Волк 2: Лихие 90-е - Никита Киров
Женя, сам тот ещё сладкоежка, взял кусочек, а Терехов с ужасом смотрел на резиновые перчатки, которые мы напялили. Хотя это было неудобно, руки потели.
Я закрыл занавески на кухне, и плотнее закрыл форточку. На подоконнике стоял китайский магнитофон с батарейками, было включено радио. Как раз играла мелодия с русскими мотивами, а громкий голос Николая Фоменко произнёс:
— Вот пошлёшь дурака за бутылкой, так он, дурак, одну и принесёт. Рекламная служба Русского Радио…
Вскоре зазвучала песня от Кабаре-Дуэт Академии, «не подходи ко мне, я обиделась». Я выключил радио, чтобы нас ничего не отвлекало. Вот теперь всё готово для душевной беседы. Хотя если честно, у меня чесались кулаки. Вот этот внушительный бизнесмен с сединой в висках так запросто приказал нас убить. И услугами тех братков он явно пользовался не впервые, всё уже налажено.
Этот тип хуже Родионова. Совсем другой калибр, намного крупнее. Но сейчас такое время, что можно быть каким угодно крутым и наглым, но всегда мог найтись кто-то, кто эту крутость и наглость обламывал. Любой человек в это время мог оказаться в таком положении, когда мутные схемы, влиятельные знакомства и большие бабки не спасали от расправы.
Лёня усмехнулся, посмотрел на Терехова и вырвал кляп.
— Вы ещё не знаете, с кем связались, — дрогнувшим голосом сказал клиент. — Я знаю Валерия Осинского!
— Да его в Чите все знают, — невозмутимо произнёс Лёня. — А вот сейчас мы будем с тобой говорить. Если будешь молчать, упакую тебя в камеру. У меня знакомые здесь есть, чтобы оформили по-быстрому. На одну ночь всего, но ты её не забудешь. Будешь там Машенькой. Или Светкой.
— За что в камеру? — Терехов напрягся.
— За соучастие в убийстве! — грозно сказал Лёня и пнул стул, на котором сидел Терехов. — И участие в преступном сообществе! Много чего накидать можно. Так что сидеть тебе, дружок, долго. Но жопа есть, отсидишь.
— Вы, вы, — голос Терехова задрожал. — Вы не понимаете…
— А ты говори, — я сел напротив и порезал торт, а потом нажал кнопку на красном электрочайнике, тот зашумел. — Пока говоришь, мы слушаем, пьём чай с тортиком, никуда тебя не везём.
— Я вообще не понимаю, о чём вы!
— Ну ладно, — Лёня пожал плечами. — Макс, дай трубу, я в дежурку позвоню, заберут его. Не хочет говорить нам, поболтает с ментами.
— Да давай Осинского наберём, — я назвал крупного читинского авторитета и украдкой подмигнул Лёне. — Ему интересно будет, кто это его парней подставил и на дело отправил. А он сам в курсе, что ты им приказы даёшь и бабки платишь? Думаю, он будет очень недоволен.
— Нет, всё не так! — слабеньким голоском сказал Терехов. — Всё не так…
— Зачем нам этот Осина? — на кухню вошёл Женя и резким движением расправил провод кипятильника. — Смотри, какая штука. Один конец вставляется в розетку, другой в…
Пытать его Женя и не собирался, но иногда даже достаточно одного вида инструмента, чтобы человек раскололся. Вот как сейчас.
— Я всё скажу! — торопливо воскликнул Терехов.
— О, так ты знаешь, как работает электровспоминатель? Кхе! Чудо, а не техника!
— Это всё Нижегородцев! — затараторил клиент. — Он давно схемы проворачивает. Ворует продукцию вагонами!
— Ну это Нижегородцев, — я отмахнулся. — Ты про себя говори. Это не он нас заказал, а ты… что ты собирался делать? Банкротить комбинат? Или что?
Чайник вскипел и со щелчком отключился. Женя, точно без всяких задних мыслей, взял его, чтобы налить всем чаю, но Терехов явно подумал, что кипяток будет использоваться иначе.
— Комбинат не должен был работать долго, — обречённо сказал он. — Мы привозили технику, брали субсидии, кредиты, оформляли страховку. А потом на комбинат наезжали через какое-то время… и он останавливался навсегда.
Терехов выдохнул и начал рассказывать схемы, на которых они все зарабатывали.
Нижегородцев просто воровал руду и прокатную сталь, а потом продавал в Китай и Монголию через кучу посредников, получая в итоге наличные деньги. Не просто так он знал, как работает бартер в металлургии. Но Нижегородцеву было выгодно, чтобы комбинаты работали, а обычное воровство продукции позволяло бывшему комитетчику содержать за границей семью с многочисленными внуками и покупать любовнице машины и шубы.
Он искал такую охранную фирму, которая отвадит обычных ворюг и местных авторитетов, но не будет мешать его махинациям… или вообще будет с ним в доле. Простые охранники и работники получают сроки за воровство, а Нижегородцев, руководство охранной фирмы и братва, которая тоже может быть завязана на этом, получают свои доли.
Но Терехову, который тоже в этом участвовал, этой доли было мало. Тем более, семья у него за границей намного больше, а любовниц у него было две, в чём он честно признался.
Терехов много говорил о необходимости подъёма отечественной промышленности, но деле он думал иначе. Бизнесмен задумал более другую схему, о которой Нижегородцев не знал. Именно эту схему провернули на Алтае.
Среди его компаньонов были богатые люди, которые могли вложить деньги, но у которых не было больших связей с силовиками или криминалом. Эти деньги якобы вбухивались в восстановление комбината, но по факту оседали в карманах Терехова. Большая часть денег до производства не добиралась, но тщательно указывалась во всей документации и бухгалтерии, ведь директор комбината был с ним в сговоре.
Потом на едва открывшийся комбинат на Алтае жёстко наехали. Бандиты взяли территорию, палили в воздух, угоняли дорогую технику на перепродажу и металлолом. А тем временем в Москве всё имущество переписывалось на фирмы-однодневки, которые сразу и исчезли.
Комбинат был разорён и по сути уничтожен. Все вложенные средства якобы сгорали. А директор вообще исчез с концами. Думаю, вряд ли он остался жив.
Само собой, компаньоны Терехова пытались понять, что произошло, но он крутился как мог, чтобы его не заподозрили. Только полученных денег ему было мало. Он захотел больше и начал наглеть.
Предлагал компаньонам открыть новую точку, нашёл ещё партнёров, убедил всех, что нужно открыть другой комбинат с минимальными затратами, чтобы через несколько лет окупать все затраты, включая потери в Алтае.
Ещё они набрали огромные кредиты на восстановление и даже смогли выбить субсидии. Ничего этого до комбината так бы и не добралось. Терехов выбирал таких компаньонов, которых он не боялся кинуть.
Себе же он присмотрел особняк в Греции, куда и собирался свалить после дела в Краснозаводске. Всего несколько месяцев подготовки, и всё. Комбинат в руинах, Терехов исчезает с деньгами, а связанные с аферой люди мертвы.
Ну и само собой, чтобы всё было успешно на местах, Терехов нанял того, кто по его мнению, на защиту предприятия неспособен. Наезжать должен был Крюков или Гоша, но когда бизнесмен приехал, Крюков тогда ещё сидел в СИЗО, а Гоша мучался болями после покушения. Им было не до этого.
Поэтому Терехов связался с Тарасом, одним из бригадиров амурских, крупной банды в Чите, они должны были выполнить грязную работу, пока сам Терехов делает в главном офисе сложную, с переоформлением. А вот глава банды Осинский в курсе этого не был. Ну а нанимать братву для охраны точки, чтобы потом кинуть, бизнесмен не решился, они бы достали его и в Греции.
И вот когда мы пришли с вопросами, Терехов испугался, что мы обо всём расскажем Нижегородцеву, тот поймёт схему и придёт за своей долей. Тогда Терехов решил нас убрать, связался со знакомыми бандитами, которые ходили под тем самым бригадиром. Причём напрямую, предлагая им деньги.
Всё бы хорошо, вот только сам Терехов не верил другим, полагаться ему было не на кого. Да и единственное, чем он легко делился — это сигареты, а деньги заграбастывал себе.
Вот и прибыл лично, чтобы проконтролировать, как всё идёт, а заодно и выставить себя белым и пушистым перед партнёрами.
— Значит, хотел нас приговорить, — мрачно сказал Женя.
Он выглядел бы грознее, если бы не торт и чашка чая с цветочком на боку, но Терехов всё равно испугался.
Лёня щёлкнул диктофоном, проверил запись и вставил новую кассету.
— Чё с ним делать будем? — спросил опер.
— Я думаю, надо…
Я замолчал, прислушиваясь.
Женя хотел что-то сказать, но я его прервал:
— Погоди-ка, —
