Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Андрей Васильевич сумели договориться с этими тремя деятелями о том, что в случае острой нужды Иоанн поддержит их войсками и деньгами. Вот посланники этих ребят и прибыли ко двору Иоанна, чтобы обстряпать все дела и заключить союзные договора, а заодно и вассалитет оформить. По доверенности.

Тот еще геморрой на голову Иоанна.

Ему бы больше понравилось, чтобы хан Ахмат или кто-то вместо него сам как-то разбирался со своими степняками. Но Ахмат умер. Достойных наследников не осталось. Как и выбора для короля. Да, ему отчаянно не хотелось лезть в это болото, но и оставлять все на самотек в тех краях было нельзя. Просто потому, что свято место пусто не бывает. Не он туда влезет, так тот же султан. А оно ему надо, иметь под боком такой нарыв? Тем более, что степняки могут повадиться ходить в набеги, как и было в оригинальной истории. И чтобы их угомонить нужно будет проводить полноценные военные операции отвлекая на них большие ресурсы. А значит и оказаться в ситуации войны на два фронта — между степью и Польшей.

— А что мой дядя намерен делать? — Спросил король, когда основные вопросы с татарами обговорили и пришли к взаимному удовлетворению. — Не собрался ли домой?

— Никак не можно, государь. Он опасается нового вторжения султана. Вошел в союз с князьями Мангупским и Молдавским. И сторожит земли те от вторжения. Помощи просит у тебя, ссылаясь на невеликие силы, что стоят у него под рукой.

— А что, князь Мангупский и князь Молдавский не прислали ко мне свои посольства?

— Прислали. Но не посольства, а посланников, чтобы обговорить возможность все обстряпать чин по чину. Очень они нуждаются в твоей помощи супротив османов и боятся опростоволоситься. Слишком великое притеснение те творят. Особенно тяжело Штефану, князю Молдавскому, ибо ему не только от османов отбиваться приходится, но и от христиан, жаждущих его земли себе подчинить.

— Ясно… — кивнул Иоанн и задумался.

Дядя очевидно загулял и увлекся. Войско, что при нем стояло, было не вполне верным Иоанну, ибо частью наемным, частью из городовых полков Рязани да Твери, что недавно боем брались. И это выглядело опасно. Не прямо вот сейчас. Нет. А в перспективе. Ведь дяде просто так не прикажешь вернуться. Никто вокруг не поймет. А ежели вступать во вражду с ним и давить, то он в самый неподходящий момент он может вернуться в Москву и захватить престол. Например, если его, Иоанна, разобьет Казимир в битве, оставив без войска. Могло такое произойти? Могло. Особенно в связи с тем, что с ханом Белой орды он теперь в кровном союзе.

Поэтому король принял, на его взгляд, единственное верное решение. Он решил даровать дяде титул герцога Боспорского, в честь старинной державы, что в тех краях когда-то существовала. Ну и милостью своей посадить править на этом полуострове как вассала своего. То есть, фактически узаконить сложившееся положение дел. А заодно занял его делом с перспективой привязать экономически к себе. Чтобы не дергался.

А что же до татар? То выхода не оставалось. Нужно было дружить с этой троицей. И платить им за союз. Просто потому, что они сами не удержатся у власти без такой вот подпитки ресурсами. Ведь султан без всякого сомнения станет поддерживать их противников. Где-то словами, а где-то и звонкой монетой.

— Большая игра за степь началась… — тихо констатировал Иоанн, когда все посланцы вышли.

— Сложная она будет, — заметил митрополит Феофил.

— Степь — это естественное место обитания льва, — усмехнувшись, констатировал король.

[1] Кафтан на Руси известен с XV века, придя туда с монголами из Средней Азии. Простой кафтан был длинной до щиколоток, а полукафтан — до колен. По «новой моде» они делали до середины бедра.

[2] В европейской традиции Средних веков — аристократ, без всяких сомнений, прежде всего воин. Этой традиции придерживались и на Руси.

[3] Надежда Тимуровна — так Даниил назвал Нур-Султан, которая в православии получила имя Надежда.

Глава 8

1475 год — 5 мая, Сарай

Медленно из тумана выступал совершенно восточный глинобитный городок, что раскинулся на левом берегу Волги. Иоанн поежился. На дворе был хоть и май, но по утрам все еще было прохладно. После чего подышал на слегка озябшие пальцы и начал отдавать команды, готовя его речной флот к бою.

Менгли Герай не опустил руки после бегства из Крыма. Вместе со своими родичами он прибыл на поклон к османскому султану Мехмеду II Фатиху. Принес ему клятву верности, признав себя его верным вассалом. После чего получив от него десять миллион акче[1] монетой и войско, отправился через дружественные племена Кавказа к Хаджи-Тархану.

Войско было небольшое. Всего тысяча янычар, десяток тюфяков и пять сотен тимариотов. Но его вполне хватило, чтобы быстро «решить вопрос» с властью в устье Волги. Еще зимой в самом начале 1475 года. А потом Менгли Герай начал «атаковать» своих неприятеля монетой. То есть, скупать благосклонность сторонников. Так что, к началу апреля 1475 года он уже занял Сарай и выгнал Тимур-хана, продолжая и дальше укреплять свое положение. Поэтому в конце апреля все степь замерла в ожидании шага Москвы. Занятие Сарая и Хаджи-Тархана было открытым вызовом Иоанну. Поэтому никак не мог проигнорировать такой вызов.

И он не проигнорировал.

Как только просохла земля король Руси отправил на помощь своему дяде один полк пехоты, роту улан и батарею из двух полевых пушек. С желанием в дальнейшем проводить ротацию каждый год, дабы отрабатывать столь продолжительные марши.

По меркам тех лет сам по себе этот полк, будучи регулярным и хорошо муштрованным, представлял собой серьезную силу. И регулярная линейная конница копейного боя была достойным усилением. Но главное — это орудия, с которыми король более-менее сумел решить проблему.

Опыты с литьем бронзы, которые производили бывшие колокольных дел мастера, наконец, начали приносить своих плоды. В итоге удалось возобновить отливку легких полевых орудий. Коротких 3-фунтовок[2] с длиной ствола всего 18 калибров. При этом ствол был калиброван плоским сверлом, имен вингард, дельфины и цапфы.

Вот эти пушки и водрузили на весьма приличные лафеты в духе XVIII века, которые были, как и стволы, предельно утилитарные без всяких украшений. Колеса туда поставили большого диаметра, поместив их на кованную ось с бронзовыми втулками в ступицах. В общем — красота, которая на марше заводилась на передок-двуколку с небольшим запасом выстрелов, упакованных по картузам. И тянулась парой лошадок, обычных убогих степных лошадок. Еще одна «копытная бедолага» транспортировала зарядный фургон с запасом выстрелов для орудия.

Для 1475 года — просто космос! Не в плане технологий, нет. Все это доступно почти всем более-менее развитым державам уже сейчас. Другой вопрос — философия. О том, какое место на поле боя занимает артиллерия и зачем мало кто толком задумывался. А Иоанну это и не требовалось. Он и так все прекрасно знал…

Иоанн вздохнул и невольно перекрестился.

Менгли Герай и его воины уже ждали на берегу подход московского войска. Янычары укрылись за большими плетеными щитами[3] и готовились к перестрелке. В просветах располагались тюфяки. А чуть поодаль — конница. Как тимариоты султана, так и собранные бывшим крымским ханом союзники из числа степных дружинников.

— Начать обстрел, — коротко буркнул король, явно недовольный самим фактом своего похода. Он ведь отвлекал его от дел. А посылать вместо себя было некого. Дядя застрял в Крыму, а Даниилу Холмскому он пока не в полной вере доверял. Слишком уж прытким стал.

Приказал. И спустя несколько секунд ухнула первая пушка. То самое легкое полевое орудие, которое размещалось на палубе довольно крепкого и большого струга. Прямо на полевом лафете, потому что других у него пока не было.

Бах! И оно откатилось назад по специальному задранному щиту. Упершись в канаты, которыми эта пушка была привязана к борту. А где-то там, у неприятеля, кованное железное ядро ударило во влажный грунт у берега и застряло там, обдав янычаров сырой землей.