Тень империи - Vells
Конечно не все такие, но надо об этом помнить, если надо вести дела которые чуть больше чем продажа пирогов с прилавка.
Вам просто надо стать нужной фигурой в обществе, которая может двигать вверх интересы разных слоёв общества. Ведь вам ли не знать, что политика это продвижение одних интересов и ущемление других.
Романин слегка грустно улыбнулся, и кивнул, кинув при этом мимолетный взгляд на тихо сидевшую на диванчике Александру, которая ловила каждое наше слово.
— С вашими словами Григорий сложно поспорить. Ведь это не просто мысли вслух, а речь, за которой стоят реальные дела. Но сможете ли вы Григорий Александрович взять это на себя, если меня не будет. За ценой не постою.
— Что? Отец, о чем ты говоришь⁈ — Вскочила с дивана Александра, перед глазами которой встала страшная картина её видения, где её отец смотрел на неё мёртвыми глазами, от чего её стала бить дрожь.
— Сядь. — Спокойно произнёс Роман Алексеевич.
— Нет, — с вызовом смотрела растерянными испуганными глазами на отца Александра Романовна. — Что вообще всё это значит?
— А ля гер ком а ля гер. — Произнёс я, ставя чашку с недопитым чаем на чайный столик.
— Что? — Непонимающе посмотрела на меня Александра, а её глаза начинали слегка поблёскивать.
— Это значит на войне как на войне, — протянул я, смотря на девушку. — Ваш отец скоро должен отправиться на передовую, а там как вы сами можете помнить, убивают. Особенно если друг тот, что враг.
В империи Александра Романовна есть свод законов. И один из них гласит. Если в именном полку нет офицеров выше шестого класса, то есть подполковника, то возглавить полк должен аристократ, чье имя носит военное формирование. То есть ваш отец. И я не думаю, что полк будет находиться в тылу.
— Это правда? — Повернулась резко на отца Александра, а по её щеке покатилась слеза.
— Да, это чистая правда. Именно за этим меня вызывали сегодня во дворец. — Поджал с тоской губы князь имперской крови, смотря на дочь, которая через силу сдерживала слёзы. — Так каков ваш ответ и цена? Вы же давно всё поняли. Вернуться вряд ли мне дадут. — С трудом произнёс он, отворачиваясь от дочери в мою сторону.
— Отец, — за один шаг была возле него Александра, которая уже не могла сдержать слёз. — Должен же быть выход. Пожалуйста, скажи, что он есть!
Но Роман Алексеевич, только сжав кулаки, отвёл полный боли взгляд.
— Григорий, — повернулась на меня Александра. Её губы тряслись и жадно вдыхали воздух. — Скажите, что выход есть. Прошу, пожалуйста. Скажите, что он есть. Прошу.
Я встал из кресла и, поджав губы, произнёс:
— А какую цену вы готовы заплатить, а главное взять ответственность, чтобы остаться с вашими детьми живым и снова крепко встать на ноги, а также возможно отомстить тем, кто решил вас списать таким образом? — обратился я к Роману Алексеевичу. — Ведь вы тоже поняли, что игра идёт на вылет, а сбежать вам из нее не дадут.
В кабинете на секунду воцарилась немая пауза, после которой Александра не сдержав эмоций, рванул ко мне и, уткнувшись мне в грудь, разрыдалась, не способная сказать даже одного слова.
Роман Алексеевич же, смотря на эту картину, встал из своего кресла и произнёс:
— Любую ответственность и всё, что вы приемлите Григорий Александрович.
Я посмотрел на князя имперской крови, поверх головы Александры которая, рыдая, крепко держала меня за отвороты пиджака.
— Тогда нам надо обсудить начальные детали.
Роман Алексеевич, смотрел в окно на мостовую, по которой хлестал вновь начавшийся дождь, где в чёрный экипаж сел, покинувший его дом Григорий, а через пару минут в его кабинет зашла Александра, которая уже привела себя в порядок.
— Ты, наверное, хочешь знать, о чем мы говорили с Григорием, пока ты успокаивалась и приводила себя в порядок, — не отводя взгляда от окна по которому бежали струи воды, стекая вниз по подоконнику. — Или может поговорить о своём выборе?
Александра прошла к камину и, взяв кочергу, разворошила горящие поленья, высекая снопы искр, смотря, как они, взлетая вверх падали, и исчезали в жарком огне.
— А может ты, отец хочешь о чём-то поговорить, или рассказать? — Села она в кресло и взяв бутылку со столика, наполнила себе бокал красным вином.
Роман Алексеевич отвернулся от окна и задёрнул плотные шторы, после чего произнес, идя к камину:
— Мне жаль, что ты так всё узнала. Но знаешь. Сегодня я понял, что на самом деле собой представляет Григорий, и от этого стало даже слегка страшно. Знаешь, мои глаза меня редко подводят. Ты влюблена в него, но он тебя не подпускает к себе, и ты не знаешь, как подступиться. Хотя стоило тебе попросить у него успокоения, как он хладнокровно и расчётливо бросил мне вызов противостояния в угоду твоим интересам.
— К чему ты клонишь? И что ты понял? — Произнесла Александра, смотря как её отец, так же наполнил свой бокал вином стоя у камина, от чего в полумраке комнаты на его одежде играли тени и отблески огня.
— Представь, что в лесу есть стая хищных зверей. Все они похожи. Только кто-то более свиреп, а кто-то чуть меньше. И вот в лесу появляется похожий, но отличающийся от них хищник.
Этого зверя не принимают в стаю, но и не выгоняют из леса, а он начинает охотиться и задирать своих жертв оставляя еду сначала для самых слабых из стаи хищников, и когда они к этому привыкают, ожидая от него новой добычи, он задирает главного из слабейших. Но стая молчит. Ведь они сыты и уже сами для себя стали зависимы от чужака. Так он становится негласно во главе тех, кого кормит, приступая к охоте рядом с более сильными особями. Те в свою очередь рычат и скалят зубы, стараясь указать на место зарвавшемуся зверю, пришедшему в их угодья. Но те слабейшие хищники из их же стаи, также скалятся, так как если чужак не будет охотиться, то и они могут начать голодать. А если будет, то и добыча будет куда слаще и больше.
И вот всё повторяется по кругу. Стая шаг за шагом становиться зависима от пришлого зверя, смотря ему в рот в ожидании новой доли от добычи, готовые сделать всё, чтобы
