург поедет? Засада.
За этими размышлениями и застал Коха, вломившийся на веранду Ероха.
— Вашество! Пф! Федор из Богородицкого приехал сейчас, — пыхтя, как паровозик из Ромашкова, сообщил пацан, переводя дух. Явно бежал всю дорогу с неожиданной вестью. Спешил поделиться.
Фёдор в Басково был один, и был он конюхом. Теперь, с появлением калмыков, в нём в принципе и нужды не было. Всего-то три с половиной десятка великанских лошадей, считая жеребят, на огромную кучу калмыков. Там людей, ухаживающих за конями, если детей и женщин считать, больше, чем самих лошадей. Да, теперь лошадки будут размножаться быстрее, кобыл в табуне семнадцать штук, то есть девять жеребят в этом году будет (Кобыла рожает раз в два года), а в следующем прикупит ещё Сашка, и жеребята подрастут. По пятнадцать, а то и по двадцать жеребят будет добавляться ежегодно к стаду. Это планы такие были, теперь всё наперекосяк пойдёт.
Денег на коней не будет. Или на выкуп Басково. А то и на оба дела.
— Фёдор, говорю, приехал. Я не видал, когда он тудысь отправился, — видя, что «Вашество» не реагирует, повторил Ероха.
— Да, спасибо, я слышал. Замёрз должно быть, там баня натоплена, иди Ерофей погрейся, заодно господина Иваницкого веничком отдубасишь. Заслужил. Ты. А он тем более.
Фёдор и Никодим? Никодим и Фёдор. Один из них точно куплен Парамоновым, ну или самим Селивановичем. А какие у Фёдора могут быть дела в Богородицком? Да мало ли. Кум жены брата свёкра живёт там и срочно понадобился порося резать.
Есть два пути найти аспида, змеюку подколодную, на груди пригретую. Первый простой, воткнуть обоим паяльник в одно место и спросить, как с понимающих. Хотя, с паяльником могут и оба сознаться. Опять же если человек
