Балтийский форпост - Владимир Владиславович Малыгин
Ветер пусть и несильный, но в левый борт плотно задувает, волна оттуда же, с запада, идёт, выдавливает нас к правому берегу. Ну а нам только это и нужно. Уходить в открытое озеро мы не планировали.
К вечеру добрались до траверза северо восточной оконечности талабского архипелага. Это я его так на свой манер называю. Удалось как-то в молодости, ещё в той жизни, посетить эти места, вот что-то в памяти и сохранилось. У местных всё проще — острова! И всё! Сначала думал именно на одном из этих вот островов и заночевать, да стоило лишь оказаться под их прикрытием, как ветер словно по волшебству затих, перестал давить на ухо, волна стала мельче и ход выровнялся. Пошли веселее и быстрее. А раз пошли, то какой тут может быть отдых? До темноты как раз успеем дойти до перешейка! Там тоже наверняка есть где остановиться. Если же нет, то ничего страшного, и в лодках можно ночь скоротать.
Уже срединную часть архипелага миновали, как дозорный на носу нашей лодки вскинулся. Он у нас на надстройке приспособился сидеть, мы первым делом пост наблюдательный там организовали. Она хоть и разбитая, но одно местечко для такого важного дела удалось расчистить от щепы и обломков.
Мы как раз по левую руку очередной невеликий островок оставили и к следующему пошли. Между этими островами совсем небольшой проливчик, что-то вроде заросшей камышом протоки. Вот в глубине этой протоки дозорный наш и углядел знакомый силуэт!
Привстал, всмотрелся и на меня оглянулся. Движением руки к себе поманил. Не кричать же на всё озеро?
— Замерли всё! — не нужно, чтобы сейчас вёсла по воде шлёпали или уключинами скрипели.
Тор назад обернулся, палец к губам приложил. На второй лодке правильно поняли, вёслами перестали махать.
Вскарабкался на разбитую крышу, стараясь чтобы щепки в руки не впились, осторожно ступая приблизился к дозорному:
— Что у тебя?
— Вон, в глубине протоки, в камышах! Видишь? — тихонько проговорил дружинник. — Под деревьями?
— И что? Мало ли в озере похожих баркасов ходит? — я тоже непроизвольно вслед за ним свою громкость убавил.
— Баркасов, может, и много, а вот таких, с закопчённой кормой, я только один знаю. Совсем недавно его видел, — пошутил дозорный.
— А если это грязь? Или смола? — озвучил свои сомнения.
Оглянулся, Тора к себе поманил. Другие два десятника на второй лодке находятся.
— Нет, точно не смола. Тогда бы вообще чёрное пятно было. А это серое больше. И на грязь не похоже. Да и откуда там могла грязь появиться? Мы же всё с носа по сходням бегали!
Скрипнула щепа под сапогами вскарабкавшегося на рубку Тора:
— Что тут? — десятник приставил ладонь руки ко лбу. — Знакомый баркас. Ночуют?
И тут же сам же себе и ответил:
— Непохоже. Какая ночёвка, если в крови всё!
А ведь верно! То, что мы за грязь или пороховую копоть принимали, больше на пятно крови похоже. Но это понимаешь, если тебе знающие люди подскажут. Но головой кивнул, соглашаясь с этим утверждением.
А это ещё что?
— Ну-ка, гляньте, вроде бы как стрела в мачте застряла?
— Что-то такое есть, — присмотрелся Тор. — Или ветка какая?
— Нет, точно не ветка, — прошептал дружинник. — Слишком прямая и оперение белеет!
— Всем тихо, — оглянулся на команду. — И на вторую лодку передайте, чтобы ни звука!
— Проверим? — предложил Тор.
— Проверим, — согласился. — Пока нас не увидели, пристаём к берегу. Командуй. Да не шуми, постарайся тихо всё сделать!
— Обижаешь, боярин. Да мы тише мыши…
Глава 10
Чем ближе подбираемся к берегу, к непроходимой зелёной стене камышовых зарослей и нависающим над ней низкорослым деревьям, тем становится всё темнее и темнее. Здесь уже вполне себе настоящие сумерки. И волны почти что нет. Так, мелкие отголоски из озера по инерции доходят, да и то камышовые заросли их хорошо разбивают и гасят.
— Лазутчиков будем посылать? — шёпот Тора прямо в ухо заставил непроизвольно дёрнуть плечом. Щекотно же!
— Потом, — откликнулся на вопрос так же шёпотом. И пояснил. — Первым делом нужно на берег выбраться. А то перестреляют нас на воде, как уток!
Отправлять разведку прямо сейчас не стал. Как и отсиживаться в лодках до возвращения лазутчиков. Вот выберемся на берег, тогда и будем осматриваться. А то так в лодках нас и накроют! Здесь же ни укрытия нет, ни манёвра.
Подгребаем осторожно, даже вёсла из воды стараемся не вынимать! Мало ли случайным неловким движением зацепишь водную гладь, да и плеснёшь! А плеск в это время, во время вечернего затишья, весьма далеко слышен. Казалось бы, ну какой может быть шум от падающих с лопастей весла капель? А он есть! Особенно в такой вот тишине подобный звук на всю ближайшую округу колокольным звоном разносится. А ведь тут ещё одна тонкость есть — очень уж звук этот неестественный, искусственный. Это ладно бы дождь был, тогда другое дело. А сейчас над нами ни облачка, какая уж тут капель!
Опять же закат где-то там на горизонте так полыхает, что багровые отсветы на прозрачном небосклоне словно пожары горят! И даже нам здесь, под сенью прибрежных ивовых зарослей, почти что светло. Цвет неестественный, ну так и что? Главное, видно всё!
И любоваться багровым пламенем на небосводе нельзя, чтобы потом к темноте быстрее можно было привыкнуть. Так что вверх головы никто не задирает, глазами по пламенеющему отражённым закатным светом небосклону не шарит и вечерними красотами природы не любуется! Не до того нам сейчас!
Всё! До плотной стены камышовых зарослей буквально рукой подать! Дальше только по инерции!
Замерли все. Лодка движется всё медленнее и медленнее, лишь водичка озёрная под плоским носом изредка поплюхивает, да листья кувшинок тихо шуршат Вёсла глухо стукнулись, их потоком воды к борту прижало. Пусть так и остаются, мешать никому не будут. А будем их вытаскивать, так точно без шума не обойдёмся.
Оглянулся на вторую плоскодонку, а там один в один все наши движения повторяют. Только держатся не в кильватере за нами, а чуть в стороне. Так, чтобы вёслами не стукнуть друг о друга. И идут на полкорпуса позади нас.
Разбитый
