Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир

Отмашку дал на предмет колодки из-под колёс убрать. Ну и покатился потихонечку на взлётку. Рулю, с помощью единственной фары осматриваюсь по мере возможностей. Свет не сказать, чтобы и яркий, но мне хватает. Да и куда рулить прекрасно знаю.

Вырулил на полосу, сразу обороты двигателю и добавил — плавно перевёл рычаг управления оборотами вперёд до упора. Ночь, воздух прохладный, плотный, винт тянет словно зверь, да и мощности хватает — поэтому оторвались от земли почти сразу же. Ну, всего-то несколько раз на небольших неровностях грунта подпрыгнули, причём в крайний раз даже почти взлетели. Зависли в воздухе, но, тем не менее, скорости всё-таки немного не хватило и самолёт плавненько так коснулся земли колёсами. Мелкая вибрация от дутиков на корпус перескочила, заставила на секунду противно заныть зубы…

И сразу же пропала — вытянул мотор, разогнались и окончательно оторвались от земли, повисли в воздухе. Земля моментом вниз ухнула и пропала. Темнотища в кабине. Хорошо хоть какая-то небольшая подсветка приборной панели имеется, иначе было бы совсем тяжко. Ну и впереди кое-какие огни городские виднеются, помогают определиться в пространстве.

Всё, фару можно выключать, всё равно от неё больше никакого толку не будет. Если только на посадке. А сейчас всё внимание приборам.

Ночь сегодня на удивление безлунная. Нет, луна-то на самом деле где-то там наверху имеется, только не видно её за облаками. Короче, повисла над городом непроглядная осенняя темень, в самом буквальном смысле. Но чем ближе к центру города, тем больше внизу впереди электрического света, тем светлее. А над столицей-то я так ни разу ночью и не летал просто так! Заваливаю аппарат в правый крен, иду как раз по направлению на Путиловский завод, а через него на Адмиралтейство. Пусть ночь над городом, но внизу очень красиво! Только почему-то становится темнее и темнее на улицах. Полное впечатление, что свет поквартально отключают. Гаснут фонари на улицах, в домах кое-где ещё тускло светятся окна, но уже почти ничего и не видно. Ещё успеваю увидеть сверху и узнать Обводный канал, а дальше на город опускается сплошная темень и в эту темень, словно в омут, ныряют и мгновенно пропадают дома и улицы. Слева ещё вижу чёрную ленту Большой Невы и Васильевский, но и то недолго. И там быстро становится темно. А вот дальше на запад (ох уж этот запад), немного светлее. Туда и полечу. Да и сообразил, что не дело через центр города ночью летать, будить мирных обывателей. И не только обывателей, как бы наутро к градоначальнику нас с Игорем за мои ночные полёты не вызвали. А ведь запросто могут привлечь за нарушение тишины и ночного покоя в общественном месте… Опять же, как-то очень уж подозрительно быстро свет в городе отключили…

Ни огонька, видимость ноль, ощущение полёта напрочь отсутствует. Если бы не приборы и не их подрагивающие стрелочки… Ах, да — ещё и рёв мотора с сопутствующей ему вибрацией, то ни за что бы не поверил, что я лечу. И где-то надо мной висит толстая перина облаков. Настолько плотная и толстая, что через неё даже луны не видно. А уж про сверкающие где-то там в вышине звёзды я и вообще молчу.

Да уж, это далеко не «Муромец»… На том в подобных условиях куда как проще — можно и на крепкий пол под ногами посмотреть, и в просторной кабине осмотреться, сбросить наваждение вот этого неопределённого зависания в пустоте. Ничего, сейчас выскочим из непроницаемой тьмы, над морем пойдём. А над ним чисто, облаков нет. Это я уже отсюда вижу. Верите ли, но на сердце легче стало. В первый момент. Во второй трезвая мысль в голову пришла — а ведь мне ещё возвращаться придётся… Куда только? Радиомаяков и приводных радиостанций нет, пеленгаторы тоже как класс отсутствуют. Связь? Ну какая, к чертям, связь… Остаётся лишь уповать на исключительную добросовестность и исполнительность дежурного механика, что не завалится спать после моего вылета, а выполнит мои предполётные указания и включит посадочные прожектора через час… Выкрутился, называется! Придумал для себя перед Остроумовым ловкую (как казалось) отмазку со срочным ночным вылетом! Теперь разгребай двумя руками!

Ну, наконец-то! Вырвался из-под душной пелены облаков на чистый простор! Вокруг звёзды засверкали. И именно что вокруг. Опять же настолько ярко сверкают после сплошной черноты, что я даже засмотрелся. Красотища-то какая! От переполняющего душу восторга крутанул бочку, выровнял и удивился. Настолько легко до неожиданности эту фигуру сделал. Ещё! Обороты до упора вперёд, секундная пауза на разгон, и сразу же вверх по крутой траектории полупетли, с последующим переворотом в нормальный полёт. Ремни врезаются в плечи. Прибираю чутка обороты. Горизонт!

Отличная машина у Игоря получилась! И мотор работает ровно, рычит свою победную песню! Малый газ, ручку максимально влево, педалью влево-вправо, авиагоризонт переворачивается на сто восемьдесят, и я плавно тяну ручку на себя, слежу за перегрузкой по самочувствию. Ну и машину слушаю, по-другому никак! Чтобы не дай Бог не закряхтела. И обязательный контроль скорости и высоты! Плавненько толкаю вперёд РУД на выходе и перехожу в горизонтальный полёт. Шестьсот метров, отлично. Но можно и повыше забраться. Машина — зверь! И мотор не подводит, устойчиво работает на всех режимах полёта, и в перевёрнутом положении тоже не подводит. Достаточно — есть тысяча метров и этого хватит. Место? Отвлёкся от авиагоризонта, головой по сторонам закрутил — то вверх её задираю, то вниз опускаю. Вниз? А куда это вниз? И где здесь низ, а где верх? Потерялся в пространстве. Ночные полёты, особенно с такой вот круговертью, над спящим спокойным морем именно этим и опасны — потерей пространственной ориентировки. Звёзды и луна отражаются в тихой воде словно в зеркале, и становится непонятно, где низ, а где верх. Одно спасение — приборы!

Какая тут к чёрту красота? Упираюсь взглядом в авиагоризонт, компас, считываю показания высоты и скорости, потихонечку возвращаюсь в реальность. Обманчивая иллюзия не желает отпускать просто так, ещё кружит голову, заставляет скашивать глаза за борт кабины. Там же такая красотища! Приходится заставлять себя смотреть только на приборы! Взбаламученный пируэтами пилотажа гироскоп в голове начинает приходить в себя. В довершении всего высовываюсь чуть в сторону, за защитный козырёк. И набегающий воздушный поток тут же обрадованно и колюче бьёт в лицо, норовит сорвать шлем, врывается под плотно застёгнутый воротник, вздувает пузырём куртку. Что сразу же помогает прийти в чувство — холодно же! Не май месяц! Но на душе легко и ясно — и я смеюсь навстречу ветру, захлёбываюсь бьющим в лицо воздухом, прячусь за козырёк и разворачиваюсь по компасу в сторону дома. Желание покрутить какие-либо фигуры пилотажа напрочь исчезло — в этом смешанном нереальном пространстве можно и потеряться. А жить хочется…

И плотную черноту города впереди воспринял словно спасение от безграничного звёздного пространства вокруг меня. Всё-таки летать в подобных условиях, ночью, и на такой маленькой машине… Это совершенно другие ощущения полёта — здесь всё рядом, вплотную. Стоит только немножко отпустить воображение, и пропадает хрупкая фанерно-тканевая оболочка-скорлупка вокруг тебя. Раскинь руки в стороны и полетишь! Сам! Бр-р… Скорее туда, под облака, в спасительную черноту… К приборам! Да и вообще пора на землю. Я уже соскучился по грязным окраинным улицам, по лошадиному навозу, по… Да даже по давешним ночным разбойникам!

Механик не забыл мои наставления, не завалился спать, а всё сделал правильно. Вертикальный луч прожектора увидел издалека, на него и взял курс. Вышел на точку, прошёл чуть в стороне, чтобы не ослепило — надеюсь, в ночной тишине рокот мотора хорошо слышно? И приступил к снижению по пологой спирали. А там и световой луч упал вниз, осветил посадочную полосу. Ну и я на всякий случай щёлкнул переключателем самолётной фары. Хоть и слабенькое на этом аппарате посадочное освещение, но и оно не помешает…

Сел, зарулил, выключил мотор. Тишина полная. Погас посадочный прожектор, замолкло размеренное тарахтение автомобильного мотора. И тут темень. Но глаза к ней уже почти привыкли. Спустился на землю, прислушался. Идёт кто-то.