Романов #15 - Владимир Кощеев
Настала моя очередь, и я двинулся к трону. За моей спиной пошел слуга Милославских, несущий небольшую шкатулку с гербом рода Романовых на ней.
— Государь, — остановившись на положенном расстоянии, я склонил голову. — Я, Дмитрий Алексеевич Романов, клянусь перед людьми и Богом верно служить тебе и твоим наследникам ревностно, изо всех сил и не щадя себя. И обязуюсь исполнять все указы, законы и уставы — как существующие, так и будущие, изданные от твоего имени. Клянусь везде, в любой ситуации руководствоваться интересами твоими и Русского царства. Сообщать, если узнаю об их нарушении. Предотвращать подобное, где бы это ни случилось. А врагов твоих и Русского царства находить и уничтожать безжалостно. А также делать все, что потребуется для пользы твоей и Русского царства. В чем да поможет мне Господь Всемогущий.
Я заметил мелькнувшую улыбку на губах моего биологического брата. Впрочем, Игорь I тут же ее убрал и кивнул в ответ.
— Прошу принять дар от княжества Красноярского, государь, — произнес я и жестом велел слуге открыть крышку шкатулки. — Эта корона — пара для той, что преподнес тебе мой отец, глава рода Романовых.
Действительно, внутри небольшого ящика на красном бархате покоилась корона, также усыпанная камнями, но меньшего размера. Любой, кому довелось увидеть обе короны, сразу бы понял, что они из одного набора и вышли из-под руки одних и тех же создателей.
— Когда найдешь ты царицу себе по сердцу и Русскому царству на благо, надеюсь, мой подарок окажется к месту, — закончил я свою речь, с поклоном передавая головной убор царю.
Государь улыбнулся.
— Это ценный дар, — кивнул он, завершая ритуал. — И я принимаю его, Дмитрий Алексеевич.
Я вновь поклонился и отступил назад. Начинка короны для царицы была точной копией государевой. Размер же был подобран по голове Екатерины Юрьевны — я же прекрасно знал, кто станет избранницей Игоря I. Так что оба подарка придутся хозяевам впору.
А вперед пошел Сергей Алексеевич. Повторив формулу присяги государю, мой брат и наследник рода Романовых вручил молодому царю пару браслетов в том же стиле и оформлении, что и короны.
По чуть расширившимся зрачкам я видел, как Игорь I читает описание подарка, предоставленное «Оракулом». Браслет содержал в себе два десятка ампул с наномашинами нового поколения и мог бы вытащить владельца даже из состояния клинической смерти. Разумеется, если не поврежден головной мозг, как это случилось с Михаилом II.
Но даже не это было главным, а тот факт, что в каждый браслет мы внедрили отдельный блок для генерации новых наноботов. Фактически в руках у Игоря I сейчас лежали не украшения с набором экстренной помощи, а пара миниатюрных фабрик.
— Это воистину щедрый дар, — произнес, не скрывая эмоций, государь. — И я принимаю его, Сергей Алексеевич.
Что ж, теперь мы сделали для государя максимум, что было возможно. И будем надеяться, этого хватит, чтобы его защитить от вероятных угроз. Хотя бы на первое время.
А прием тем временем продолжился.
Глава 20
Рим, дворец деспота.
Агриппа IV шел по длинному, широкому коридору дворца в полном одиночестве. Не было рядом ни слуг, ни верных легионеров, готовых броситься на помощь деспоту — он сам всех выгнал. Впрочем, никто особо и не сопротивлялся, слишком сильно было потрясение.
Ноги правителя Римской империи заплетались, голова раскачивалась, а кувшин с вином в руке то и дело капал на роскошный ковер. Агриппа IV брел к своей спальне, не глядя по сторонам. А вид дорогих украшений лишь злил и без того разъяренного мужчину.
Впрочем, деспот был уже в таком состоянии, что ему было сложно обращать внимание на эти мелочи. Все пошло прахом, все усилия, все потери — все было напрасно…
Войска Османской империи час назад окончательно раздавили римские легионы на востоке. Армия, которой должно было хватить, чтобы сдержать любого врага, больше не существовала. И теперь ничего не сдерживало воинов султана от прямого пути на столицу Римской империи.
Остальные легионы, брошенные на подавление так вовремя начавшихся мятежей и бунтов, перешли на сторону других благородных римлян. Власть, которую Агриппа IV удерживал в своих руках так долго, все же ускользнула из пальцев. И теперь деспот, единовластный правитель Римской империи, стоял на самом краю.
Двери в спальню были открыты, в проем было видно, что внутри никого нет. Смятая постель оказалась не убранной — слуги не стали тратить время на свои обязанности и покинули дворец, даже не пытаясь изобразить видимость уборки.
Все, абсолютно все предали своего правителя. Отвернулись от деспота, стоило ему лишь раз оступиться.
Работающий огромный экран телевизора крутил новости из Русского царства, и Агриппа на несколько секунд замер перед ним. В голове деспота не сразу сложилась картинка, что именно он видит. А когда осознал, что в Москве в этот траурный для Римской империи и всего христианского мира день радуются новому царю, деспот зарычал взбешенным зверем и что было сил в руках швырнул недопитый кувшин в панель.
Изображение моментально превратилось в цветные помехи. Паутина мощных трещин выплеснула искры из аппарата, выстрелил короткий черный дымок с резким запахом. Телевизор тут же погас — сработали внутренние предохранители, отключившие технику.
— Все из-за тебя! — прокричал деспот. — Ты обещал мне помощь!..
Но в пустых покоях некому было ответить Агриппе IV. Правитель Римской империи снял свой венец с головы и, опустив руку вдоль тела, разжал пальцы. Ободок зазвенел, покатившись по мраморному полу.
— Предатели, — выдохнул Агриппа IV, отворачиваясь от разбитого телевизора, и, шаркая ногами, добрел до кровати. — Все меня предали… Всех казню…
Раскинув руки в стороны, деспот рухнул в постель и заснул раньше, чем лицо коснулось подушки. Так что когда через минуту с потолка спустилась пара людей в масках, Агриппа IV ничего не сделал.
Он даже не проснулся, когда его подхватили под руки и потащили в бассейн. Не заметил деспот и прикосновения теплой воды — специально подогретой перед его визитом, чтобы кровь не свернулась раньше времени. Голова Агриппы IV лежала на бортике, руки были раскинуты в сторону.
А лезвие, которым вскрыли ему вены, плавно оседало на дно бассейна. Теперь кто бы ни увидел эту картину, ничуть не усомнился бы в том, что деспот не вынес тяжести нанесенного султаном Османской империи поражения.
Ушли ассасины так же тихо и незаметно, как прошли внутрь дворца. Да и не было никого на их пути, кто мог бы помешать. Люди покинули своего господина, как только его власть пошатнулась.
А еще через четыре часа, когда во дворец вошла личная армия сенатора Асиния, чтобы потребовать от Агриппы IV сложить полномочия деспота, холодное тело бывшего правителя Римской империи лежало в остывшем кровавом бассейне.
* * *
Стамбул, столица Османской империи, дворец султана.
Вошедший слуга низко поклонился правителю, прежде чем приблизиться и передать свернутый в трубку лист бумаги. Султан взял документ и, мельком пробежавшись по тексту на нем, вручил обратно.
— Сожги, — велел владыка Османской империи, тут же отворачиваясь к окну, за которым открывался вид на Мраморное море. — И оставь меня.
— Как пожелает мой повелитель, — на грани слышимости отозвался слуга, прежде чем бросить доставленное донесение в горящий камин.
В комнате было не холодно, но султан любил смотреть на огонь, а потому камины по всему дворцу горели непрерывно. К тому же так можно было не ожидать, что через печную трубу к тебе подберутся ассасины, нанятые дорогими родственниками, ослепшими от жажды власти над Османской империей.
Когда за слугой закрылась дверь, султан прикрыл глаза и позволил себе довольную улыбку. Старый противник сдался, Рим падет перед армией Полумесяца. Теперь, когда сенаторы начнут рвать свое государство на куски, султан продолжит давить, отбирая у неверных их земли. Когда-то знамена исламских воинов простирались до самого западного конца Евразийского континента. И так станет впредь.
Пускай европейские монархи продолжают резать друг друга, решая свои смешные вопросы. Когда придет беда, у них не останется
